– Если выберемся отсюда, я куплю тебе чили-дог в «Дайри куин».
– Хочешь, чтобы я блеванул? – прокричал в ответ Ричард и – невероятно – начал смеяться. В этот момент его лицо отчасти утратило болезненную желтизну.
Пять ярдов. Бревенчатые ворота выглядели прочными, да, очень прочными, и Джеку как раз хватило времени, чтобы подумать, а не допустил ли он роковую ошибку.
– Пригнись, дружок!
– Не называй ме…
Поезд врезался в ворота, бросив мальчиков вперед.
Ворота оказались прочными, с учетом того, что изнутри их заложили двумя толстыми бревнами. Поезд Моргана обладал не такой уж большой массой, да и аккумуляторы практически сели после долгой поездки через Проклятые земли. Лобовой удар вполне мог сбросить его с рельсов, и оба мальчика погибли бы, но у ворот нашлась ахиллесова пята. Морган уже заказал новые петли, выкованные согласно последним технологическим достижениям Америки. Но они еще не прибыли, а старые, из местного железа, лопнули при ударе локомотива о ворота.
Поезд въехал в лагерь со скоростью двадцать пять миль в час, таща перед собой сорванные ворота. По периметру бревенчатого забора шла полоса препятствий, и ворота, словно нож бульдозера, принялись срезать деревянные барьеры, размолачивая их в щепки.
Они также ударили Волка, который пробегал штрафной круг. Его оторванные ноги вместе с форменными ботинками и штанами исчезли под нижней частью ворот. Крича и рыча, Волк начал изменяться. Он карабкался на ворота, цепляясь за них ногтями, которые быстро отрастали и заострялись, все сильнее напоминая монтерские «когти». Поезд уже отъехал от бревенчатой стены на сорок футов. Удивительно, но Волк почти добрался до верха ворот, когда Джек перевел рычаг в нейтральное положение. Поезд остановился. Ворота упали на рельсы, подняв облако пыли и расплющив несчастного Волка. А на оказавшихся под платформой оторванных ногах еще несколько минут продолжали расти волосы.
Ситуация в лагере превзошла самые радужные ожидания Джека. Здесь, очевидно, просыпались рано, как и положено в военных городках, и большинство рекрутов и их командиров находилось во дворе, на занятиях по военной и физической подготовке.
– Направо! – крикнул Джек Ричарду.
– И что делать? – прокричал в ответ Ричард.
Джек испустил вопль. За дядю Томми Вудбайна, сбитого автомобилем на улице; за неизвестного возницу, засеченного кнутом до смерти на грязном дворе; за Ферда Джэнклоу; за Волка, убитого в мерзком кабинете Лучезарного Гарденера; за свою мать; но прежде всего – за королеву Лауру Делессиан, которая тоже была его матерью, и за преступления, совершенные в Долинах. Он стал Джейсоном, и голос его прогремел громом.
– ПОРВЕМ ИХ! – проревел Джек Сойер/Джейсон Делессиан и открыл огонь по левой части двора.
Со стороны Джека располагалось грубое подобие плаца, со стороны Ричарда – длинное бревенчатое здание. Оно скорее напоминало барак из вестерна, но Ричард полагал, что это казарма. Собственно, это место показалось ему куда более знакомым, чем все остальное, увиденное им в странном мире, куда затащил его Джек. Подобные места он видел не раз – в телевизионных выпусках новостей. Наемники, которых поддерживало ЦРУ, готовились к совершению переворотов в Центральной и Южной Америке именно в таких лагерях. Только обычно эти лагеря находились во Флориде, а те, кто выскакивал сейчас из казармы, не были кубинцами: Ричард понятия не имел, как ему их назвать.
Некоторые словно сошли со средневековых картин, изображавших дьяволов и сатиров. Другие напоминали выродившихся, почти что пещерных людей. А одно выскочившее из казармы существо, с чешуйчатой кожей и мигательными перепонками, показалось Ричарду Слоуту крокодилом, передвигавшимся на задних лапах. У него на глазах чудовище подняло морду и издало крик, который они с Джеком слышали раньше: «Г-р-о-о-о-О-О-О-О!» Ричард успел заметить, что все эти дьявольские существа сбиты с толку, а потом загрохотал «узи» Джека.
Со стороны Джека два десятка Волков делали зарядку, одетые, как и Волк в сторожке, в мешковатые зеленые штаны, ботинки со срезанными мысками и пояса-патронташи. Как и у Волка в сторожке, вид у них был глупый, плоскоголовый и очень злобный.
Волки замерли в нелепых позах, повернувшись к вломившемуся в лагерь поезду, снесшему ворота и наехавшему на бедолагу, которому не посчастливилось наматывать штрафные круги. Услышав крик Джека, Волки двинулись к поезду, но опоздали.
Большую часть лелеемой Морганом Волчьей бригады, тщательно отбираемой в течение пяти лет за силу и жестокость, за страх перед Морганом и верность ему, уничтожила первая же автоматная очередь, выпущенная Джеком. Волки спотыкались, их отбрасывало назад с разорванной грудью и окровавленной головой. Некоторые злобно рычали, выли от боли, но таких оказалось не много. Большинство просто умерло.
Джек вытащил магазин, схватил другой, вогнал в гнездо. В левой части плаца осталось четыре Волка, в центральной двое успели упасть, оказавшись ниже линии огня. Обоих ранило, но теперь они кинулись к Джеку, длинные ногти на пальцах ног взрывали утрамбованную землю, лица зарастали шерстью, глаза сверкали. Они бежали к локомотиву, и Джек видел, как вылезают изо рта удлиняющиеся зубы, а подбородки покрываются жесткими волосами.
