Волк вновь покрывается шерстью? Так скоро? Конечно же, нет. Но трансформация обязательно произойдет… неумолимо. Как прилив.
И между прочим, Джек, пока ты сидишь здесь, тревожась об опасностях сидения здесь, как там твоя мать? Как там дорогая Лили, королева би-фильмов?Теряет вес? Ее донимают боли? Почувствовала, как рак вгрызается в нее острыми крысиными зубами, пока ты сидишь, пуская корни, в этой жуткой тюрьме? Может, Морган готовится испепелить ее молнией и помочь раку?
Его шокировали смирительные рубашки, и, пусть Джек видел Ящик – большой, железный, отвратительного вида, – который стоял во дворе «Дома», напоминая брошенный холодильник, он не верил, что Гарденер действительно сажал в него своих воспитанников. Ферд медленно убеждал его в этом, говоря тихим голосом, пока они собирали камни на Дальнем поле.
«Он здесь отлично устроился. Все равно что получил лицензию на печатание денег. Его религиозное шоу слушают по радио на всем Среднем Западе, а по кабельному телевидению смотрят по всей стране. Мы – его студийная аудитория. Мы отлично звучим по радио и отлично смотримся на экране, когда Рой Оудерсфелт не ковыряет свой прыщ на носу. У него есть Кейси, карманный телерадиопродюсер. Кейси записывает на видеопленку все утренние проповеди и на магнитофон все вечерние. Монтирует, озвучивает, создает запись, на которой Гарденер выглядит Билли Грэмом, а мы – зрителями на стадионе «Янки» во время седьмой игры Мировых серий. И это не все, что делает Кейси. Он гений по части техники. Видел «жучка» в своей комнате? Кейси установил «жучки». Все стекается на пульт управления, а путь туда лежит через личный кабинет Гарденера. «Жучки» активируются голосом, так что магнитофонная лента зря не тратится. Все самое пикантное он собирает для Лучезарного Гарденера. Я слышал, Кейси поставил на телефонный аппарат Гарденера «синюю коробочку», и теперь тот может звонить по межгороду бесплатно. И я точно знаю, что он поставил «краба» на провод платного кабельного телевидения, который проходит мимо нашего дома. Можешь представить себе мистера Пломбира, смотрящего «Синемакс» после тяжелого дня продвижения Христа в массы? Мне это нравится. В этом парне американского духа не меньше, чем в автомобильных колпаках, Джек, и в Индиане его любят почти так же, как школьный баскетбол».
Ферд отхаркнулся, скорчил гримасу, повернул голову, выплюнул мокроту.
«Ты шутишь». – Джек ему не верил.
«Ферд Джэнклоу никогда не шутит насчет Марширующих болванов «Лучезарного дома», – серьезно ответил Ферд. – Он богат, ему не надо декларировать свой доход Департаменту налогов и сборов, он контролирует местный школьный совет. Я хочу сказать, запугал их до смерти, одна женщина практически начинает дристать всякий раз, когда приезжает сюда, при виде его ей хочется перекреститься, чтобы уберечь себя от сглаза, и, как я и говорил, он всегда заранее знает, если инспекторы Совета образования штата хотят нанести внезапный визит. Мы очищаем это место с фундамента до конька крыши. Бастард Баст уносит брезентовые пальто на чердак, Ящик заполняется сеном из амбара. И когда они приезжают, мы сидим в классе. На скольких уроках ты побывал после того, как оказался на этой индианской версии «Корабля любви», Джек?»
«Ни на одном».
«Ни на одном», – радостно согласился Ферд. И вновь засмеялся циничным, обиженным смехом. Этот смех говорил: Знаешь, что я выяснил, когда мне исполнилось восемь или около того? Я выяснил, что жизнь трахает меня во все дыры, и скорых изменений не предвидится. Может, никаких изменений не будет вообще. И хотя мне от этого тошно, есть один забавный момент. Ты знаешь, я про что, конь в пальто?
Об этом думал Джек, когда чьи-то грубые пальцы внезапно ухватили его за шею, уткнувшись в болевые точки под ушами, и подняли со стула. Его развернули в облако вонючего дыхания и угостили – если это правильное слово – видом прыщавой физиономии Гека Баста.
– Мы с преподобным еще находились в Манси, когда твоего друга, этого пидора и смутьяна, привезли в больницу. – Его пальцы сжимались и разжимались. Сжимались и разжимались. Боль сводила с ума. Джек застонал, а Гек ухмыльнулся. От ухмылки вони в его дыхании даже прибавилось. – Преподобному известие об этом прислали на пейджер. Джэнклоу выглядел как пирожок, который продержали в микроволновке три четверти часа. Пройдет немало времени, прежде чем его подлатают.
Он говорит не мне, подумал Джек. Он говорит всей комнате. Мы должны принять к сведению, что Ферд до сих пор жив.
– Ты мерзкий лжец. Ферд…
Гек Баст ударил его. Джек распластался на полу. Мальчишки бросились от него врассыпную. Где-то пронзительно захохотал Донни Киган.
Послышался яростный рев. Джек посмотрел вверх, глаза застилал туман, и он тряхнул головой, чтобы разогнать его. Гек повернулся и увидел, что Волк стоит над Джеком, готовый его защитить. Верхняя губа Волка поднялась, круглые очки поблескивали оранжевым в свете потолочных ламп.
– Значит, тупой наконец-то решил потанцевать. – Ухмылка Гека стала шире. – Что ж, это правильно! Я обожаю танцы. Иди сюда, сучонок. Иди сюда, и давай потанцуем.
