– Нет… болен… температура… я не могу…
Новые камни загрохотали по комоду у них за спиной. Ричард взвизгнул и схватился за Джека, как утопающий.
Дикий, квохчущий смех донесся снаружи. Собаки выли и дрались между собой.
Джек увидел, что бледное лицо Ричарда стало еще бледнее, увидел, что друга качает, и повернулся к нему. Но не успел подхватить, и тот упал в открытую дверь комнаты Руэла Гарденера.
Ричард всего лишь лишился чувств и пришел в себя, едва только Джек ущипнул его за нежную кожу между большим и указательным пальцами. Ричард не собирался обсуждать то, что происходило снаружи… делал вид, что не понимает, о чем говорит Джек.
По коридору они осторожно продвигались к лестнице. Джек заглянул в общую комнату и присвистнул.
– Ричард, ты только на это посмотри!
Ричард с неохотой посмотрел. В общей комнате царил разгром. Стулья были перевернуты. Диванные подушки – вспороты. Портрет отца-основателя Тэйера на дальней стене – обезображен: кто-то добавил пару дьявольских рогов, торчащих из седых волос, кто-то другой пририсовал под носом усы, а кто-то третий воспользовался острым предметом, чтобы неумело нацарапать в промежности член. Витрина шкафа с памятными подарками была разбита.
Джеку очень не нравился невероятный, немыслимый ужас, отражавшийся на лице Ричарда. В определенном смысле тот куда легче перенес бы появление взводов эльфов, стройными неземными рядами марширующих по коридорам, или драконов, парящих над четырехугольным двором, чем постепенное уничтожение школы Тэйера, которую он знал и любил. Ричард верил, что в школе Тэйера сочетаются добро и благородство, что она – нерушимый бастион в мире, где ни на что нельзя рассчитывать… даже на возвращение отцов, ушедших в стенные шкафы.
– Кто это сделал? – сердито спросил Ричард. И сам ответил: – Эти уроды. Больше некому. – Он посмотрел на Джека, и, судя по выражению его лица, ему начала открываться истина. – Возможно, это колумбийцы, – внезапно заявил он. – Они, возможно, колумбийцы, и это, возможно, война наркокланов, Джек. Тебе не приходила в голову такая мысль?
Джеку пришлось подавить желание расхохотаться. Да, такое объяснение мог предложить только Ричард Слоут. Колумбийцы. Кокаиновая война в школе Тэйера в Спрингфилде, штат Иллинойс. Элементарно, мой дорогой Ватсон, загадка решена на семь с половиной процентов[30].
– Я полагаю, все возможно, – ответил Джек. – Давай поглядим, что наверху.
– Зачем, во имя Господа?
– Ну… может, мы там кого-нибудь найдем. – Джек в это не верил, но чувствовал, что нужно хоть какое-то обоснование. – Может, там кто-нибудь спрятался. Кто-нибудь нормальный, как мы.
Ричард посмотрел на Джека, потом на разгромленную общую комнату, и у него на лице вновь отразилась боль. Теперь лицо Ричарда словно говорило: Я действительно не хочу на это смотреть, но по какой-то причине это все, на что я в данный момент действительно ХОЧУ смотреть; это горько и отвратительно, словно кусаешь лимон, или царапаешь ногтями по грифельной доске, или водишь вилкой по фаянсовой раковине.
– Наркотики – беда нашей страны, – заговорил Ричард лекторским тоном. – Только на прошлой неделе я прочитал в «Нью рипаблик» статью о распространении наркотиков, Джек, и все эти люди могли обкуриться. Они могли нанюхаться кокаина! Они могли…
– Пошли, Ричард, – спокойно оборвал его Джек.
– Я не уверен, что смогу подняться по лестнице, – по-стариковски сварливо проворчал Ричард. – У меня слишком высокая температура, чтобы подниматься по лестнице.
– Как учат в школе Тэйера, попытка не пытка, – ответил Джек, увлекая Ричарда в нужном направлении.
Когда они добрались до лестничной площадки второго этажа, в застывшую тишину Нелсон-Хауса вернулся звук.
Снаружи рычали и лаяли собаки: судя по всему, их собралось уже не десять и не двадцать, а сотни. Вдруг зазвонили колокола в часовне.
И от их звона дворняги, которые носились по двору, просто обезумели. Они набрасывались друг на друга, сцепившись, катались по неухоженной, заросшей сорняками траве, рвали зубами все, что оказывалось в пределах досягаемости. На глазах Джека одна напала на вяз. Другая прыгнула на бронзовую статую Тэйера, и от удара оскаленной морды о твердый металл брызнула кровь.
В отвращении Джек отвернулся.
– Пошли, Ричард.
Ричард с готовностью подчинился.
Второй этаж встретил их перевернутой мебелью, разбитыми окнами, клочьями набивки, виниловыми пластинками, которые, судя по всему, использовали в качестве фрисби, разбросанной одеждой.
Третий этаж затянуло туманом. Здесь было тепло и влажно, как в тропическом лесу. Когда Джек и Ричард подошли к двери с надписью «ДУШЕВАЯ», стало совсем жарко. Тонкие щупальца пара, встретившие их на лестнице, превратились в густую, непроницаемую пелену.
– Оставайся здесь, – распорядился Джек. – Жди меня.
