– О-ДА-А! И КОГДА ГОСПОДЬ С ВАМИ, ВЫ ИДЕТЕ С ГОСПОДОМ! Я ПРАВ?
– ДА-А!
– НЕ СЛЫШУ ВАС. Я ПРАВ?
– ДА-А-А!!! – Они вопили во всю глотку, некоторые, словно в трансе, покачивались взад-вперед.
– ЕСЛИ Я ПРАВ, СКАЖИТЕ «АЛЛИЛУЙЯ»!
– АЛЛИЛУЙЯ!
– ЕСЛИ Я ПРАВ, СКАЖИТЕ «О-ДА-А»!
– О-ДА-А!
Они качались взад-вперед, и Джек и Волк качались вместе с ними. Джек видел, что некоторые мальчишки плакали.
– А теперь скажите мне вот о чем. – Гарденер смотрел на них тепло и доверчиво. – Есть ли место для творящего зло здесь, в «Лучезарном доме»? Как вы думаете?
– Нет, сэр! – выкрикнул тощий мальчишка со здоровенными неровными зубами.
– Это правильно. – Лучезарный Гарденер вновь подошел к трибуне. Профессиональным жестом дернул микрофон, высвобождая провод, вернул на подставку. – Это главное. Не будет здесь места лжецам и творящим беззаконие, скажем «аллилуйя».
– Аллилуйя, – хором ответили мальчишки.
– Аминь, – согласился Гарденер. – Господь говорит – в книге Исайи Он говорит: если вы обопретесь на Господа, то сможете взлететь – о-да-а – с крыльями орла, и ваша сила станет равна силе десятерых, – и я говорю вам, мальчики, что «ЛУЧЕЗАРНЫЙ ДОМ» – ЭТО ГНЕЗДО ДЛЯ ОРЛОВ. МОЖЕТЕ ВЫ СКАЗАТЬ «О-ДА-А»?!
– О-ДА-А!
Последовала еще одна пауза. Лучезарный Гарденер схватился за края кафедры, опустил голову, словно в молитве, роскошные седые волосы струились уложенными волнами. Когда он заговорил вновь, его голос звучал тихо и задумчиво. Головы он не поднял. Мальчишки внимали, затаив дыхание.
– Но у нас есть враги. – Эти слова он произнес шепотом, но микрофон уловил их и донес до слушателей.
Мальчишки вздохнули – ветер зашелестел осенней листвой.
Гек Баст свирепо огляделся, вращая глазами, прыщи стали такими ярко-красными, будто он подхватил какую-то тропическую болезнь. Покажите мне этого врага, говорило лицо Гека Баста. Да, покажите мне этого врага, и вы увидите, что с ним будет.
Гарденер поднял голову. Теперь его безумные глаза наполняли слезы.
– Да, у нас есть враги, – повторил он. – Дважды штат Индиана пытался закрыть наш дом. Вы это знаете? Радикальных гуманистов тошнит при мысли о том, что я здесь, в «Лучезарном доме», учу моих мальчиков любить Иисуса и их страну. Это выводит их из себя, и… хотите кое-что узнать, мальчики? Хотите узнать давнюю, глубоко запрятанную тайну?
Они наклонились вперед, не отрывая глаз от Лучезарного Гарденера.
– Мы не просто выводим их из себя, – хриплым заговорщицким шепотом продолжил Гарденер. – Мы их пуга-а-аем.
– Аллилуйя!
– О-да-а!
– Аминь!
Неуловимым движением Лучезарный Гарденер схватил микрофон и сорвался с места. Вправо-влево, взад-вперед, иногда пританцовывая, словно в кекуоке! Он пел, то простирая руку к пастве, то вскидывая ее к небу, где Господь, судя по всему, уже пододвинул кресло, чтобы внимательно его слушать.
– Мы пугаем их, о-да-а! Пугаем их так, что они должны выпить еще один коктейль, выкурить еще один косяк или еще раз нюхнуть кокаина! Мы пугаем их, потому что даже такие умные, старые, отрицающие Бога, ненавидящие Христа радикальные гуманисты, как они, чувствуют правоту и любовь к Богу, а когда они это чувствуют, до их ноздрей также долетает запах серы, поднимающийся из их собственных пор, и им не нравится этот запах, о-не-е-ет! Поэтому они посылают сюда инспектора, чтобы заложить мусор в шкафчики на кухне или запустить тараканов в тесто. Они распускают грязные слухи о том, как бьют моих мальчиков. Вас бьют?
– НЕ-Е-ЕТ! – негодующе взревели они, и Джек в недоумении видел, что Мортон кричит с тем же энтузиазмом, что и остальные, хотя на его щеке уже начал проступать синяк.
– Они прислали сюда свору хитрых репортеров из какой-то радикальной новостной программы! – с негодующим изумлением воскликнул Лучезарный Гарденер. – Они приехали сюда и сказали: «Ладно, кого сегодня будем распинать? Мы уже сделали сто пятьдесят таких передач, мы самых праведных вымажем в грязи, насчет этого не волнуйтесь, только дайте нам несколько косяков и несколько коктейлей, а потом укажите, на кого набрасываться». Но мы их провели, так, мальчики?
Одобрительный победный рокот.
– Они никого не нашли прикованным к балке в амбаре, верно? Они не нашли мальчиков в смирительных рубашках, как им рассказывали в городе эти шакалы, члены дьявольского школьного совета. Они никого не нашли с выдернутыми ногтями или с обритыми головами, ничего такого! Да, некоторые мальчики сказали им, что их пороли, и их ДЕЙСТВИТЕЛЬНО пороли, о-да, их пороли, и я готов засвидетельствовать это перед троном Господа с детектором лжи на каждой руке, потому что в Книге написано: кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына[25], – и если вы в это верите, мальчики, скажите «аллилуйя»!
