– НЕТ! – крикнул Ричард. – НЕТ! Я НЕ МОГУ ТУДА ЕХАТЬ!
Туда – это куда? – спросил себя Джек. Где находится это «туда»? В Калифорнии? Или речь шла о любом месте, откуда исходила угроза, где знаменитый самоконтроль Ричарда, ненадежный, как необъезженная лошадь, мог в очередной раз дать слабину?
Всю ночь, пока Ричард спал, Джек простоял на вахте у рычага, наблюдая светящиеся следы, оставленные огненными шарами на красноватой земле. Их запах – увядших цветов и скрытого тлена – наполнял воздух. Время от времени до него доносился лай собак-мутантов или других несчастных существ, выползавших из-под корней жалких деревьев, которые еще встречались по обеим сторонам рельсов. Из аккумуляторов вылетали голубые дуги. Ричард, похоже, уже не просто спал, а провалился в небытие, которое ему требовалось, которого он желал. Он больше не вскрикивал и, собственно, вообще не шевелился, скрючившись в углу кабины и едва дыша, словно даже дыхание требовало чрезмерных усилий. Джек и ждал рассвета, и боялся его. С приходом утра он в полной мере сможет разглядеть животных – но что еще откроется его глазам?
Время от времени он поглядывал на Ричарда. Кожа его друга приобрела странный оттенок, стала призрачно-серой.
Утро обозначилось таянием темноты. Розовая полоска появилась вдоль выгнутого дугой восточного горизонта и тут же начала расширяться, выталкивая оптимистичную розовость все выше и выше. Джек чувствовал, что глаза у него такие же красные, как эта полоска, ноги болели. Ричард занимал практически все маленькое сиденье, его дыхание по-прежнему оставалось неглубоким, словно дышал он с явной неохотой. И действительно, Джек видел, что от недостатка кислорода лицо друга посерело. Неожиданно веки Ричарда задрожали во сне, и Джеку оставалось лишь надеяться, что тот не разразится очередными криками. Рот Ричарда приоткрылся, но выпустил лишь кончик языка. Ричард провел языком по верхней губе, всхрапнул и опять провалился в оцепенелую кому.
Хотя Джеку отчаянно хотелось сесть и закрыть глаза, Ричарда он не тревожил. Чем яснее Джек видел Проклятые земли в разгоравшемся свете нового дня, тем больше ему хотелось, чтобы Ричард как можно дольше не приходил в сознание. Он сам – во всяком случае, пока – выдерживал условия поездки на маленьком поезде Андерса, но не испытывал ни малейшего желания увидеть реакцию Ричарда на чудовищность Проклятых земель. Боль во всем теле, усталость – Джек соглашался заплатить эту небольшую цену за временный мир и покой.
Его прищуренные глаза видели землю, где разрушению подверглось все, без малейших исключений. При лунном свете ему казалось, что они едут по огромной пустыне, пусть в ней и попадались деревья. Теперь Джек понимал, что никакая это не пустыня. За красноватый песок он принимал рассыпающуюся в пыль почву: создавалось ощущение, что человек мог провалиться в нее по щиколотку, а то и по колено. И на этой пустой, сухой почве росли чахлые деревья. Глядя прямо на них, Джек видел то же самое, что и ночью: они гнулись к земле, словно хотели залезть под собственные переплетающиеся корни. Это зрелище было не из приятных – Ричарду точно не понравилось бы. Но, глядя на деревья краем глаза, Джек видел извивающихся в муках живых существ: ветви напоминали руки, вскинутые к перекошенному от боли лицу с раззявленным в безмолвном крике ртом. И если Джек не смотрел на деревья прямо, то перекошенные лица представали во всех подробностях: рот, обратившийся в букву «О», выпученные глаза, обвисший нос, прорезавшие щеки морщины. Эти лица кляли, молили, вопили – их неслышные голоса висели в воздухе, как дым. Джек застонал. Как и все в Проклятых землях, эти деревья были отравлены.
По обе стороны рельсов тянулась к горизонту красноватая земля, тут и там испещренная островками желтой травы, яркой, как моча или свежая краска. Если бы не отвратительный цвет, эти травяные островки могли напоминать оазисы, потому что каждый находился рядом с маленьким круглым прудом или озерцом. По черной воде плавали радужные пятна нефтяной пленки. Да и сама вода казалась более плотной, чем положено, отравленной. Когда они проезжали мимо второго ложного оазиса, располагавшегося рядом с рельсами, Джек увидел, как поверхность озерца пошла рябью. Поначалу он в ужасе подумал, что черная вода тоже живая и бьется в муках, как и деревья, которые ему больше не хотелось видеть. Потом на мгновение над поверхностью появилась широкая черная спина или бок, неведомое существо повернулось, разверзлась огромная голодная пасть, ухватившая что-то из воздуха. Блеснули чешуйки, которые, возможно, переливались бы всеми цветами радуги, если бы не покрывавшая их черная жижа. Ну и ну! – подумал Джек. Неужели такая рыба? Ему показалось, что длина создания превышала двадцать футов, многовато для такого озерца. Взметнулся в воздух длинный хвост, и огромное существо скрылось под поверхностью этого, вероятно, достаточно глубокого озерца.
