Он попал даже не на Перепутье Миров, а в одну из брешей между ними, и теперь оставалось только гадать, куда точно его занесло? Тут царство гармонии и порядка, так бывает достаточно редко, посему, видимо, он далеко от родины. Вероятно, возвращение к источнику волшебной мощи у него займет не меньше седмицы.
— Уф, еле догнал! — воскликнул Халуаст, появляясь рядом. — А тут неплохо!
— Почему ты не предупредил меня? — грозно зарычал старик.
— Забыл, — повинился демон. — Но с другой стороны, мы в очаровательном месте, проблемы и враги остались в прошлом…
— Нет, как я могу развлекаться, когда королева в опасности? Мы немедленно возвращаемся!
— Никуда вы отсюда не уйдете, — спокойно произнес некто рядом с ними. — Вы мои пленники!
Грен обернулся.
Перед ним стоял миниатюрный, не больше дюжины дюймов, синий человечек. На его узком лице застыла маска брезгливости и недовольства. В руках он держал обоюдоострый меч.
— Ты мнишь, что одолеешь некроманта и демона?! — улыбаясь, воскликнул Халуаст. — Повелитель, разреши мне его убить?
Синий человек, потрясая клинком, заявил:
— Я — Ухуб, и теперь вы — мои рабы!
Неодолимая слабость навалилась на Грена. Он не был способен даже пошевелить рукой, не говоря уже о том, чтобы творить заклятья. Неведомая сила, исходящая от Ухуба, подчинила его. Старик более не был хозяином своего тела.
— Владыка, что с тобой? — засуетился демон.
— Помоги, — с трудом прохрипел он.
Ухуб спокойно, без волнения ожидал, что же против него предпримет отродье Тьмы. Он был уверен, что победит, еще ни разу ему не встречался достойный противник.
Халуаст набросился на синего человека. Ухуб отмахивался от брошенных в него заклятий, как от надоедливых мух. Он пока предпочитал защищаться, не нападая сам. Похоже, ему было интересно, на что способен огненный демон.
— Слухи о силе порождений Мрака явно преувеличены! — воскликнул он.
— Ты еще не видел всего!
Пока они бились, уродуя изящный, утонченный мирок чуждым здесь насилием, Грен сражался за собственное тело. Он сопротивлялся и постепенно возвращал себе власть над собой.
— Страшись моего гнева! — закричал огненный демон, раздуваясь, становясь огромным. Он все рос и рос, пожирая окружающее. Озеро, что располагалось неподалеку, и то не стало для него серьезным препятствием. Он с легкостью заставил воды вскипеть, и на поверхность всплыли тела тысяч мертвых существ: разноцветных причудливых рыб, красавиц русалок и даже гигантского отвратительного кракена…
— Неплохо, — признал Ухуб, взмахом руки он заставил Халуаста уменьшиться до первоначальных размеров. — Теперь моя очередь показывать свое колдовское искусство!
— Еще нет!
Из пасти Халуаста полилась лава. Поток за считанные секунды заполнил едва ли не все сущее, он был много ужаснее, чем разросшийся совсем недавно до фантастических размеров демон. Если от последнего можно было спастись, то от его порождения — нет. Звери и рыбы умерли практически мгновенно. Птицы и те не успели скрыться; жар и клубы удушающего дыма, идущие от поверхности некогда благодатной земли, сбивали их с толку, путали, заставляли падать и погибать. Лишь старик, успевший сотворить защитное заклятие, ничего не почувствовал, кроме, возможно, горечи.
— Нет!!! — взревел синий человек. Он зашатался, оружие выпало из его рук. — Не надо!
11. Умирающая земля
Эльбер постарался на славу. В представших перед Таймацу двух бродягах-прокаженных нельзя было узнать прежнюю богатую супружескую чету. Осенняя Луна, сам большой мастер по части изменения внешности, остался удовлетворен результатами.
Ника, взглянув на себя в зеркало и печально вздохнув, поинтересовалась:
— А ты, случаем, не переусердствовал? От моего вида собаки будут шарахаться.
— Конечно, я понимаю, — хохотнул англичанин, — любой женщине хочется выглядеть красивой, но ничего не поделаешь, безопасность важнее. И если это тебя хоть отчасти утешит — посмотри на меня, зрелище не менее убийственное.
Это было очевидно. В том, что их будут обходить стороной, сомневаться не приходилось, а под основательно потертыми серыми дорожными плащами, капюшоны которых прикрывали лица, легко можно было скрыть оружие.
Подготовившись таким образом, Ника и Эльбер, простившись с Таймацу, отправились в путь, который при самом удачном раскладе должен был продлиться не менее двух-трех седмиц, учитывая, что передвигаться придется пешком. Нанимать карету, устраиваться на судно или покупать лошадей для двух голодранцев, роли которых им предстояло исполнить, нереально. А в иных обличьях путешествие становилось чересчур опасным — слишком много у них недругов…
— Твоя непобедимая страсть к лицедейству ненормальна, — поначалу ворчала девушка. — Почему бы не поступить как-то иначе?
— Это — наилучший способ выжить, — убеждал ее Белый Воин.
Крупные селения спутники старались миновать, заходя туда только для того, чтобы пополнить запасы провизии.
