– Не положено тебе так долго относить грязные тарелки, сучонок, – прорычал Кейси. – За это тебя могут взгреть.
Уорвик усмехнулся.
– Да. А теперь пошел наверх. Грузовики сейчас уедут.
В четыре утра его разбудили и вновь доставили в кабинет Гарденера.
Гарденер оторвался от Библии, словно удивился, увидев его перед собой.
– Готов исповедоваться, Джек Паркер?
– Мне нечего…
Вновь вспыхнула зажигалка. Пламя плясало в дюйме от кончика его носа.
– Сознавайся. Где мы встречались? – Пламя приблизилось. – Я вытащу это из тебя, Джек. Где? Где?
– На Сатурне! – выкрикнул Джек. Ничего другого ему в голову не пришло. – На Уране! На Меркурии! Где-то на поясе астероидов! На Ио! На Ганимеде! На Дей…
Боль, сильная, свинцовая, сокрушающая, взорвалась в нижней части его живота: Гектор Баст сунул здоровую руку ему между ног и сжал яйца.
– Вот так. – Гек Баст радостно улыбался. – Разве ты этого не заслужил, паршивый насмешник?
Джек, рыдая, медленно повалился на пол.
Лучезарный Гарденер наклонился к нему, на его лице читалось терпение, может, даже блаженство.
– В следующий раз сюда приведут и твоего друга, – проворковал он. – И с ним я церемониться не буду. Подумай об этом, Джек. До завтрашней ночи.
Но Джек решил, что завтрашней ночью его и Волка здесь не будет. Если уйти оставалось только в Долины, что ж, туда они и уйдут…
…если он сможет перебросить их туда.
Глава 25Джек и Волк отправляются в ад
Прыгнуть они могли только с первого этажа. Джек сосредотачивался прежде всего на этом, а уж потом на самой возможности такого прыжка. Конечно, все бы существенно упростилось, воспользуйся они своей крохотной комнаткой. Но она находилась на третьем этаже, в сорока футах над землей. Джек не знал, как география и топография Долин соотносятся с географией и топографией Индианы, но ему не хотелось, чтобы они сломали шею.
Он объяснил Волку, что им надо сделать.
– Ты понял?
– Да, – апатично ответил Волк.
– Все равно повтори, дружище.
– После завтрака я иду в туалет по другую сторону коридора от общей комнаты. Я захожу в первую кабинку. Если никто не обратит внимания на мой уход, ты тоже заходишь в туалет. И мы возвращаемся в Долины. Все правильно, Джеки?
– Да. – Он положил руку на плечо Волка, сжал. Волк слабо улыбнулся. Джек замялся, но все же сказал:
– Извини, что втянул тебя в эту историю. Целиком моя вина.
– Нет, Джек, – возразил Волк. – Мы попробуем. Возможно… – И мечтательная искорка надежды блеснула в глазах Волка.
– Да, – кивнул Джек. – Возможно.
Волнение и испуг напрочь лишили Джека аппетита, но он подумал, что привлечет к себе внимание, если не станет есть. Поэтому проглотил яичницу и картошку, вкусом не отличавшуюся от опилок, и даже смог съесть толстый кусок бекона.
Небо наконец-то очистилось. Ночью подморозило, и камни на Дальнем поле, наверное, превратились в куски шлака, брошенные в затвердевшую пластмассу.
Тарелки унесли на кухню.
Подросткам разрешили вернуться в общую комнату, пока Сонни Сингер, Гектор Баст и Энди Уорвик составляли списки на дневные работы.
Все сидели молча, с пустыми, ничего не выражающими лицами. Педерсен держал в руках свежий номер журнала, который выпускала церковь Гарденера, «Лучезарность Иисуса». Он лениво переворачивал страницы, изредка поглядывая на подростков.
Волк вопросительно посмотрел на Джека. Тот кивнул. Волк поднялся и направился к двери. Педерсен проводил Волка взглядом, убедился, что тот пересек коридор и вошел в длинный узкий туалет, и вернулся к журналу.
Джек досчитал до шестидесяти, потом заставил себя досчитать до шестидесяти еще раз. Эти две минуты стали самыми длинными в его жизни. Он ужасно боялся, что Сонни и Гек войдут в общую комнату и прикажут всем рассаживаться по грузовикам, а ему хотелось попасть в туалет до их появления. Но Педерсену хватило бы ума заподозрить неладное, если бы Джек сразу последовал за Волком.
Наконец Джек встал и направился к двери. Она находилась невероятно далеко, и он, казалось, никак не мог к ней приблизиться, словно видел перед собой оптическую иллюзию.
Педерсен поднял голову.
– Куда это ты, сучонок?
– В туалет, – ответил Джек. Язык у него пересох. Он слышал, что у людей от страха пересыхает во рту, но чтобы пересыхал язык?
– Они поднимутся сюда через минуту. – Педерсен мотнул головой в сторону лестницы, которая вела в подвал, к часовне, студии и кабинету Гарденера. – Тебе лучше потерпеть. Отольешь на Дальнем поле.
– Я хочу посрать! – в отчаянии ответил Джек.
Конечно. А может, ты и твой большой глупый друг хотите подрочить друг другу, прежде чем начать день. Чтобы немного взбодриться. Сядь на место.
– Ладно, тогда иди, – сердито бросил Педерсен. – Нечего стоять здесь и распространяться об этом.
Он вновь уткнулся в журнал. Джек быстро пересек коридор и вошел в туалет.
