Потом Спиди стал таким же, как прежде. Просто глаза сыграли с Джеком злую шутку, мгновенная…
Нет. Не сыграли. На мгновение он почти покинул этот мир!
…галлюцинация.
Спиди пристально смотрел на мальчика. Уже собрался протянуть бутылку Джеку. Потом покачал головой, навернул на горлышко крышку, вернул бутылку в задний карман. Повернулся к Серебряной Леди, занявшей свое законное место на карусели. Теперь оставалось только надежно закрепить штырь.
– Мы потрудились на славу, Странник Джек.
– Спиди…
– У них у всех есть имена. – Спиди медленно обходил поворотный круг, его шаги гулко отдавались под высоким потолком. Наверху, где в сумраке едва виднелись потолочные балки, тихонько переговаривались деревенские ласточки. Джек последовал за стариком. – Серебряная Леди… Полночь… этот чалый – Скаут… эта кобылка – Шустрая Элла.
Спиди запрокинул голову и запел, распугав ласточек:
– «Шустрая Элла развлечься не прочь… очень был занят Билл Мартин в ту ночь». Эй! Смотри, как они летят! – Уборщик рассмеялся… но, повернувшись к Джеку, вновь стал серьезным. – Ты ведь хочешь попытаться спасти жизнь своей матери, Джек? Ее и другой женщины, о которой я тебе говорил?
– Я… – «Не знаю как», – собирался ответить Джек, но голос внутри, голос, который шел из той самой прежде запертой комнатки, где хранилось воспоминание о двух мужчинах, пытавшихся его похитить, вдруг набрал силу: Ты знаешь! Тебе, возможно, понадобится помощь Спиди, чтобы сделать первый шаг, но ты знаешь, Джек. Знаешь.
Он очень хорошо знал этот голос. Естественно – голос его отца.
– Я попытаюсь, если ты скажешь мне, что надо делать, – ответил он дрожащими губами.
Спиди уже отошел к дальней стене – высокой, закругленной, из узких планок, с нарисованными на ней мчащимися лошадьми. Джеку эта стена напомнила сдвигавшуюся доску отцовского стола (а стол этот стоял в кабинете Моргана Слоута, внезапно вспомнил он, когда они с матерью оказались там в последний раз; мысль эта разозлила мальчика).
Спиди достал здоровенную связку ключей, задумчиво принялся их перебирать, нашел нужный, вставил в висячий замок. Вытащил ушко из скобы, защелкнул, сунул замок в один из нагрудных карманов. Потом толкнул стену, и она отъехала в сторону. Яркий солнечный свет залил помещение, заставив Джека зажмуриться. Солнечные зайчики от волн мягко заплясали по потолку. Джеку открылся великолепный вид на океан, которым любовались наездники всякий раз, когда Серебряная Леди, и Полночь, и Скаут проносили их мимо восточной части круглого строения, в котором находилась карусель. Легкий ветерок с океана отбросил волосы со лба Джека.
– Лучше смотреть на солнечный свет, если мы собираемся об этом поговорить, – пояснил Спиди. – Иди сюда, Странник Джек, и я расскажу тебе все, что смогу… пусть и не все, что знаю. И не дай тебе Бог когда-нибудь узнать все.
Спиди говорил тихо, мягким и приятным голосом, который ассоциировался у Джека с хорошо выделанной кожей. Джек слушал, иногда хмурился, случалось, и ахал.
– Речь пойдет о том, что ты называешь Дневными грезами.
Джек кивнул.
– Только это не грезы, Странник Джек. Не дневные грезы и не ночные кошмары. Тот мир реальный. Во всяком случае, достаточно реальный. Сильно отличается от нашего, но реальный.
– Спиди, моя мама говорит…
– Сейчас это не важно. Она не знает о Долинах… но в каком-то смысле она о них знает. Потому что твой отец, он знал. И этот другой человек…
– Морган Слоут?
– Да, пожалуй. Он тоже знает. – Спиди помолчал, затем резко добавил: – И я знаю, кто он там. Конечно, знаю! Еще бы мне не знать!
– Этот фотоснимок в твоем кабинете… не Африка?
– Не Африка.
– Правда?
– Да.
– И мой отец бывал там? – спросил Джек, сердцем уже зная ответ. И ответ этот слишком многое прояснял, чтобы не быть правдой. Джек не знал, во что готов поверить. Волшебные страны? Больные королевы? От этого ему становилось не по себе. Он начинал тревожиться о своем душевном здоровье. Разве в детстве мать не говорила ему снова и снова, что он не должен путать Дневные грезы с реальной жизнью? Говорила так строго, что даже пугала Джека. Возможно, подумал он, она и сама боялась. Разве она могла столь долго жить с отцом Джека и ничего не знать? Вряд ли. Возможно, сказал он себе, знала она не много, но достаточно для того, чтобы бояться.
Сходить с ума. Так она это называла. Люди, которые не могут отличить реальное от воображаемого, сходят с ума.
Но ведь его отец придерживался иного мнения? Да. Он и Морган Слоут.
У них магия, как у нас – физика, верно?
– Твой отец часто бывал там, да. И этот другой человек, Гроут…
– Слоут.
– Да. Он самый. Он тоже там бывал. Только твой отец, Джеки, он приходил туда, чтобы смотреть и учиться. А другой парень, он появлялся там только ради наживы.
– Это Морган Слоут убил моего дядю Томми? – спросил Джек.
