Глава 29Ричард в школе Тэйера
В одиннадцать часов следующего утра вымотавшийся Джек Сойер скинул с плеч рюкзак у дальнего конца игрового поля, покрытого ломкой засохшей коричневой травой. Вдали двое мужчин в клетчатых пиджаках и бейсболках садовым пылесосом и граблями очищали лужайку, окружавшую еще более далекие здания. Слева от Джека, позади кирпичной боковой стены библиотеки школы Тэйера, находилась стоянка для автомобилей преподавателей. Большие ворота при въезде в кампус вели на обсаженную деревьями подъездную дорогу, которая огибала большой четырехугольный двор, рассеченный узкими дорожками. И если в кампусе выделялось какое-то здание, так это библиотека – баухаусовский пароход из стекла, стали и кирпича.
Джек видел, что вторые ворота вели на дорогу перед библиотекой. Она тянулась на две трети территории школы и заканчивалась у мусорных контейнеров в тупике, от которого начинался склон, поднимавшийся к футбольному полю.
Джек направился к учебным корпусам. Когда тэйерцы потянутся в столовую на ленч, он найдет комнату Ричарда. В пятом подъезде Нелсон-Хауса.
Сухая зимняя трава хрустела под ногами. Джек плотнее запахнул роскошное пальто Майлза П. Кайгера. По крайней мере оно выглядело как одежда ученика частной школы, в отличие от самого Джека. Он прошел между Тэйер-Холлом и общежитием старшеклассников, Спенс-Хаусом, в направлении четырехугольного двора. Из окон Спенс-Хауса доносились ленивые голоса: старшеклассники отдыхали перед ленчем.
Джек оглядел двор и увидел статую немного сутулого пожилого мужчины, который стоял на пьедестале высотой со столярный верстак и разглядывал обложку тяжелой книги. Отец-основатель Тэйер, предположил Джек. Высокий воротник, галстук, сюртук новоанглийского трансценденталиста. Бронзовая голова Тэйера склонялась над томом. Его лицо было обращено к учебным корпусам.
В конце дорожки Джек свернул направо. Внезапно из верхнего окна корпуса, к которому он приближался, донеслись крики. Подростковые голоса вроде бы выкрикивали фамилию: «Этридж! Этридж!» Потом крики стали бессвязными, послышался шум – будто тяжелую мебель двигали по полу, снова зазвучала та же фамилия: «Этридж!»
Джек услышал, как за его спиной хлопнула дверь. Обернувшись, увидел высокого парня с русыми волосами, спускавшегося по ступенькам Спенс-Хауса. На парне были твидовый пиджак, галстук и охотничьи ботинки мэнской фирмы «Л.Л. Бин». От холода его спасал только длинный желто-синий шарф, несколько раз обмотанный вокруг шеи. Длинное лицо парня казалось одновременно и изнуренным, и наглым – лицо старшеклассника, охваченного праведным гневом. Джек натянул капюшон пальто на лоб и двинулся дальше.
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь шевелился! – крикнул высокий парень закрытому окну. – Вы, перваки, замрите!
Джек уходил к другому зданию.
– Вы двигаете стулья! – кричал высокий у него за спиной. – Я слышу, как вы их двигаете! ПРЕКРАТИТЕ!
Потом разъяренный старшеклассник заметил Джека.
Тот обернулся, его сердце гулко билось.
– Немедленно зайди в Нелсон-Хаус, кем бы ты ни был, быстро, скачками, немедленно. Или я пожалуюсь коменданту твоего общежития.
– Да, сэр, – ответил Джек и быстро повернулся, чтобы проследовать в указанном направлении.
– Ты опаздываешь как минимум на семь минут! – крикнул ему вслед Этридж, и Джек побежал трусцой. – Скачками, я сказал! – Трусца сменилась спринтом.
Спускаясь вниз по склону (он надеялся, что бежит в правильном направлении, вроде бы указанном Этриджем), Джек увидел длинный черный автомобиль – лимузин, – который въезжал в парадные ворота, держа курс на четырехугольный двор. И подумал, что в салоне за тонированными стеклами сидит вовсе не родитель одного из учеников школы.
Длинный черный автомобиль катился по подъездной дороге, очень и очень медленно.
Нет, подумал Джек, я просто себя накручиваю.
Но остановился как вкопанный. Не мог сдвинуться с места. Смотрел, как лимузин подъехал ко двору и замер. Чернокожий шофер, шириной плеч не уступавший защитнику профессиональной футбольной команды, выпрыгнул с переднего сиденья и открыл дверцу заднего. Седовласый старик, не знакомый Джеку, с трудом вылез из салона. На старике было черное пальто, из-под которого виднелись белоснежная рубашка и строгий галстук. Мужчина кивнул шоферу и через двор направился к главному корпусу. В сторону Джека он даже не глянул. Шофер вскинул голову и всмотрелся в небо, словно прикидывая, не пойдет ли снег. Джек отступил на пару шагов и наблюдал, как старик поднимается по ступеням Тэйер-Холла. Шофер продолжал разглядывать небо. Джек отступал по тропинке, пока боковая стена здания не прикрыла его. Потом повернулся и побежал.
Нелсон-Хаус, трехэтажное кирпичное здание, возвышалось на другой стороне четырехугольного двора. В двух окнах первого этажа Джек увидел десяток старшеклассников, которые пользовались положенными им привилегиями: читали, развалившись на диванах, играли в карты на кофейном столике, смотрели телевизор, вероятно, стоявший между окнами.