Волк выбрал не ту кабинку – в середине длинного ряда. Его большие рабочие ботинки торчали из-под двери. Джек вошел внутрь. В кабинке едва хватило места для двоих, и он ощутил сильный, почти звериный запах, идущий от Волка.
– Что ж, давай попробуем.
– Джек, я боюсь.
Джек нервно рассмеялся.
– Я тоже.
– Как мы?..
– Не знаю. Дай мне руки.
С чего начинать, как не с этого?
Волк обхватил волосатыми руками – почти лапами – кисти Джека, и тот почувствовал, как через них в него вливается какая-то неведомая сила. Получалось, сила Волка совсем и не ушла. Просто спряталась, как иногда случается с родником в необычайно жаркое время года.
Джек закрыл глаза.
– Хочу вернуться. Хочу вернуться. Волк, помогай мне!
– Обязательно, – выдохнул Волк. – Сделаю все, что смогу! Волк!
– Здесь и сейчас.
– Прямо здесь и сейчас!
Джек крепче сжал руки-лапы Волка. До его ноздрей долетал запах «Лизола». Издалека донесся шум проезжающего автомобиля. Телефонный звонок. Джек подумал: Я пью волшебный сок, мысленно я пью его, прямо здесь и сейчас пью его, я его ощущаю, такой пурпурный и такой густой и свежий, я чувствую его вкус, я чувствую, как сжимается горло…
И в тот момент, когда воображаемый сок заполнил горло, мир качнулся под ними, вокруг них. Волк выкрикнул:
– Джеки, получается!
Крик Волка сбил настрой, и на мгновение Джек понял, что это всего лишь трюк, все равно что пытаться заснуть, считая овец, и мир вернулся. Запах «Лизола» усилился. Кто-то ворчливо ответил на телефонный звонок: «Да, алло, кто это?»
Нет, конечно, это не трюк, совсем не трюк – это магия. Это магия, и я проделывал это раньше, совсем маленьким, и могу проделать теперь, Спиди так говорил, слепой певец Снежок тоже так говорил, ВОЛШЕБНЫЙ СОК У МЕНЯ В ГОЛОВЕ…
Он всеми силами рванулся из этого мира, всей волей… и легкость, с которой они прыгнули, потрясала, словно кулак бил по чему-то выглядевшему как гранит, а на поверку оказавшемуся пластиной крашеного пенопласта. Ты думал, что разобьешь в кровь костяшки пальцев, но пробил пластину насквозь, не встретив сопротивления.
Джеку, который не открывал глаз, показалось, что пол сначала начал крошиться под ногами… а потом исчез полностью.
Ох, черт, мы все равно сейчас куда-то свалимся, со страхом подумал он.
Но они не свалились, только чуть соскользнули. Мгновением позже оба, и он, и Волк, твердо стояли – только на земле, а не на плитках пола в туалете.
Воздух заполнял запах серы, густо замешенный на вони сточных вод. Это был запах смерти, и Джек подумал, что он убивает все надежды.
– Джейсон! Что за запах? – простонал Волк. – Ох, Джейсон, этот запах, не могу оставаться здесь, Джеки, не могу оставаться…
Глаза Джека открылись. В этот самый момент Волк отпустил его руки и, пошатываясь, двинулся вперед, с крепко зажмуренными глазами. Джек увидел, что мешковатые чиносы и клетчатую рубашку сменил знакомый комбинезон. Очки Джона Леннона исчезли. И…
И Волк шел к обрыву, от которого его отделяло меньше четырех футов.
– Волк! – Он прыгнул к Волку, руками обхватил его за пояс. – Волк, нет!
– Джеки, не могу оставаться! – простонал Волк. – Это Яма, одна из тех Ям, которые Морган вырыл в этих местах, или я слышал, что их вырыл Морган, я чувствую…
– Волк, тут обрыв, ты упадешь!
Глаза Волка открылись. Челюсть отвисла, едва он увидел провал, клубившийся дымом у их ног. В его глубинах красные огни подмигивали, как налитые кровью глаза.
– Яма, – простонал Волк. – Ох, Джеки, это Яма. Там, внизу, – печи Черного сердца. Черного сердца в центре мира. Не могу оставаться, Джеки, здесь самое худшее, что только может быть.
География Долин и Индианы не совпадала: такой была первая связная мысль, пришедшая в голову Джека, когда они с Волком стояли на краю Ямы и смотрели на ад, или на Черное сердце в центре мира. Около «Лучезарного дома» ничего такого не было и в помине.
Четыре фута вправо, подумал Джек, похолодев от ужаса. Четыре фута вправо – и все. Если бы Волк послушался меня…
Если бы Волк послушался Джека, они прыгнули бы из первой кабинки. И, сделав это, оказались бы в Долинах чуть дальше обрыва.
У Джека подогнулись колени. Он вновь схватился за Волка, на этот раз чтобы устоять на ногах.
Волк механически поддержал Джека, его широко раскрытые глаза светились оранжевым, на лице отражались тоска и страх.
– Это Яма, Джеки.
Яма напоминала огромный открытый карьер по добыче молибдена в Колорадо. Он побывал там с матерью три года назад, когда они приехали в Вейл покататься на лыжах, но один день выдался слишком холодным, и они отправились на автобусную экскурсию на молибденовый карьер компании «Континентал минералс», расположенный рядом с маленьким городком под названием Сайдуиндер. «По мне, он выглядит как геенна, Джеки. – Мать грустно смотрела в покрытое изморозью окно. – Я бы хотела, чтобы такие карьеры закрыли, все до одного. Они жгут и разрушают землю. Это геенна, все верно».