– Вы, двое засранцев, только что заработали мне двадцать баксов, – добавил Уильямс. – Плюс еще двадцать судье Фэрчайлду. Разве не здорово?
Глава 21«Лучезарный дом»
Джек подумал, что «Дом» словно построен из детских кубиков: его расширяли по мере необходимости. А потом увидел, что все окна забраны решетками – это была скорее тюрьма, чем приют.
Большинство мальчишек прервало работу, чтобы проводить взглядами полицейский автомобиль.
Фрэнки Уильямс выехал на широкий круг, которым заканчивалась подъездная дорожка. Едва он заглушил двигатель, из парадной двери вышел высокий мужчина и остановился, сложив перед собой руки с переплетенными пальцами, глядя на патрульный автомобиль с верхней ступени. Лицо под копной волнистых седых волос казалось неестественно молодым – словно к созданию этих резких, мужественных черт приложил руку пластический хирург. Человек с таким лицом мог продать что угодно, где угодно и кому угодно. Одевался он под цвет волосам: белый костюм, белые туфли, белая рубашка, белый шелковый шарф. Когда Джек и Волк вылезли с заднего сиденья, мужчина в белом достал из кармана костюма темно-зеленые солнцезащитные очки, надел их и мгновение словно всматривался в новичков, прежде чем улыбнуться – длинные складки прорезали его щеки. Затем он снял очки и убрал в карман.
– Так-так-так. Что бы мы без вас делали, патрульный Уильямс?
– День добрый, преподобный Гарденер, – поздоровался полисмен.
– Все как обычно, или эти двое самоуверенных типов действительно совершили преступное деяние?
– Бродяги. – Уперев руки в бедра, Уильямс щурился, глядя на Гарденера, словно ему слепило глаза. – Отказались назвать Фэрчайлду свои настоящие имена. Этот, большой, – он ткнул пальцем в Волка, – практически не говорит. Мне пришлось стукнуть его по голове, чтобы усадить в машину.
Гарденер сочувственно покачал головой.
– Почему бы вам не привести их сюда, чтобы они могли представиться, а уж потом мы займемся необходимыми формальностями. Есть ли причина, по которой эти двое должны выглядеть такими… э-э-э… скажем, одурманенными?
– Я только врезал здоровяку промеж ушей, ничего больше.
– Мм. – Гарденер отступил на шаг, сложил руки домиком перед грудью.
Когда подростки в сопровождении Уильямса поднялись на длинное крыльцо, преподобный склонил голову набок, оглядывая вновь прибывших. Джек и Волк, миновав последнюю ступеньку, прошли чуть дальше, Фрэнки Уильямс вытер лоб и остался позади. Гарденер рассеянно улыбался, но его глаза бегали от одного подростка к другому. И через мгновение после того, как что-то жесткое, холодное и знакомое прыгнуло из его глаз к Джеку, преподобный вновь достал солнцезащитные очки и надел их. Улыбка осталась легкой и рассеянной, иллюзорное чувство безопасности никуда не делось, но Джек, пусть глаза Гарденера и скрыло стекло, застыл под их взглядом… потому что уже с ним сталкивался.
Преподобный Гарденер сдвинул очки ближе к кончику носа и игриво посмотрел поверх них.
– Имена? Имена? Можем ли мы узнать от этих двух джентльменов, как их зовут?
– Я Джек, – ответил Джек и замолчал… не хотел без необходимости произносить ни единого слова. Реальность вдруг деформировалась: он почувствовал, что его рывком выбросило в Долины, но теперь Долины стали злобными и угрожающими, вокруг поднимался зловонный дым, колыхались языки пламени, слышались крики истязаемых людей.
Крепкие пальцы сомкнулись на его локте и поддержали. Вместо вони и дыма Джека окатило густым ароматом щедрой порции цветочного одеколона. Меланхоличные серые глаза смотрели в упор.
– Ты был плохим мальчиком, Джек? Ты был очень плохим мальчиком?
– Нет, мы просто ехали на попутках и…
– Я думаю, ты чуток обкурился, – прервал его преподобный Гарденер. – Нам придется уделить тебе особое внимание, верно? – Его пальцы выпустили локоть Джека, Гарденер отступил на шаг, опять водрузил на нос солнцезащитные очки. – Фамилия, как я понимаю, у тебя есть.
– Паркер, – ответил Джек.
– Да-с-с-с. – Гарденер сдернул очки, легко, словно в танце, повернулся к Волку, уставился на него. Ничем не показывая, поверил он Джеку или нет. – Вот это да! Здоровья тебе не занимать, верно? Настоящий крепыш. Здесь, слава Богу, мы определенно найдем занятие для такого сильного парня, как ты. Могу я попросить тебя взять пример с нашего мистера Джека Паркера и назвать мне свое имя?
Джек в тревоге взглянул на Волка. Тот стоял, опустив голову, тяжело дыша. Сверкающий ручеек слюны стекал из уголка рта на подбородок. Черное пятно – грязь, смешанная с жиром, – красовалось на украденном свитере. Волк покачал головой, но движение это, похоже, ничего не значило: он словно стряхивал с лица муху.
– Имя, сынок? Имя? Тебя зовут Билл? Пол? Арт? Сэмми? Нет… наверняка что-нибудь более мужественное, я уверен. Может, Джордж?
– Волк, – ответил он.