– Конечно, Джек, – невозмутимо ответил Ричард, чуть возвысив голос, чтобы его не заглушала льющаяся в душевой вода. Его очки запотели, но он и не собирался их протирать.
Джек открыл дверь и вошел. Жара облепляла. Одежда тут же намокла от пота и висевшего в воздухе пара. В облицованной кафелем комнате грохотала вода. Она текла из всех двадцати душевых головок, нацеленных на сложенную посреди душевой груду спортивной амуниции. Вода медленно просачивалась сквозь эту кучу, наполняя душевую паром. Джек снял башмаки и медленно обошел комнату по периметру, пытаясь остаться сухим и не обжечься, потому что устроивший это безобразие не потрудился открыть холодную воду. Джек по очереди выключил воду во всех кабинках. Для этого у него не было повода, никакого повода, и он ругал себя за потерю времени, которое мог бы потратить на поиски способа покинуть Нелсон-Хаус и кампус школы Тэйера до того, как все эти твари набросятся на них.
Никакого повода, разве что не только Ричарду требовалось создавать некое подобие порядка из хаоса… создавать порядок и поддерживать его.
Он вернулся в коридор и увидел, что Ричарда нет.
– Ричард? – крикнул Джек, чувствуя, как учащенно забилось сердце.
Ответа не последовало.
– Ричард!
В воздухе висел тяжелый запах разлитого одеколона.
– Ричард, где ты, черт побери!
Рука Ричарда легла на плечо Джека, и тот вскрикнул.
– Не понимаю, чего ты так заорал, – позже удивлялся Ричард. – Это был всего лишь я.
– Просто я нервничаю, – устало ответил Джек.
Они сидели на третьем этаже в комнате парня с удивительно гармоничным именем Альберт Хамберт, которого прозвали Альберт Брюхан. Он был самым толстым учеником в школе, и Джек в это верил: комнату заполняло невероятное количество «помойной еды». Чувствовалось, что этот парень больше всего на свете боялся не отстранения от тренировки по баскетболу или двойки за контрольную по тригонометрии. Нет, его пугало другое: проснуться ночью и обнаружить, что под рукой нет упаковки пончиков или кексов с арахисовым маслом. Все его запасы были раскиданы по комнате. Стеклянная банка с маршмаллоу разбилась, но Джек никогда не любил маршмаллоу. Как и лакричных червей – Альберт Брюхан держал целую коробку на верхней полке стенного шкафа. На коробке Джек прочитал: «С Днем рождения, дорогой. От твоей любящей мамы».
Одни любящие мамы шлют коробки с лакричными червями, другие любящие папы – блейзеры от «Брукс бразерс», устало подумал Джек, и если есть разница, то лишь Джейсону известно, в чем она.
Они нашли в комнате Альберта Брюхана достаточно еды, чтобы устроить трапезу из колбасок «Слим джимс», нарезанной ломтиками пепперони и картофельных чипсов со вкусом соли и уксуса. На десерт съели упаковку печенья. Джек принес из коридора выброшенный туда стул Альберта и сел у окна. Ричард устроился на кровати.
– Да, ты точно нервничаешь, – согласился Ричард и покачал головой, когда Джек предложил ему последнее печенье. – Паранойя, естественно. Все потому, что последние два месяца ты провел в дороге. Ты придешь в норму, как только вернешься к матери, Джек.
– Ричард, – Джек отбросил пустую упаковку «Феймос эймос», – хватит нести пургу. Ты видишь, что творится в твоем кампусе?
Ричард облизнул губы.
– Я это объяснил. У меня температура. Может, ничего этого не происходит, а если и происходит, то в этом нет ничего необычного, просто мой разум все воспринимает превратно. Это один вариант. Другой… ну… торговцы наркотиками.
Ричард чуть передвинулся к изголовью кровати Альберта Брюхана.
– Ты не употреблял наркотиков, Джек? В своих странствиях? – Глаза Ричарда вновь вспыхнули разумным светом. Вот логичное объяснение, логичный выход из всего этого безумия, говорил этот свет. Джек каким-то образом оказался замешанным в наркоторговле, и эти люди пришли сюда следом за ним.
– Нет, – устало ответил Джек. – Я всегда думал, что ты адекватно оцениваешь ситуацию, Ричард, и представить себе не мог, что увижу собственными глазами, как ты используешь голову, чтобы искажать факты.
– Джек, это какой-то… бред, и ты это знаешь.
– Нарковойны в Спрингфилде, штат Иллинойс? – переспросил Джек. – И кто у нас рассказывает басни Сибрук-Айленда?
Именно в этот момент камень влетел в окно комнаты Альберта Хамберта, засыпав осколками стекла пол.
Глава 33Ричард во тьме
Ричард вскрикнул и поднял руку, чтобы защитить лицо. Осколки до него не долетели.
– Пришли его, Слоут!
Джек встал. Его переполняла слепая ярость.
Ричард схватил друга за руку.
– Держись подальше от окна, Джек.
– На хрен! – рявкнул Джек. – Надоело слушать, что обо мне говорят как о пицце.
Псевдо-Этридж стоял на дорожке, ведущей к четырехугольному двору.
– Убирайся отсюда! – крикнул ему Джек. И внезапно его осенило: мысль ворвалась в разум, словно вспышка солнечного света. После короткой паузы он заорал во всю глотку: –