– Ты должен, Ричард, – перебил его Джек. – Ты слышал, что сказал Спиди на берегу. Возможно, он уже умер, Ричи, а если так, он умер в полной уверенности, что ты с моей помощью попадешь в отель.
Ричард вновь закрыл глаза.
– И мне без разницы, сколько слизняков нам придется убить, чтобы подняться по лестнице. Ты по ней поднимешься. Будь уверен.
– Да пошел ты, – огрызнулся Ричард. – Нечего так говорить со мной. Меня тошнит от твоих приказов. Я знаю, что поднимусь по лестнице, чего бы это мне ни стоило. У меня, вероятно, очень высокая температура, но я знаю, что поднимусь по лестнице. Я просто не знаю, как это сделаю. Так что отстань от меня. – Эту маленькую речь Ричард произнес с закрытыми глазами. Однако теперь заставил себя открыть оба глаза. – Бред.
– Ты мне нужен, – напомнил Джек.
– Бред. Я поднимусь по лестнице, говнюк ты эдакий.
– В таком случае мне лучше ее найти, – ответил Джек, толкнул матрац к следующему ряду свай – и увидел лестницу.
Она висела между последними рядами свай, заканчиваясь в четырех футах от поверхности воды. Чуть более светлый прямоугольник над ней указывал, что там крышка люка, выходящего на балкон. В густом сумраке лестница выглядела едва различимым призраком.
– Все в порядке, Ричард! – воскликнул Джек и осторожно провел матрац мимо следующей сваи, чтобы не задеть ее. Сотни облепивших сваю слизняков скалили зубы. Через несколько секунд голова Серебряной Леди уже покачивалась под нижней перекладиной лестницы. Джек встал и схватился за нее.
– Отлично, – сказал он. Привязал один рукав мокрой рубашки к перекладине, а второй – к жесткому резиновому хвосту. Теперь матрац дождется их – если они сумеют выбраться из отеля… Во рту у Джека внезапно пересохло. Талисман пел, неустанно звал его. Он снова встал, взялся за нижнюю перекладину.
– Ты первый, – обратился Джек к Ричарду. – Это будет нелегко, но я тебе помогу.
– Мне не нужна твоя помощь, – ответил Ричард. Встал, покачнулся, и оба мальчика едва не полетели в воду.
– Не торопись.
– Не учи меня. – Ричард развел руки, устоял на ногах. Поджал губы. Похоже, он боялся вдохнуть. Шагнул вперед.
– Хорошо.
– Говнюк. – Ричард двинул вперед левую ногу, поднял правую руку, шагнул правой ногой. Теперь он держался за нижнюю перекладину обеими руками, глядя на лестницу прищуренным правым глазом. – Видишь?
– Конечно. – Джек вскинул обе руки, растопырив пальцы, показывая тем самым, что не хотел оскорбить Ричарда, предлагая ему помощь.
Ричард подтянулся, его ноги пошли вперед, утаскивая за собой матрац. В следующую секунду Ричард повис над водой, и только рубашка Джека удерживала матрац у лестницы, не позволяя выскользнуть из-под ног.
– Помоги!
– Подтяни ноги.
Ричард подтянул ноги и выпрямился, тяжело дыша.
– Так позволишь тебе помочь?
– Да.
Джек полз по матрацу, пока не оказался перед Ричардом. Осторожно поднялся. Ричард, дрожа всем телом, обеими руками держался за нижнюю перекладину. Джек обхватил тощие бедра друга.
– Я помогу тебе подняться. Не отталкивайся ногами, просто тянись вверх, пока не поставишь колено на нижнюю перекладину. Первым делом возьмись руками за следующую.
Ричард приоткрыл глаз и взялся.
– Готов?
– Да.
Матрац заскользил по воде, но Джек поднял Ричарда достаточно высоко, чтобы тот без труда смог опереться коленом о нижнюю перекладину. Потом Джек схватился за края лестницы и удержал матрац на месте. Ричард хрипел от натуги, пытаясь поставить на перекладину второе колено. Ему это удалось. А еще через две секунды Ричард Слоут стоял на лестнице.
– Я не могу лезть выше, – прошептал он. – Думаю, я упаду. Я так плохо себя чувствую, Джек.
– Пожалуйста, поднимись еще на одну перекладину. Пожалуйста. Потом я сумею тебе помочь.
Ричард устало перехватился руками за следующую перекладину. Джек, задрав голову, прикинул, что длина лестницы составляла футов тридцать.
– Теперь ноги. Пожалуйста, Ричард.
Ричард медленно переставил на вторую перекладину сначала одну ногу, потом другую.
Джек взялся за ту же перекладину по обеим сторонам ног Ричарда и подтянулся. Матрац закружился под лестницей, но колени Джека уже находились на первой перекладине. Привязанная рубашкой Джека Серебряная Леди напоминала собачку на коротком поводке.
Когда они преодолели треть подъема, Джеку пришлось одной рукой обнять Ричарда за талию, чтобы тот не свалился в черную воду.
Наконец прямоугольник люка оказался над самой головой Джека. Он прижал Ричарда к себе левой рукой, которой держался за перекладину (голова друга бессильно привалилась к его груди), а правую поднял и попытался откинуть крышку. А вдруг она заколочена гвоздями? Но крышка мгновенно поддалась и с грохотом упала на балкон. Крепко обняв Ричарда левой рукой, Джек вытащил его из темноты на свет.