– АЛЛИЛУЙЯ!
– Даже Совету образования штата Индиана при всем стремлении его членов избавиться от меня и освободить место для дьявола, даже им пришлось признать, что о порке Закон Божий и закон штата Индиана говорят одно: кто жалеет РОЗГИ, тот НЕНАВИДИТ сына! Они нашли здесь СЧАСТЛИВЫХ мальчиков! Они нашли здесь ЗДОРОВЫХ мальчиков! Они нашли здесь мальчиков, которые готовы ИДТИ с Господом и ГОВОРИТЬ с Господом. Вы можете сказать «аллилуйя»?
Они смогли.
– Вы можете сказать «о-да-а»?
Они смогли и это.
Лучезарный Гарденер вернулся за кафедру.
– Господь защищает тех, кто любит Его, и Господь не допустит, чтобы шайка обкуренных прокоммунистических гуманистов-радикалов забрала это место успокоения у усталых, сбитых с толку мальчиков. Несколько мальчиков наговорили всяких злобных сплетен этим так называемым репортерам. Я слышал, как эту ложь повторяли в их новостной программе, и хотя эти мальчики из трусости отказались показать свои лица, когда лили на нас всю эту грязь, я узнал – о-да-а, – узнал их голоса. Когда ты кормишь мальчика, когда нежно прижимаешь его голову к груди, если ночью он плачет и зовет маму, тогда, конечно, узнать голос очень легко. Эти мальчики уже ушли. Бог, возможно, их простит – я надеюсь, что Он простит, о-да-а, – но Лучезарный Гарденер – всего лишь человек.
Он опустил голову, показывая, как стыдно ему в этом сознаваться. Но когда поднял снова, его глаза по-прежнему жарко пылали яростью.
– Лучезарный Гарденер простить их не может. Поэтому Лучезарный Гарденер отправил их на дорогу. Они отправились в Долины, но они не будут накормлены. Даже деревья, возможно, пожрут их, как звери, которые рыщут в ночи.
Пропитанная ужасом тишина заволокла часовню. Кейси, отделенный стеклом, и тот испуганно побледнел.
– Книга говорит, что Бог отправил Каина на восток от Рая, в землю Нод. С теми, кто изгнан на дорогу, та же история. Здесь для вас безопасные небеса.
Он оглядел паству.
– Но если вы дадите слабину… если вы солжете… тогда горе вам! Ад ждет вероотступника, как он ждет мальчика и мужчину, который сознательно кусает руку дающего. Помните об этом, мальчики. Помните. Давайте помолимся.
Глава 23Ферд Джэнклоу
Джеку потребовалось меньше недели, чтобы понять, что из «Лучезарного дома» сбежать они могут только в Долины. И он бы попытался, но вдруг понял, что готов на все, на любой риск, лишь бы не прыгать в Долины непосредственно из «Лучезарного дома».
Вроде бы никакой конкретной причины он назвать не мог, за исключением внутреннего голоса, шепчущего, что здешнее плохое место там будет еще хуже. Возможно, это место было плохим во всех мирах… как червоточинка на поверхности яблока ведет к гнили в сердцевине. В любом случае «Лучезарный дом», мягко говоря, радости не вызывал, и Джек не испытывал желания узнать, каким будет его двойник в Долинах.
Так что следовало найти другой путь.
Волк, и Джек, и другие парни, которым не выпала удача попасть в Уличную команду – а к таким относилось большинство, – работали на Дальнем поле, как его называли старожилы. Оно находилось на границе владений Гарденера, от «Лучезарного дома» его отделяли полторы мили, и мальчишки очищали поле от камней. В это время года никакие другие полевые работы не проводились. Последний урожай собрали в середине октября, но, как повторял Лучезарный Гарденер в ежедневной утренней молитве в часовне, сезон камней длился круглый год.
Сидя в кузове одного из двух стареньких грузовиков «Дома», Джек каждое утро пристально оглядывал Дальнее поле, тогда как Волк сидел рядом, опустив голову, словно мучился похмельем. На Среднем Западе эта осень выдалась дождливой, и Дальнее поле превратилось в море липкой, чавкающей грязи. Позавчера один из мальчишек выругался себе под нос и назвал его «настоящим башмакососом». Может, мы просто смоемся? – в сороковой раз подумал Джек. Допустим, я наконец крикну Волку: «Валим отсюда!» – и мы побежим. Куда? На север, туда, где деревья и каменная стена. Где заканчивается его земля.
Но там может оказаться и ограда.
Мы перелезем через нее. Если придется, Волк сможет перебросить меня через нее.
Может, из колючей проволоки.
Проползем под ней. Или…
Или Волк разорвет ее голыми руками. Джеку не хотелось думать об этом, но он знал, что силы Волку хватит… и он это сделает, если его попросить. Проволока могла изрезать в клочья руки этого здоровяка, но сейчас ему в те же клочья рвали душу.
А что потом?
Прыгать, конечно. Что же еще. Если они смогут выбраться с территории, которая принадлежит «Лучезарному дому», у них появится шанс не попасть в беду и в Долинах.
Ни Сингер, ни Баст (их Джек уже воспринимал как Близнецов-Разбойников) не смогли бы воспользоваться грузовиками для преследования. Любой грузовик, въехавший на Дальнее поле до сильных декабрьских морозов, увяз бы по самую кабину.
Это будет просто забег, соревнование ног, и ничего больше. Попробуй. Все лучше, чем пробовать там, в «Доме». И…