Джек резко посмотрел в сторону горизонта, потому что у него возникло ощущение, что оттуда за ним наблюдает круглая голова. Прямо-таки лох-несское чудовище. Потом решил, что это какая-то ошибка: ну как, скажите на милость, голова могла появиться над горизонтом?
И тут до него наконец-то дошло, что горизонт – ненастоящий. Всю ночь при лунном свете он неправильно оценивал размеры Проклятых земель, предполагая, что они расстилаются, насколько видит глаз. Теперь же, когда солнце поднималось все выше и выше, Джек понял, что дорога проложена по широкой долине, с обеих сторон которой тянулись иззубренные холмы. Кто-то или что-то вполне могло выслеживать его, не показываясь на глаза, скрываясь за вершинами. Джек вспомнил человеческое существо с крокодильим хвостом, которое скрылось за углом лачуги. Мог ли этот монстр преследовать его, дожидаясь, пока он уснет?
Поезд неспешно тащился по мрачной долине, его малая скорость сводила с ума.
Джек оглядывал вершины, но видел лишь скалы, позолоченные лучами восходящего солнца. Страх и напряженность полностью подавили его усталость. Ричард, прикрыв глаза рукой, по-прежнему спал. Что угодно, кто угодно мог двигаться с той же скоростью, что и они, выжидая удобного момента для нападения.
От медленного, едва заметного глазу движения слева у Джека перехватило дыхание. Скользящего движения огромной рептилии… Джеку показалось, что с полдесятка крокодилолюдей перевалили через гребень и теперь ползут вниз. Он прикрыл глаза ладонью от яркого света и посмотрел туда, где вроде бы видел их. Разглядел скалы, ту же красноватую, напоминающую пыль землю. Широкая тропа поднималась к гребню и ныряла в просвет между высокими скалами. И по тропе что-то двигалось, ползло, но это что-то даже отдаленно не походило на человека. Скорее, на змею, так, во всяком случае, подумал Джек… она уползала за скалу, и он видел только гигантское тело рептилии. Кожа существа казалась шероховатой, обожженной, на боках виднелись непонятные черные пятна или рваные дыры. Джек повернул голову, чтобы не пропустить появление монстра из-за скалы, и его глазам предстала голова огромного червя, на четверть погруженная в красноватую пыль. С затянутыми пленкой выпученными глазами – но голова червя.
Какое-то другое животное выскочило из-под скалы, с тяжелой мордой и волочащимся по земле телом, и когда голова червя повернулась к нему, Джек понял, что это одна из собак-мутантов. Червь разинул пасть и ловко ухватил перепуганную тварь. Джек услышал хруст костей. Визг оборвался. Огромный червь разобрался с собакой-мутантом, как с таблеткой. Теперь же путь монстра пересекал черный след, оставленный одним из огненных шаров. На глазах Джека червь начал зарываться в пыль, словно уходящий под воду круизный лайнер. Существо, вероятно, понимало, какой вред могут причинить ему эти черные полосы, и, будучи червем, подныривало под них. Джек проследил, как червь полностью скрылся в красноватой почве, а потом оглядел длинный склон с островками сверкающей желтой травы, напоминавшими лобковые волосы, гадая, где монстр появится вновь.
Убедившись, что червь не собирается проглотить поезд, Джек вновь сосредоточил внимание на гребнях холмов.
Прежде чем Ричард проснулся (а это произошло, когда солнце уже начало клониться к западу), Джек увидел:
как минимум одну голову (он мог поклясться, что не ошибся), наблюдавшую за ним с гребня;
еще два подпрыгивающих смертоносных огненных шара;
лежащий у самых рельсов безголовый скелет, как ему вначале показалось, большого кролика, но потом он с подступившей к горлу тошнотой понял, что человеческого ребенка, обглоданный дочиста;
чуть дальше – череп того же ребенка, также обглоданный дочиста, наполовину ушедший в красноватую пыль.
И еще он увидел:
стаю большеголовых собак, еще более деформированных, чем прежние, отчаянно ползущих за поездом, пускающих от голода слюну;
три деревянные лачуги, построенные на торчащих из пыли сваях, свидетельствующие о том, что и в этой вонючей, отравленной пустоши, которая звалась Проклятыми землями, живут и охотятся люди;
маленькую кожистую, без единого перышка птицу с – привет из Долин – бородатой обезьяньей мордашкой и длинными пальцами на концах крыльев;
и, самое ужасное (не считая того, что ему мерещилось), двух совершенно не узнаваемых животных, которые пили из черного пруда: с длинными зубами, человеческими глазами, передней половиной тела от свиньи, а задней – от больших кошек. Их морды заросли шерстью. Когда поезд проезжал мимо, Джек заметил, что яйца самца чудовищно распухли и волочились по земле. Как могли возникнуть такие страшилища? Джек решил, что под воздействием радиации. По всему выходило, что только она могла вызвать столь ужасные мутации. Отравленные с рождения существа оторвались от отравленной воды и оскалили зубы, глядя на проезжающий поезд.
Возможно, когда-нибудь точно так же будет выглядеть и наш мир, подумал Джек.