Эта железяка действительно собирается меня убить, и тогда моя мать умрет, Ричард умрет, Слоут победит, собирается меня убить, собирается
(разорвать на куски своими зубами)
заморозить меня живьем…
ДЖЕК! – Голос Спиди.
(ДЖЕЙСОН! – Голос Паркуса.)
Медиатор, парень. Воспользуйся медиатором! Пока не поздно! РАДИ ДЖЕЙСОНА, ВОСПОЛЬЗУЙСЯ МЕДИАТОРОМ, ПОКА НЕ ПОЗДНО!
Рука Джека сжала медиатор. Медиатор пылал, как когда-то монета, – и отупляющий холод внезапно сменился всепоглощающим триумфом. Джек вытащил медиатор из кармана, крича от боли, причиняемой зубцами доспехов, но все с тем же чувством торжества: это прекрасное тепло Долин, это чистое ощущение радуги.
Его пальцы крепко сжимали медиатор – прочный и тяжелый треугольник из слоновой кости, покрытый странными рисунками, – и в этот момент Джек
(и Джейсон)
увидели, что рисунки эти складываются в лицо – лицо Лауры Делессиан.
(Лицо Лили Кавано Сойер.)
– Во имя ее, грязная недоделанная тварь! – прокричали они вместе, но одним криком, криком слившихся воедино Джека и Джейсона. – Изыди с лица этого мира! Во имя королевы и во имя ее сына, изыди с лица этого мира!
Джейсон вонзил медиатор в бледное костлявое лицо древнего вампира, одетого в рыцарские доспехи, и в то же мгновение, даже не моргнув, перепрыгнул в тело Джека и увидел, как медиатор пронзает черную арктическую пустоту. И еще один момент запечатлелся в памяти Джейсона: красные глаза вампира, выпучивающиеся от изумления, когда кончик медиатора вошел в морщинистый лоб. И тут же эти глаза, уже подернутые пленкой, взорвались, и черная дымящаяся жижа выплеснулась на кисть и запястье Джейсона. В ней копошились крошечные кусачие черви.
Джек отлетел к стене и ударился затылком. Несмотря на это и пульсирующую боль в плечах и в руках выше локтя, медиатор он не выпустил.
Рыцарские доспехи гремели, как пугало, сделанное из жестяных банок. Джек успел заметить, что он вроде бы раздувается, и поднял руку, чтобы прикрыть глаза.
Доспех самоуничтожился. Не разлетелся шрапнелью, а просто развалился: Джек подумал, что рассмеялся бы, увидев такое в кино, а не в коридоре этого вонючего отеля (и со стекающей под мышки кровью). Полированный стальной шлем, так похожий на голову птицы, упал на пол с глухим стуком. Латный воротник, предназначенный для того, чтобы уберечь шею рыцаря от вражеского меча или копья, приземлился точно в шлем в перезвоне кольчужных колец. Нагрудник и наручи повалились, будто закругленные стальные книжные корешки. Поножи разлетелись в стороны. Металл дождем сыпался на заплесневелый ковер, а потом все застыло грудой ненужного хлама.
Джек оттолкнулся от стены, глядя на эту груду широко раскрытыми глазами, словно ожидая, что рыцарские доспехи с той же скоростью поднимутся вновь. Если честно, он действительно опасался чего-то подобного. Но ничего не менялось, и он повернулся налево, к вестибюлю… и увидел еще троих рыцарей, медленно приближавшихся к нему. Один держал старинное заплесневелое знамя с символом, который Джек узнал: он был на вымпелах, развевавшихся на пиках над солдатами Моргана из Орриса, когда те сопровождали черный дилижанс, направлявшийся по Западной дороге к павильону королевы Лауры. Знак принадлежал Моргану – но не эти твари, осознал Джек. Рыцарские доспехи несли знамя с тем, чтобы подшутить над перепуганным незваным гостем, который собрался украсть сам смысл их существования.
– Хватит, – хрипло прошептал Джек. Медиатор дрожал в его пальцах. С ним что-то случилось. Каким-то образом он повредился, когда Джек использовал его для уничтожения рыцаря, вышедшего из бара «Цапля». Слоновая кость, ранее цвета свежих сливок, теперь заметно пожелтела. На поверхности появилось множество трещинок. Доспехи клацали, направляясь к Джеку. Один рыцарь медленно поднимал двуручный меч.
– Хватит, – со стоном повторил Джек. – Господи, пожалуйста, хватит. Я устал, я больше не могу, пожалуйста. Хватит, хватит…
Странник Джек. Старина Странник Джек…
– Я не могу, Спиди! – крикнул он. Доспехи приближались с неотвратимостью автомобильных частей, ползущих по конвейеру. Джек слышал арктический ветер, завывавший в холодных темных пустотах.
…раз ты уж здесь, освободи его навек.
Пожалуйста, Спиди, хватит!
Они шли к нему: черные железные шлемы, ржавые поножи, кольчуги, местами поросшие мхом и тронутые плесенью.
Ты должен сделать все, что в твоих силах, Странник Джек, прошептал Спиди слабым голосом, а потом исчез, и Джек остался один, чтобы пасть или победить.