Италия оставалась едва ли не единственным островом среди охватившего большую часть Европы пожара бесконечной войны. Но для того, чтобы ситуация не изменилась, власти тратили баснословные суммы на содержание огромной армии. И если в Риме нищета все же не так бросалась в глаза, то за пределами столицы она была поистине ужасающей; население отдавало в казну непомерную дань отнюдь не по своей воле. При таких обстоятельствах не составляло особого труда слиться с толпой бродяг, промышлявших грабежами на дорогах, либо живущих скудным подаянием, но большинство из них все же сильно рисковали. Их могли убить без суда при малейшем подозрении на кражу или насильно отправить на приграничные кордоны, подставив под вражеские стрелы. Но, разумеется, прокаженных это не касалось, тем более что Эльбер, стремясь усилить впечатление от их никчемности, чаще всего изображал слепого, при необходимости закатывая глаза и выворачивая веки так, что никому бы и в голову не пришло усомниться в истинности его незавидного положения. Даже Ника, однажды на рассвете увидев лицо англичанина, обезображенное мнимой слепотой, невольно вскрикнула, что доставило ее другу немалое удовольствие.
Порой он шел, держась за плечо спутницы и помогая себе отыскивать дорогу посохом. Посох был хитроумным устройством — он мгновенно превращался в копье, будучи заострен.
Обычные дорожные кордоны пропускали их беспрепятственно, и в итоге странники достигли пограничного форта, носившего название Малиарак.
Здесь их остановили трое вооруженных всадников, сомневавшихся, как поступить: любой случайно появившийся в этих краях человек мог быть вражеским лазутчиком, соглядатаем. И двое прокаженных не исключение…
— Кто вы такие и что вам нужно? — выкрикнул, наконец, один из всадников.
— Мы — паломники, — не задумываясь, отозвалась Ника, — мы пришли в Италию за помощью к одной знаменитой колдунье, но так и не отыскали ее, а теперь хотим вернуться, чтобы умереть на своей земле.
— Хм, правда ли это или хитрая уловка? — усомнился второй всадник. — Кто их знает? Пристрелить, да и дело с концом, — предложил он, накладывая стрелу на тетиву лука.
Девушка откинула капюшон, демонстрируя искусную работу Белого Воина — ужасающие язвы, делающие лицо похожим на «львиный лик» прокаженного и не оставляющие сомнений в том, что это не притворство.
Всадник с брезгливым ужасом уставился на нее, однако лук не опустил.
— Неужели эта тварь прежде была женщиной? — вырвалось у него.
— Была, — кивнула Ника, — и конечно, ты сотворишь благо для меня, если выпустишь стрелу и прекратишь мои мучения. Вот только поразившая нас страшная болезнь мстительна, она имеет обыкновение перекидываться на того, кто отнимает у нее добычу. Поэтому стреляй, но помни, что вскоре станешь в точности таким же, как мы.
— Она права, это известное поверье, — подтвердил более осмотрительный воин, — мне еще в детстве мать говорила: кто убьет пострадавшего от Черной Смерти, сам заболеет. Лучше оставь их, Аггу, не то накличем беду на себя и свои семьи. Пусть их кто-нибудь другой прикончит на той стороне границы.
— Несчастье может случиться с каждым, — вступил в разговор третий, до сих пор молчавший всадник, — нельзя гневить Бога, глумясь над убогими. Пусть пройдут внутрь форта.
— Архалет, — изумился тот, которого назвали Аггу, — ты в своем уме, они — сама зараза и отвратительны, как…
— Помолчи, — отрезал тот, — не забывай, я командир! Приказываю: накормить их, а потом — отпусти.
— Не думаю, что это понравится Туоргу, — проворчал Аггу.
— Туоргу! — зло рассмеялся Архалет. — Туоргу, который пьян так же, как почти все остальные, кроме вверенного мне десятка! Да после того, как он, по его мнению, договорился с врагами, ему хоть трава не расти!
— Что здесь происходит? — спросила Ника, вновь накидывая капюшон и опуская голову как можно ниже. — Мы изуродованы, но соображать пока способны.
— Если так, значит, не весь мир еще обезумел, — Архалет спешился, стараясь держаться от них на расстоянии. — Наш предводитель Туорг заключил перемирие с испанским военачальником и празднует это, как победу, уже третий день подряд. Все люди поголовно пьяны и вряд ли способны держать в руках оружие. Никто не ждет нападения, тогда как я так уверен, что враг нанесет удар нынче же и разнесет форт до последнего камня. Мы все смертники, благодаря «мудрости» Туорга, забывшего главную заповедь — если сосед твой — зверь, не совершай глупость, разжимая кулаки. Лишь те десятеро, что служат под моим началом, сохранили здравый смысл, подчиняясь жесткому приказу, ибо я поклялся своими руками прикончить любого из них, кто посмеет ослушаться.
— Если бы я мог, — горячо произнес Эльбер, — я стал бы под твое начало, поскольку ты помнишь, что такое честь. Жаль, от меня нынче мало толку.
Архалет сам провел их внутрь форта. Он распорядился хорошо обращаться с путниками, накормить их.
Ближе к закату, как и предполагал Архалет, со стороны границы на форт Малиарак двинулся испанский отряд, около трех сотен человек.