ИнтерлюдияСлоут в этом мире (V)
Мотель «Кингсленд» пустовал почти шесть лет, и в нем пахло затхлыми старыми газетами, как и во всех зданиях, которые долгое время стоят заброшенными. Поначалу этот запах доставлял Слоуту неудобства. Его бабушка по материнской линии умирала в доме, где Слоут жил мальчиком: на это ушло четыре года, но она в конце концов отмучилась, – и именно так пахло ее умирание. Он бы предпочел обойтись без запаха и без подобных воспоминаний в момент своего – он в этом не сомневался – величайшего триумфа.
Теперь, конечно, это не имело значения. Как не имели значения и ужасные потери, причиненные его армии неожиданным прибытием Джека в лагерь «Готовность». Страх и ярость, поначалу охватившие Слоута, переросли в нервное ожидание. Опустив голову, сверкая глазами, с подергивающимися губами, он кружил по комнате, в которой много лет назад останавливался с Ричардом. Иногда сцеплял руки за спиной, иногда бил кулаком в ладонь, иногда поглаживал лысину на макушке. Однако по большей части просто мерил комнату широкими шагами и, как когда-то в колледже, сжимал пальцы в кулаки с такой силой, что ногти впивались в ладони. У Слоута то и дело скручивало живот.
Дело шло к развязке.
Нет, нет. Смысл верный, но слова не те.
Дело сходилось к одной точке.
Ричард уже мертв. Мой сын мертв. Должен умереть. Он пережил Проклятые земли – едва, – но «Эджинкорт» ему никогда не пережить. Он мертв. На этот счет незачем тешить себя ложными надеждами. Джек Сойер убил его, и за это я вырву глаза из его гребаной головы.
– Но я тоже убил его, – прошептал Морган, на мгновение остановившись.
Внезапно он подумал о своем отце.
Гордоне Слоуте, суровом лютеранском священнике из Огайо. Все детство Морган мечтал о том, чтобы удрать от этого жесткого и пугающего человека. Наконец он сумел вырваться в Йель. В старших классах Морган поставил перед собой цель поступить туда, подсознательно понимая, что его грубый, живущий в сельской глубинке отец никогда не решится приехать в Йель. Если отец попытается ступить в кампус Йеля, с ним что-то случится. Старшеклассник Морган Слоут не мог сказать, что именно… но чувствовал, что отцу не поздоровится по-крупному, как не поздоровилось Злой ведьме, когда Дороти окатила ее водой. Интуиция Моргана не подвела: его отец ни разу не появился в кампусе Йеля. С первого дня пребывания там влияние отца начало таять. Только ради этого стоило рвать жилы в школе.
Но теперь, когда он стоял, сжав кулаки и впившись ногтями в ладони, его отец подал голос: Зачем человеку власть над целым миром, если при этом он теряет собственного сына?
На мгновение влажный запах старых газет – запах пустого мотеля, запах умирающей бабушки, запах смерти – заполнил его ноздри, чуть не задушил, и Морган Слоут/Морган из Орриса испугался.
Зачем человеку…
Ибо сказано в «Книге доброго земледелия», что человек не должен приносить то, что взошло из семени его, в жертву, а если принесет…
Зачем человеку…
Этот человек будет проклят, и проклят, и проклят.
…власть над целым миром, если при этом он теряет собственного сына?
Вонючая штукатурка. Сухой запах мышиного дерьма, превратившегося в пыль в темных пустотах за стенами. Безумцы. Безумцы на улицах.
Зачем?
Мертв. Один сын мертв в этом мире, другой – в том.
Зачем?
Твой сын мертв, Морган. Он должен умереть. В воде, или под балконом, или – наверняка! – наверху. Он не сможет выдержать того, что увидит там. Не сможет…
Зачем…
И внезапно ответ пришел.
– Он получает целый мир! – крикнул Морган пустой, заброшенной комнате. Расхохотался и вновь начал кружить по ней. – Он получает целый мир, и, клянусь Джейсоном, разве мира не достаточно?
Смеясь, он кружился все быстрее и быстрее, и скоро из его кулаков начала капать кровь.
Десять минут спустя к мотелю подъехал автомобиль. Морган подошел к окну и увидел, как Лучезарный Гарденер выпрыгивает на тротуар.
Секунду спустя преподобный забарабанил по двери обоими кулаками, как бьющийся в истерике трехлетний карапуз. Морган видел, что Лучезарный окончательно рехнулся, и задался вопросом, хорошо это или плохо.
– Морган! – проревел Гарденер. – Откройте мне, мой господин! Новости! У меня новости!
Видел я твои новости в бинокль. Поколоти в дверь еще, Гарденер, пока я определюсь: твое безумие – это хорошо или плохо?
Хорошо, решил Морган. В Индиане в критический момент Гарденер превратился в Лучезарного Труса и удрал, не покончив с Джеком раз и навсегда. Но теперь безмерное горе вновь вернуло преподобному доверие. Если бы Моргану потребовался пилот-камикадзе, Лучезарный Гарденер сел бы за штурвал первым.
– Откройте мне, мой господин! Новости! Новости! Но…
Он открыл дверь. И хотя Моргана распирало волнение, Гарденер увидел перед собой каменное лицо.