– Об этом мне ничего не известно. Ты просто слушай меня, Странник Джек, потому что времени мало. Если ты действительно думаешь, что этот тип, Слоут, собирается заявиться сюда…
– По голосу я понял, что он страшно зол. – Джек начинал нервничать от одной мысли о том, что дядя Морган может примчаться в Аркадия-Бич.
– Тогда времени еще меньше. Ему смерть твоей матери только на руку. И его двойник, конечно же, надеется, что королева Лаура умрет.
– Двойник?
– У людей в этом мире есть двойники в Долинах, – ответил Спиди. – Не у всех, потому что численность населения там гораздо меньше… может, один человек там на сто тысяч здесь. Но двойникам легче всего переходить туда и обратно.
– Королева… она… моя мать… ее двойник?
– Да. Похоже на то.
– Но моя мать никогда…
– Да. Никогда там не бывала. Не было причины.
– У моего отца… был двойник?
– Да, был. Милый человек.
Джек облизнул губы… безумный какой-то разговор! Двойники и Долины!
– Когда мой отец умер здесь, его двойник умер там?
– Да. Не в тот же миг, но почти.
– Спиди?
– Что?
– У меня есть двойник? В Долинах?
Спиди посмотрел на него так серьезно, что Джек почувствовал пробежавший по спине холодок.
– У тебя нет, сынок. Ты единственный. Ты особенный. И этот Смут…
– Слоут. – Джек чуть улыбнулся.
– …Да, как ни назови, он это знает. Это одна из причин, по которым он появится здесь очень скоро. И одна из причин, по которым ты должен отправляться в путь.
– Почему? – выкрикнул Джек. – Какой в этом смысл, если у нее рак? Если у нее рак и она здесь, вместо того чтобы лежать в клинике, причина только одна: надежды на спасение нет. Если она здесь, это означает… – Вновь подкатили слезы, но он вступил с ними в борьбу и победил. – Это означает, что… что ей конец.
Ей конец. Да, и сердцем он это тоже знал: ускорившаяся потеря веса, коричневые тени под глазами. Ей конец, но, пожалуйста, Господи, эй, Господи, пожалуйста, чувак, это же моя мама…
– Я хочу сказать, чем здесь поможет страна Дневных грез? – добавил он сиплым голосом.
– Думаю, пока хватит. – На вопрос Спиди не ответил. – Просто поверь, Странник Джек. Я бы никогда не сказал, что ты должен отправляться в путь, если бы ты не мог ей помочь.
– Но…
– Помолчи, Странник Джек. Нет смысла продолжать, пока ты не уяснишь смысла моих слов. Толку не будет. Пойдем.
Спиди обнял Джека за плечи и повел вокруг карусели. Они вместе вышли через дверь и зашагали по одной из пустынных аллей парка развлечений. Слева располагалось здание автодрома «Демонические автомобили», закрытое на все замки, с заколоченными окнами, справа – павильоны «Бросай до победного», «Знаменитые пицца и пончики с пирса», «Стрелковый тир» (также заколоченный; по доскам прыгали выцветшие на солнце дикие звери – львы, и тигры, и медведи, вот так).
Добрались до широкой главной улицы, которая называлась Променад-авеню, совсем как в Атлантик-Сити, но в парке развлечений «Аркадии веселая страна» настоящего променада не было – только пирс. Здание игровых автоматов теперь находилось в сотне ярдов слева, а арка на входе в парк – в двухстах ярдах справа. Джек слышал и размеренный грохот обрушивавшихся на берег волн, и одинокие крики чаек.
Он посмотрел на Спиди, желая спросить, что теперь и что дальше, всерьез это или злая шутка… но ничего такого не сказал. Спиди протягивал ему зеленую бутылку.
– Это… – начал Джек.
– Отправит тебя туда, – пояснил Спиди. – Многим людям, которые отправляются туда, ничего такого не требуется, но ты давно там не был, правда, Джеки?
– Да.
Когда в последний раз он закрывал глаза в этом мире и открывал их в волшебной стране Дневных грез, мире с насыщенными, будоражащими запахами, с глубоким прозрачным небом? В прошлом году? Нет? Раньше… В Калифорнии… после смерти отца. Ему тогда было…
Глаза Джека широко раскрылись. Девять лет? Так давно? Три года назад?
Пугала сама мысль о том, как легко, как незаметно эти Дневные грезы, иногда радостные, иногда темные и тревожные, ушли от него – словно немалая часть его воображения умерла безболезненно, не сообщив об этом.
Он быстро взял у Спиди бутылку, едва не выронив ее. Ощутил панику. Некоторые Дневные грезы тревожили, все верно, и строгие наказы матери не смешивать реальность и выдумку (другими словами, не сходи с ума, Джеки, не теряй здравомыслия, лады?) немного пугали, но теперь он понимал, что все-таки не хотел полностью терять тот мир.
Джек посмотрел в глаза Спиди и подумал: Он знает и это. Знает все, о чем я только что подумал. Кто ты, Спиди?
– Если какое-то время там не бывать, забываешь, как попасть туда. – Спиди кивнул на бутылку. – Вот почему я даю тебе этот волшебный сок. Это особое средство! – В голосе Спиди слышалось чуть ли не благоговение.
– Оно оттуда? Из Долин?
– Нет. Магия есть и здесь, Странник Джек. Не так чтобы много, но есть. Этот волшебный сок из Калифорнии.