Невидимая дверь хлопнула на холме: долговязый русоволосый старшеклассник, Этридж, направился к своему корпусу, разобравшись с нарушением дисциплины.
Джек прошел вдоль здания и едва завернул за угол, как ему в лицо ударил порыв холодного ветра. Дорожка привела его к узкой двери с табличкой (на этот раз деревянной, белой, с черными готическими буквами). «ПОДЪЕЗД 5». За дверью ряд окон тянулся к следующему углу.
У третьего окна Джеку улыбнулась удача. Теперь только стекло отделяло его от Ричарда Слоута. В очках, в туго завязанном галстуке, с чуть запачканными чернилами руками, Ричард очень внимательно, словно от этого зависела его жизнь, читал какую-то толстую книгу. Он сидел к окну боком, и Джек несколько секунд всматривался в дорогой, такой знакомый ему профиль, прежде чем постучать по стеклу.
Ричард оторвался от книги. Завертел головой, испуганный и удивленный внезапным шумом.
– Ричард, – тихо позвал Джек, и наградой стало изумление на повернувшемся к нему лице. Ричард, похоже, напрочь потерял способность соображать.
– Открой окно, – четко выговорил Джек, чтобы его друг смог прочитать слова по губам.
Ричард поднялся из-за стола, медленно, еще не придя в себя от шока. Джек жестами показал, что надо поднять раму. Подойдя к окну, Ричард взялся за раму и сверху вниз строго посмотрел на Джека: в этом коротком осуждающем взгляде выразилось его отношение к грязному лицу Джека, немытым косматым волосам, неординарному появлению и ко многому другому. Чего ты, собственно, добиваешься на этот раз? Наконец он поднял раму.
– Знаешь, большинство людей входит через дверь.
– Отлично. – Джек едва сдержал смех. – Когда вольюсь в большинство, наверное, последую их примеру. Пожалуйста, отойди.
Ричард отступил на несколько шагов, на его лице читалось, что он захвачен врасплох.
Джек залез на подоконник, а потом головой вперед соскользнул в комнату.
– У-ф-ф.
– Ладно, привет, – поздоровался Ричард. – Готов даже сказать, что приятно тебя видеть. Но у меня скоро ленч. Полагаю, ты можешь принять душ. Все будут в столовой. – Он замолчал, словно удивился тому, что уже сказал так много.
Джек понял, что Ричард требует деликатного обхождения.
– Принесешь мне что-нибудь из еды? Умираю от голода.
– Круто. Сначала ты убегаешь и сводишь всех с ума, включая моего отца, потом врываешься сюда, как взломщик, а теперь хочешь, чтобы я украл для тебя еду. Чудесно, что тут скажешь. Отлично. Супер.
– Нам надо о многом поговорить.
– Если, – засунув руки в карманы, Ричард чуть наклонился вперед, – если ты сегодня же отправишься в Нью-Хэмпшир или если позволишь мне позвонить отцу, чтобы он приехал и отвез тебя туда, то я постараюсь достать для тебя еды.
– Я готов поговорить с тобой обо всем, Ричи-бой. И конечно же, я поговорю с тобой о возвращении, будь уверен.
Ричард кивнул.
– И где тебя вообще носило? – Его глаза горели за толстыми линзами. Потом он недоуменно моргнул. – И как ты объяснишь, почему вы с твоей матерью так относитесь к моему отцу? Блин, Джек. Я действительно думаю, что тебе надо вернуться в тот отель в Нью-Хэмпшире.
– Я вернусь, – ответил Джек. – Обещаю. Но сначала я должен кое-что найти. Могу я где-нибудь присесть? Ужасно устал.
Ричард мотнул головой в сторону кровати, потом – типично для него – указал рукой на стул, который стоял ближе к Джеку.
В коридоре захлопали двери, раздались громкие голоса, шаркающие шаги.
– Ты когда-нибудь слышал о «Лучезарном доме»? – спросил Джек. – Я пробыл там какое-то время. Двое моих друзей умерли в «Лучезарном доме», и, обрати на это внимание, Ричард, второй был оборотнем.
Лицо Ричарда напряглось.
– Что ж, это удивительное совпадение, потому что…
– Я действительно жил в «Лучезарном доме», Ричард.
– Это я понял. Ладно. Вернусь через полчаса с какой-нибудь едой. Потом мне придется рассказать тебе, кто живет в соседней комнате. Но это все басни Сибрук-Айленда, верно? Скажи мне правду.
– Да, пожалуй. – Джек позволил пальто Майлза П. Кайгера соскользнуть с плеч и сложиться на спинке стула.
– Я вернусь. – И Ричард неопределенно махнул Джеку рукой, направляясь к двери.
Джек сбросил ботинки и закрыл глаза.
Разговор, на который Ричард сослался как на «басни Сибрук-Айленда» и который Джек помнил так же хорошо, как и его друг, состоялся в последнюю неделю их последней поездки на курорт с таким названием.
При жизни Фила Сойера две семьи отдыхали вместе практически каждый год. Летом после его смерти Морган Слоут и Лили Сойер попытались сохранить традицию и арендовали два номера в огромном старом отеле в Сибрук-Айленде, Южная Каролина, где прежде провели несколько счастливейших отпусков. Эксперимент не удался.