Джек нажал спусковой крючок, с трудом удерживая горячий «узи». Сильная отдача стремилась подкинуть ствол вверх. Обоих атакующих Волков отбросило с такой силой, что они перевернулись в воздухе, словно цирковые акробаты. Другие четыре Волка не стали дожидаться, пока Джек переключится на них, и галопом рванули к тому месту, где двумя минутами раньше стояли ворота.
Жуткого вида существа, высыпавшие из барака-казармы, уже поняли, что пришельцы хоть и прибыли на поезде Моргана, однако настроены крайне недружелюбно. Они не бросились в организованную атаку, но толпой двинулись к поезду. Ричард положил ствол «узи» на боковину кабины, которая находилась на уровне груди, и открыл огонь. Пули рвали тварей, отбрасывали назад. Два существа, напоминавшие козлов, упали на руки и колени – или копыта – и поползли обратно в казарму. Ричард видел, как пули развернули и бросили на землю еще троих. Его вдруг охватила такая свирепая радость, что он едва не лишился чувств.
Пули также вспороли бледно-зеленое брюхо человека-аллигатора, и оттуда фонтаном забила черная жидкость (гной – не кровь). Чудовище повалилось на спину, но хвост, похоже, смягчил падение. Оно вскочило и прыгнуло к поезду со стороны Ричарда. Издало грубый, могучий крик, и на этот раз Ричарду показалось, что в нем слышится что-то отвратительно женское.
Он нажал спусковой крючок «узи». Ничего не произошло. Магазин опустел.
Человек-аллигатор бежал с медленной, неуклюжей, тупой решимостью. Его глаза пылали убийственной яростью… и умом. Зачатки грудей торчали из чешуйчатой кожи.
Не отрывая глаз от аллигатора, Ричард наклонился, пошарил по полу кабины и нашел гранату.
Сибрук-Айленд, мечтательно подумал он. Джек называет это место Долинами, но в действительности это Сибрук-Айленд, и нет нужды бояться, действительно нет нужды; все это сон, и если чешуйчатые лапы этого существа сомкнутся на моей шее, я, конечно же, проснусь, а если это и не сон, Джек как-то спасет меня… я знаю, он спасет. Я это знаю, потому что Джек – что-то вроде бога в этом мире.
Ричард вытащил чеку, подавил паническое желание просто швырнуть гранату и мягко кинул ее, словно отдавая пас на баскетбольной тренировке.
– Джек, пригнись!
Джек тут же пригнулся, не посмотрев на Ричарда, не задавая вопросов. Ричард проделал то же самое, но лишь после того, как увидел нечто невероятное: аллигатор поймал гранату… и теперь пытался проглотить.
Взрыв прогремел не глухо, как ожидал Ричард, но убийственно громко, разрывая барабанные перепонки. Он услышал всплеск, будто с его стороны кто-то вылил на кабину ведро воды.
Ричард поднял голову и увидел, что кабина и борта товарного вагона и платформы покрыты горячими внутренностями, черной кровью и ошметками тела аллигатора. Разнесло и вход в казарму. Многие обломки дерева блестели кровью. А посреди всего этого лежала волосатая нога в ботинке с отрезанным мыском.
У Ричарда на глазах несколько бревен отлетели в сторону, из казармы появились два существа, похожие на козлов. Ричард наклонился, нащупал полный магазин, вставил на место пустого. Ствол автомата был горячим, как и предупреждал Джек.
Круто, подумал он и вновь открыл огонь.
Поднявшись после взрыва гранаты, Джек увидел, что четверка Волков, уцелевших после первых двух очередей, бежит, подвывая от ужаса, к дыре в стене, появившейся на месте ворот. Джек мог уложить их одной очередью. Он поднял «узи»… потом опустил, зная, что увидит их позже, возможно, у черного отеля, зная, что он дурак… но, дурак или нет, он не мог заставить себя стрелять им в спину.
А из-за казармы донесся высокий, пронзительный, женоподобный голос:
– Вон отсюда! Вон, говорю я вам! Шевелитесь! Шевелитесь! – И щелкнул хлыст.
Джек узнал этот звук, узнал и голос. В последний – но не в первый – раз он слышал его, спеленатый смирительной рубашкой.
Если появится его приятель-недоумок, застрели его.
Что ж, тебе это удалось, но, может, теперь настал час расплаты… и, судя по твоему голосу, ты в курсе.
– Убейте их, трусы! Убейте, неужели я всегда должен показывать вам, как и что делать? За нами, за нами!
Три существа появились из-за полуразрушенной казармы, и только в одном безошибочно узнавался человек – в Осмонде. Одетый в красный плащ, черные сапоги и широкие белые шелковые брюки, в одной руке он держал кнут, а в другой – пистолет-пулемет «стэн». На белом шелке краснели пятна свежей крови. Слева от Осмонда Джек увидел косматое, козлоподобное существо в джинсах и ковбойских сапогах. И Джеку, и псевдокозлу хватило одного взгляда, чтобы узнать друг друга. Тот самый ковбой из «Бара Апдайка в Оутли». Рэндолф Скотт. Элрой. Он ухмыльнулся Джеку, длинный язык высунулся и облизнул верхнюю губу.