– Ах, это мило. – Гарденер широко улыбнулся им обоим. – Мистер Паркер и мистер Волк. Вас не затруднит проводить их в дом, патрульный Уильямс? И какое счастье, что у нас уже есть мистер Баст. Присутствие мистера Гектора Баста – он, между прочим, один из наших помощников – означает, что мы, вероятно, сможем одеть мистера Волка. – Он посмотрел на подростков поверх очков. – Здесь, в «Библейском доме», мы верим, что солдаты Господа маршируют лучше, если маршируют в униформе. И Гек Баст – почти такой же здоровяк, как твой друг Волк, юный Джек Паркер. Поэтому как по части одежды, так и по части дисциплины вас обслужат в лучшем виде. Это приятно, да?
– Джек? – прошептал Волк.
– Что?
– У меня болит голова, Джек. Сильно болит.
– Твоя маленькая голова донимает тебя болью, Волк?
Лучезарный Гарденер танцующим шагом приблизился к Волку и похлопал того по руке. Волк отпрянул, на его лице отразилось отвращение. Джек знал, что причина в одеколоне – тяжелый облепляющий запах действовал на чувствительные ноздри Волка как нашатырь.
– Не важно, сынок. – Гарденера такая реакция ничуть не смутила. – Мистер Баст и мистер Сингер, другой наш помощник, позаботятся о тебе. Фрэнк, вроде бы я попросил тебя отвести их в «Дом».
Патрульному Уильямсу будто вонзили в зад иголку. Его лицо побагровело еще сильнее, тоненькие ножки понесли массивное тело к парадной двери.
Лучезарный Гарденер вновь весело посмотрел на Джека, и мальчик вдруг понял, что его наряд – способ поразвлечься: внутри этот мужчина в белом холоден как лед и безумен. Тяжелая золотая цепь со звоном выскользнула из рукава Гарденера и устроилась у основания большого пальца. Джек услышал свист кнута, рассекающего воздух, и наконец узнал эти темно-серые глаза.
Гарденер был двойником Осмонда.
– В дом, молодые люди. – Гарденер шутливо поклонился и указал на открытую дверь.
– Между прочим, мистер Паркер, – заговорил Гарденер, едва они переступили порог, – возможно ли, что мы встречались раньше? Должна же быть веская причина, по которой ваше лицо так мне знакомо, правда?
– Я не знаю, – ответил Джек, внимательно оглядывая странный интерьер «Библейского дома».
Длинные диваны, обитые темно-синей материей, стояли вдоль стены на ковре травянисто-зеленого цвета. У противоположной стены возвышались два массивных стола, покрытых кожей. Сидевший за одним прыщавый подросток взглянул на них безо всякого интереса, а потом вновь повернулся к телеэкрану, на котором проповедник яростно поносил рок-н-ролл. Подросток за соседним столом выпрямился и агрессивно уставился на Джека. Сухощавый, черноволосый, с узким лицом, на котором читались ум и вспыльчивость. К карману его белого свитера с высоким облегающим воротником крепилась прямоугольная именная табличка вроде тех, какие носят солдаты: «СИНГЕР».
– Но я действительно думаю, что мы где-то встречались, так, мой мальчик? Заверяю тебя, не могли не встречаться… я не забываю, в прямом смысле не способен забыть лицо мальчика, которого когда-то видел. Раньше тебе приходилось иметь дело с полицией, Джек?
– Я никогда вас не видел, – ответил тот.
У противоположной стены здоровенный парень уже поднялся с одного из синих диванов и стоял, вытянувшись во весь рост. Тоже в белой водолазке и с солдатской именной табличкой. Его руки нервно бродили по ремню, залезали в карманы джинсов, падали вдоль боков. На щеках и лбу горели угри. Конечно же, это был Баст.
– Ладно, возможно, вспомню позже, – кивнул Лучезарный Гарденер. – Гек. Подойди сюда и помоги нашим новеньким у стола, хорошо?
Баст, хмурясь, сдвинулся с места. Он пер прямо на Волка и лишь в последний момент качнулся в сторону, нахмурившись пуще прежнего. Если бы Волк открыл глаза – а он их не открывал, – то увидел бы лишь прыщавый лоб Баста и маленькие злобные медвежьи глазки, таращившиеся из-под жестких бровей. Баст сместил взгляд на Джека, пробормотал: «Пошли» – и махнул рукой в сторону стола.
– Зарегистрируй их, потом отведи в прачечную за одеждой, – бесстрастным голосом распорядился Гарденер. Ослепительно улыбнулся Джеку. – Джек Паркер, – промурлыкал он. – Интересно, кто ты на самом деле, Джек Паркер. Баст, убедись, что он ничего не оставит в карманах.
Баст ухмыльнулся.
Лучезарный Гарденер направился через комнату к Фрэнки Уильямсу, который, похоже, уже начал терять терпение, и неспешно достал из кармана длинный кожаный бумажник. Джек увидел, как он отсчитывает купюры.
– Смотри сюда, сучонок, – прошипел подросток, сидевший за письменным столом, и Джек повернулся к нему. Подросток вертел в руке карандаш, усмешка на лице не скрывала злость – неистощимые запасы бурлящей внутри ярости. – Он умеет писать?
– Я так не думаю.
– Тогда тебе придется расписаться за него. – Сингер пододвинул к Джеку два бланка. – Печатные буквы поверху, подпись внизу. Где кресты. – Он откинулся на спинку стула, поднял карандаш к губам, ловко засосал уголком рта. Джек предположил, что этому фокусу он научился у преподобного Лучезарного Гарденера.