Все еще рыча, с заблестевшей на нижней губе слюной, Волк двинулся на него. И Гек шагнул вперед. По линолеуму заскрипели отодвигаемые стулья: подростки очищали место для поединка.
– Что тут про?..
Сонни Сингер. Заканчивать вопрос смысла не имело. Он видел, что здесь происходило. Улыбаясь, закрыл дверь, привалился к ней, скрестив руки на тощей груди. Узкое лицо осветилось предвкушением.
Джек вновь повернулся к Волку и Геку.
– Волк, будь осторожен! – крикнул он.
– Я буду осторожен, Джек. – Голос Волка больше походил на рычание. – Я…
– Давай потанцуем, говнюк, – буркнул Гек Баст и ударил со всего размаха. Угодил в правую скулу Волка, отбросил его на три или четыре шага. Донни Киган пронзительно засмеялся. Джек уже знал, что смех означает как веселье, так и страх.
Удар получился хороший, плотный. В другой ситуации поединок на этом бы и закончился. К огорчению Гека Баста, этот удар так и остался единственным, который ему удалось нанести.
Он уверенно двинулся на Волка, держа кулаки на уровне груди, его правая рука вновь пошла вперед. Да только рука Волка поднялась вверх, чтобы перехватить ее. И Волк поймал кулак Гека.
Да, размер кулаков Гека внушал уважение, но у Волка рука оказалась еще больше.
Ладонь и пальцы Волка охватили кулак Гека.
Крепко сжали.
Изнутри послышался такой звук, как будто сначала затрещали, а потом сломались сухие веточки.
Самодовольная улыбка Гека притухла, мгновением позже его лицо превратилось в застывшую маску, а потом он начал кричать.
– Не следовало тебе причинять вред стаду, ублюдок, – прошептал Волк. – Твоя Библия то, твоя Библия это… Волк!.. А что тебе надо знать, так это шесть стихов из «Книги доброго земледелия», чтобы никогда…
Хрум!
– …никогда…
Хрясть!
– …НИКОГДА не причинять вреда стаду.
Гек Баст упал на колени, воя и плача. Волк по-прежнему сжимал его кулак в своей лапище, и рука Гека согнулась. Он напоминал отдающего честь фашиста. Рука Волка была словно высечена из камня, такой жесткой она выглядела, но на его лице никаких усилий не отражалось. Если не считать сверкающих глаз, оно выглядело безмятежным.
Кровь начала капать из кулака Волка.
– Волк, остановись! Достаточно!
Джек огляделся и увидел, что Сонни нет, а дверь распахнута. Все мальчишки давно уже вскочили и теперь жались к стенам, чтобы держаться как можно дальше от Волка, на их лицах читались благоговение и страх. Но главное, конечно, происходило в центре комнаты: Гек Баст стоял на коленях, подняв и вытянув руки, его кулак был зажат в пальцах Волка, а с них на пол текла кровь.
В дверном проеме появились люди: Кейси, Уорвик, Сонни Сингер, еще трое крупных парней. И Лучезарный Гарденер с маленьким черным футляром в одной руке.
– Я сказал, достаточно! – Джек бросил взгляд на вновь прибывших и кинулся к Волку. – Прямо здесь и сейчас! Прямо здесь и сейчас!
– Хорошо, – спокойно ответил Волк. Отпустил руку Гека, и Джек увидел что-то ужасное, переломанную вертушку на палочке. Пальцы Гека торчали под разными углами. Он хныкал и прижимал искалеченную руку к груди.
– Хорошо, Джек.
Шестеро схватили Волка. Тот чуть повернулся, высвободил одну руку, толкнул, и внезапно Уорвик врезался спиной в стену. Кто-то закричал.
– Держите его! – взвизгнул Гарденер. – Держите его! Держите его, ради Иисуса! – Он уже открывал черный плоский футляр.
– Нет, Волк! – крикнул Джек. – Нет!
Еще секунду Волк продолжал бороться, потом прекратил, позволил оттащить себя к стене. Джеку мальчишки напоминали лилипутов, облепивших Гулливера. По лицу Сонни чувствовалось, что теперь он Волка боится.
– Держите его, – повторил Гарденер, доставая из футляра блестящий шприц. Губы его изогнулись в мягкой, едва ли не робкой улыбке. – Держите его, ради Иисуса!
– В этом нет нужды, – попытался остановить его Джек.
– Джек? – В голосе Волка вдруг послышался испуг. – Джек? Джек?
Гарденер на пути к Волку оттолкнул Джека.
Оттолкнул сильно. Джек отлетел, наткнулся на Мортона, который взвизгнул и отступил в сторону, словно боялся, что Джек чем-то его заразит. Волк начал вырываться, но их было шестеро, слишком много. Возможно, если бы началась трансформация, он бы с ними справился, но она не началась.
– Джек! – взвыл он. – Джек! Джек!
– Держите его, и восславим Господа! – прошептал Гарденер, злобно ощерился и вогнал иглу в руку Волка.
Волк замер, вскинул голову, завыл.
Убью тебя, ублюдок, бессвязно подумал Джек. Убью тебя, убью тебя, убью тебя.
Волк принялся вырываться. Гарденер хладнокровно отступил на шаг. Волк угодил коленом в толстый живот Кейси. Из того с шумом вышел воздух, его качнуло назад, потом он снова подступил к Волку. Через минуту-другую сопротивление Волка начало ослабевать, он обвис на державших его руках.