.
Да, но где? Прежде всего подальше от людей, чтобы никто не услышал Волка, если – когда, с неохотой поправился Джек – тот начнет выть. И нужно что-нибудь более крепкое, чем сарай, в котором они ночевали. Если Джек повесит новый десятидолларовый замок на дверь этого сарая, Волк просто проломит стену.
Где?
Он не знал, но понимал, что на поиски остается лишь шесть часов… даже меньше.
Джек прибавил шагу.
Они проходили мимо нескольких пустых домов, а в одном даже провели ночь, и по пути из Дейлвилла Джек искал признаки пустующего жилья: окна без занавесок, табличку «ПРОДАЕТСЯ», некошеную траву на лужайке и ощущение пустоты, свойственное брошенным домам. Конечно же, он не надеялся запереть Волка в спальне какого-то фермера на три дня. Волк выломал бы дверь. Но в одном фермерском доме был земляной подвал, и вот это могло сработать.
Крепкая дубовая дверь в заросшем травой пригорке казалась сказочной, а за ней находилась комната без стен и потолка, подземная комната, пещера, из которой живое существо могло бы прорыть тоннель наружу только за месяц. Из этого подвала Волк бы не выбрался, а земляные стены и пол не позволили бы ему нанести себе серьезную травму.
Но пустой фермерский дом с земляным подвалом находился в тридцати или сорока милях к востоку. И они не успевали добраться туда за время, остававшееся до восхода луны. И захотел бы Волк пробежать сорок миль только для того, чтобы оказаться в одиночном заключении безо всякой еды, когда час Изменения практически пробил?
Допустим, прошло слишком много времени. Допустим, Волк так близко подошел к Изменению, что откажется садиться под замок. Допустим, его ненасытная, жадная оборотная сторона уже вылезла из глубин подсознания и принялась оглядывать этот странный новый мир, гадая, а где здесь прячется еда. Большой замок, грозивший разорвать швы кармана Джека, мог оказаться бесполезным.
Я могу развернуться, вдруг осознал Джек. Могу вернуться в Дейлвилл и шагать дальше. Через день или два, в Лейпеле или Сисеро, проработаю несколько часов в магазине или на ферме, выручу немного денег или хотя бы украду обед, а потом за три-четыре дня доберусь до границы с Иллинойсом. В Иллинойсе будет проще, думал Джек. Он не знал, как ему это удастся, но почему-то не сомневался, что по Иллинойсу путь до Спрингфилда и школы Тэйера займет день или два.
И еще: остановившись в четверти мили от сарая, Джек не мог найти ответ на вопрос: а как объяснить появление Волка Ричарду Слоуту? Своему давнему другу Ричарду, в его круглых очках, галстуке и туфлях из кордовской кожи. Ричарду Слоуту, рационалисту до мозга костей, очень умному и упертому. То, чего ты не можешь увидеть, вероятно, не существует. В детстве Ричарда никогда не интересовали сказки. На него не производили впечатления диснеевские фильмы о феях-крестных, которые превращали тыквы в кареты, о злобных королевах, обладательницах говорящих зеркал. Такие идеи казались слишком абсурдными, чтобы захватить воображение шестилетнего (или восьмилетнего, или десятилетнего) Ричарда в отличие, скажем, от фотографии электронного микроскопа. Ричард с энтузиазмом хватался за кубик Рубика, с которым мог разобраться за девяносто секунд, но вряд ли готов был принять идею существования шестнадцатилетнего оборотня ростом шесть футов пять дюймов.
Какое-то время Джек беспомощно крутился на дороге – он почти решил, что сможет оставить Волка и в одиночку отправиться к Ричарду и Талисману.
А если я – стадо? – молча спросил он себя. И вспомнил, как Волк бросился в воду вслед за бедными перепуганными животными, чтобы спасти их.
Сарай пустовал. Увидев распахнутую дверь, Джек понял, что Волк куда-то сбежал, но все равно пробрался по замусоренному оврагу, не в силах поверить своим глазам. Обычно днем Волк в одиночку не отходил от сарая и на десяток футов. Однако сегодня отошел.
– Я вернулся! – крикнул Джек. – Эй, Волк? Я купил замок.
Он знал, что говорит сам с собой, и взгляд, брошенный в сарай, это подтвердил. Его рюкзак лежал на маленькой деревянной скамье, рядом со стопкой дешевых журналов, датированных 1973 годом. Один угол деревянного сарая без окон занимала груда поленьев, будто кто-то нарубил дрова, а аккуратно сложить не удосужился. Больше внутри ничего не было. Джек отвернулся от распахнутой двери и беспомощно оглядел склоны оврага.
Лысые покрышки среди сорняков, пачка выцветших политических плакатов с еще читаемой фамилией «ЛУГАР», помятая сине-белая пластина с номерным знаком штата Коннектикут, пивные бутылки с выцветшими добела этикетками… никакого Волка. Джек поднял руки ко рту, сложил рупором:
– Эй, Волк! Я вернулся!
Он не ожидал услышать ответ – и не услышал. Волк ушел.
– Блин. – Джек упер руки в бедра. Его раздирали противоречивые эмоции: отчаяние, и облегчение, и озабоченность. Волк ушел, чтобы спасти Джеку жизнь – только этим и объяснялось его отсутствие. Когда Джек направился в Дейлвилл, Волк тоже покинул сарай. Убежал на своих неутомимых ногах и теперь находился за много миль отсюда, дожидаясь восхода луны. Сейчас Волк мог быть где угодно.
