Руэл вопил и визжал, Осмонд вопил и визжал вместе с ним. Подкрепление остановилось и топталось за его спиной. Их лица наполнились суеверным ужасом. Им казалось, что Джек увеличился в росте, им казалось, что он излучал яркий свет. Руэл дернулся. Издал еще один вопль. Черное вещество, вытекающее из его головы, стало желтым. Последний червяк, длинный и густо-белый, извиваясь, выполз из отверстия, сделанного монетой. Он упал на пол кабины. Джек раздавил его. Руэл рухнул.
Теперь над двором форта поднялся такой крик горя и ярости, что Джеку показалось, что у него сейчас расколется голова. Ричард свернулся в комок, прикрыв голову руками.
Осмонд визжал. Он уронил кнут и карабин.
— О проклятый! — вопил он, размахивая кулаками. — Посмотри, что ты наделал! О мерзкий, плохой мальчишка! Я ненавижу тебя, навсегда, навсегда! О проклятый самозванец! Я убью тебя! Морган убьет тебя! О мой дорогой единственный сын! ПРОКЛЯТЫЙ! МОРГАН УБЬЕТ ТЕБЯ ЗА ТО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ! МОРГАН…
Другие поддержали его шепотом, напоминая Джеку мальчиков из «Дома Солнечного Света»: скажите «аллилуйя!». Потом они умолкли, потому что появился другой звук.
Джеку вспомнился приятный день, проведенный с Волком. Они сидели около ручья, наблюдая пасущееся стадо, и Волк рассказывал ему о своей семье. Это было довольно приятно… пока не пришел Морган.
И теперь тоже приближался Морган — проламывая, прорывая себе путь.
— Морган! Это…
— …Морган, господин…
— Господин из Орриса…
— Морган… Морган… Морган…
Резкий звук становился все громче и громче. Волки падали ниц в пыль. Осмонд приплясывал, его черные сапоги топтали сыромятные ремни его кнута.
— Плохой мальчишка! Гадкий мальчишка! Сейчас ты заплатишь! Морган идет! Морган идет!
Воздух в двадцати футах справа от Осмонда начал колебаться, как над мусоросжигательной печью.
Джек оглянулся и увидел, что Ричард свернулся калачиком среди автоматов, патронов и гранат, словно маленький мальчик, уснувший во время игры в войну. Но Ричард не спал, и это была не игра. Джек боялся, что, если Ричард увидит своего отца, проходящего сквозь дыру между двумя мирами, он может сойти с ума.
Джек растянулся около своего друга и крепко обхватил его руками. Звук разрывающейся простыни стал громче, и вдруг он услышал голос Моргана, ревущего от ярости:
— Что здесь делает этот поезд СЕЙЧАС, идиоты?
Он услышал визг Осмонда:
— Проклятый самозванец убил моего сына!
— Мы отправляемся, Ричи, — пробормотал Джек, крепче сжимая ослабевшее тело Ричарда, — пора назад.
Он закрыл глаза, сосредоточился… Потом был момент головокружения… И они перелетели.
Глава 37Ричард вспоминает
Казалось, будто они катятся куда-то в сторону и вниз, словно был небольшой склон между двумя мирами. Джек услышал затихающие, исчезающие крики Осмонда:
— Плохие! Все мальчишки! Аксиома! Все мальчишки! Проклятый! Проклятый!
На какой-то миг они поднялись в воздух. Ричард закричал. Потом Джек упал на землю на одно плечо. Ричард отделился от его груди. Не открывая глаз, Джек лежал на земле, обнимая Ричарда, прислушиваясь, принюхиваясь.
Тишина. Только пение двух или трех птиц.
Воздух был прохладным и соленым. Хороший запах… но не такой хороший, как в Долинах. Даже здесь — где бы ни находилось это здесь — Джек чувствовал слабый запах, напоминающий запах старого масла, впитавшегося в бетонный пол на бензозаправочной станции. Это был запах большого количества людей, заводящих большое количество моторов. Джек чувствовал его даже там, где не было слышно автомобилей.