Глава 42Джек и талисман
Ты допустил ошибку, зазвучал призрачный голос в голове Джека Сойера, пока тот стоял рядом с баром «Цапля» и наблюдал за рыцарскими доспехами, которые плелись к нему. Перед его внутренним взором возник рассерженный мужчина – мужчина, на самом деле так и оставшийся мальчиком-переростком, который идет по типичной для вестернов улице, застегивая сначала один ремень с револьвером, потом второй, так, чтобы они расположились крест-накрест на его животе. Вы допустили ошибку… вам следовало убить обоих братьев Эллис.
Из всех фильмов матери Джеку больше всего нравился «Последний поезд в Хэнгтаун», снятый в 1960 году и вышедший на экраны в шестьдесят первом. Фильм выпустила компания «Уорнер бразерс», и главные роли – как и в большинстве малобюджетных фильмов «Уорнер» того периода – исполняли актеры из снимавшихся в то время компанией телесериалов. В «Последнем поезде» засветились Джек Келли из «Маверика» (Учтивый Игрок) и Эндрю Дагган из «Патруля с Бурбон-стрит» (Жестокий Скотопромышленник). Клинт Уокер, в телесериалах игравший Шайенского Призрака, исполнил роль Рейфа Эллиса (Ушедшего На Покой Шерифа, Который Должен В Последний Раз Взяться За Оружие). Первоначально предполагалось, что Танцовщицу С Нежными Руками И Золотым Сердцем сыграет Ингер Стивенс, но мисс Стивенс слегла с тяжелым бронхитом, и роль получила Лили Кавано. Такую роль она сыграла бы даже в коме. Однажды, когда родители думали, что Джек уже спит, и разговаривали в гостиной, он босиком пошел в ванную за стаканом воды и подслушал удивительные слова, сказанные матерью… настолько удивительные, что они врезались в его память. «Все женщины, которых я играла, умели трахаться, но ни одна не умела пердеть» – вот что Лили сказала Филу.
Сыграл в этом фильме и Уилл Хатчинс, исполнявший одну из главных ролей сериала «Сладенький». «Последний поезд в Хэнгтаун» стал фаворитом Джека прежде всего из-за персонажа Хатчинса. Именно этот персонаж – которого звали Энди Эллис – вспомнился усталому, находящемуся на грани срыва, перенапряженному разуму Джека, когда он наблюдал за приближавшимися по темному коридору рыцарскими доспехами.
Энди Эллис был Трусоватым Младшим Братом, Который Рвет Всех в Завершающей Части Фильма. Весь фильм он, сжавшись в комок, прятался по углам, а тут вышел, чтобы противостоять злобным прихвостням Даггана, после того как Главный Прихвостень (его сыграл мрачный, небритый, каменноглазый Джек Илэм, который исполнял роль Главного Прихвостня во всех фильмах и телесериалах «Уорнер») застрелил брата Энди Рейфа в спину.
Именно Хатчинс большими шагами шел по широкой пыльной улице, неловкими пальцами застегивая ремни с револьверами своего брата, и кричал: «Выходите! Выходите, я вас жду! Вы допустили ошибку. Вам следовало убить обоих братьев Эллис!»
Уилл Хатчинс не был одним из величайших актеров всех времен, но в тот момент – по крайней мере в глазах Джека – он достиг абсолютной убедительности, не вызывавшей ни малейших сомнений. Этот парень шел на встречу со смертью и знал это, но все равно собирался идти до конца. И пусть он боялся, в его больших шагах к месту решающего поединка не чувствовалось колебаний, он всей душой стремился туда, уверенный в правильности выбранного пути, хотя ему и не удавалось одолеть пряжки револьверных ремней.
Рыцарские доспехи продвигались к Джеку, сокращали дистанцию, покачивались из стороны в сторону, как игрушечные роботы. У них в спинах должны торчать заводные ключи, подумал Джек.
Он повернулся к ним лицом, зажав пожелтевший медиатор между большим и указательным пальцами правой руки, словно собираясь пройтись по струнам.
Рыцарские доспехи вроде бы заколебались, почувствовав его бесстрашие. И сам отель тоже заколебался или осознал, что опасность гораздо серьезнее, чем ему показалось на первый взгляд. Полы застонали, где-то одна за другой захлопали двери, на крышах на мгновение перестали вращаться бронзовые флюгеры.
Но потом рыцарские доспехи с лязганьем продолжили путь. Образовали единую движущуюся стену из брони и кольчуг, из шлемов, и поножей, и латных воротников. Один нес шипастый железный шар на деревянной рукоятке, второй – martel de fer, тот, что по центру, – двуручный меч.
И Джек вдруг пошел к ним навстречу. Его глаза вспыхнули, он вытянул вперед руку с медиатором. Лицо мальчика осветилось сиянием Джейсона. Он
мгновенно
прыгнул в Долины и стал Джейсоном; акулий зуб – в который превратился медиатор – словно охватило пламя. Когда Джейсон приблизился к трем рыцарям, один снял шлем, открыв древнее бледное лицо с тяжелой челюстью и шею с толстыми складками жира, которые напоминали оплавленный свечной воск. Рыцарь бросил шлем в Джейсона. Джейсон легко его отбил
и
прыгнул обратно,
в ипостась Джека, в тот самый момент, когда шлем ударился о панельную стену позади него. Перед ним стояли рыцарские доспехи, в которых не было головы.
Вы решили напугать меня этим? – презрительно подумал Джек. Я уже видел этот трюк. Меня не проведешь, я не испугаюсь и пойду дальше. Вот и все