Осознание этого не уменьшило озабоченности Джека. Волк мог податься в лес, видневшийся за большим полем, которое с одной стороны ограничивал овраг, а в лесу хватало и зайцев, и мышей, и кто там еще мог жить: кроты, и барсуки, и все прочие персонажи «Ветра в ивах». Такой вариант выглядел идеально. Но Волк мог унюхать домашний скот, и вот тогда ему грозила реальная опасность. Он мог, внезапно осознал Джек, унюхать фермера и его семью. Или, того хуже, Волк мог оказаться вблизи одного из лежавших к северу городков. Джек не знал этого наверняка, но предполагал, что трансформировавшийся Волк убьет не меньше полдесятка людей, прежде чем кому-нибудь удастся прикончить его.
– Черт, черт, черт, – пробормотал Джек и начал подниматься по дальнему склону оврага. Он не рассчитывал увидеть Волка – осознал, что, возможно, больше никогда его не увидит. А через несколько дней в газете какого-нибудь маленького городка прочтет описание жуткого побоища, устроенного огромным волком, который, вероятно, забрел на Главную улицу в поисках еды. И еще в статье будут фамилии. Такие же фамилии, как Хайдел, Тилке, Уайлд…
Сначала он посмотрел на дорогу, в надежде все-таки увидеть гигантскую фигуру Волка, удаляющуюся на восток, – тот вряд ли захочет встретить Джека, возвращающегося из Дейлвилла. Дорога пустовала, как и сарай.
Естественно.
Солнце, не уступавшее в точности наручным часам, опускалось все ниже. Джек повернулся к большому полю и лесу за ним. Ничего не двигалось, кроме верхушек стерни, качавшихся на холодном ветру.
«ОХОТА НА ВОЛКА-ЛЮДОЕДА ПРОДОЛЖАЕТСЯ» – будет гласить заголовок, который он прочитает через несколько дней.
А потом большой бурый валун на опушке сдвинулся, и Джек осознал, что валун этот – Волк. Он сидел на корточках и смотрел на Джека.
– Одни только хлопоты из-за тебя, сукин ты сын, – пробормотал Джек, испытывая облегчение, но зная, что в где-то душе радовался уходу Волка. Шагнул к нему.
Волк не сдвинулся с места, но поза его изменилась, стала более напряженной и динамичной. Так что следующий шаг потребовал от Джека большей храбрости.
Пройдя еще двадцать ярдов, он увидел, что Волк продолжает меняться. Волосы стали гуще, пышнее, словно их вымыли и высушили феном. Борода Волка теперь начиналась под глазами. Тело, хотя он и сидел на корточках, выглядело более широким и мощным. Его глаза, наполненные жидким огнем, сверкали хэллоуиновским оттенком оранжевого.
Джек заставил себя подойти ближе. Едва не остановился, когда ему показалось, что у Волка уже не руки, а лапы, но мгновением позже осознал, что кисти и пальцы полностью покрыты грубыми темными волосами. Волк продолжал смотреть на него сверкающими глазами. Джек сократил разделявшее их расстояние вдвое, вновь остановился. Впервые после встречи с Волком и его стадом в Долинах он не мог прочитать выражение лица своего друга. Может, Волк уже стал слишком чужим, а может, причиной тому были волосы, теперь покрывавшие почти все лицо Волка. Но Джек не сомневался, что Волк захвачен каким-то сильным чувством.
В дюжине футов он остановился окончательно и заставил себя взглянуть в глаза оборотня.
– Теперь скоро, Джеки. – И рот Волка раскрылся в ужасном подобии улыбки.
– Я думал, ты убежал.
– Сидел здесь, чтобы не пропустить твое возвращение. Волк!
Джек не знал, как истолковать его слова. Они вдруг напомнили ему о Красной Шапочке. Он видел, как много у Волка зубов, какие они острые и крепкие.
– Я купил замок. – Джек достал замок из кармана и поднял. – У тебя появились какие-нибудь идеи, пока меня не было?
Лицо Волка – глаза, зубы, все – сверкнуло.
– Ты теперь стадо, Джеки. – Волк поднял голову и протяжно завыл.
Менее испуганный Джек Сойер мог бы сказать: «Выть ты мастак, да?» или «Будешь продолжать в том же духе, сюда сбегутся все собаки округа», – но эти слова застряли у него в горле. От страха он потерял дар речи. Волк вновь улыбнулся ему во все зубы – напоминая рекламу ножей «Гинзу» – и одним движением поднялся. Очки Джона Леннона, казалось, утонули в верхней части его жесткой бороды и густых волосах, закрывавших виски. У Джека создалось ощущение, что Волк вырос до семи футов, размерами сравнявшись с пивными бочками в кладовой «Бара Апдайка в Оутли».
– В этом мире есть хорошие запахи, Джеки. – И Джек наконец-то понял, в каком Волк настроении. Волка распирало от восторга.
Он напоминал человека, который выиграл особо трудный турнир, хотя шансы на победу были невелики. И сквозь это чувство триумфа проглядывало что-то веселое и звериное, ранее уже виденное Джеком.
– Хорошие запахи! Волк! Волк!
Джек отступил на шаг, гадая, стоит ли он с наветренной стороны.
– Раньше ты говорил, что здесь ничего хорошего нет.