— Джек? Мы в порядке?
— Конечно, — сказал Джек и открыл глаза, чтобы убедиться в том, что он говорил правду.
То, что он увидел, вызвало у него странное ощущение, словно, стремясь выбраться из форта до появления Моргана, они не перенеслись на американские Долины, а попали куда-то вперед во времени. Место казалось старым и покинутым, словно прошло одно или два столетия. Поезд по-прежнему стоял на рельсах и выглядел как раньше. Все остальное было другим. Рельсы, пересекающие спортивную площадку и ведущие Бог знает куда, были старыми и покрытыми толстым слоем ржавчины. Шпалы были пористыми и прогнившими. Между ними росла высокая трава.
Он крепче обхватил Ричарда, слегка скорчившегося в его объятиях. Тот открыл глаза.
— Где мы? — спросил он Джека, оглядываясь вокруг. На том месте, где была казарма, стоял сборный дом из гофрированного железа с ржавой жестяной крышей. Крыша была единственной хорошо видной частью дома, все остальное заросло ползучим вьюнком и дикой травой. Перед домом стояли два столба, которые, похоже, поддерживали когда-то вывеску. Даже если и так, это было уже очень давно.
— Не знаю, — ответил Джек и, посмотрев на то место, где была полоса препятствий — теперь там была едва видимая грязная колея, поросшая остатками флоксов и лютиков, — выразил свои самые страшные опасения: — Я мог перенести нас вперед во времени.
К его удивлению, Ричард засмеялся:
— Приятно убедиться, что не многое изменилось в будущем. — Он показал на листок бумаги, прибитый к одному из столбов, стоящих перед сборным железным домом-казармой. Листок сильно полинял от непогоды, но текст еще прекрасно читался:
— Значит, ты знал, где мы, — сказал Джек, чувствуя себя одновременно глупо и облегченно, — зачем же ты тогда спросил?
— Я только что увидел это, — ответил Ричард, и у Джека сразу пропала охота поддразнивать его. Ричард выглядел так, как будто он был болен каким-то странным туберкулезом, влияющим на разум, а не на легкие. Виновато было не только сводящее с ума путешествие в Долины и обратно — он, похоже, адаптировался к этому. Но узнать, что твой отец является одним из тех парней в черных шляпах, подумал Джек, было не самым приятным делом.
— Ладно, — сказал он, стараясь говорить бодро. Он действительно чувствовал себя немного бодрее.
Спасение от такого монстра, как Руэл, могло взбодрить даже ребенка, смертельно больного раком, подумал он.
— Пора двигаться, Ричи. У нас еще много дел, а ты тут разлегся.
Ричард поморщился:
— Того, кто сказал тебе, что у тебя есть чувство юмора, следовало бы расстрелять, дружок. Куда мы идем?
— Я не знаю, — сказал Джек, — но это где-то поблизости. Я чувствую это. Это как рыболовный крючок у меня в голове.
— В Пойнт-Венути?
Джек повернулся и посмотрел на Ричарда долгим взглядом. Усталые глаза Ричарда ничего не выражали.
— Почему ты спросил это, дружок?
— Мы туда идем?
Джек пожал плечами. Может быть. А может быть, и нет. Они медленно пошли через заросший травой плац, и Ричард сменил тему разговора:
— Было ли это все на самом деле? — Они приближались к ржавым двустворчатым воротам. Полоса бледно-голубого неба показалась над зеленью. — Было ли что-нибудь из этого на самом деле?
— Мы провели пару дней на электрическом поезде, делавшем двадцать пять, максимум тридцать миль в час, — сказал Джек, — и каким-то образом мы перенеслись из Спрингфилда, штат Иллинойс, в Северную Калифорнию, к побережью. Теперь ты скажи мне, было ли все это на самом деле?
— Да… да, но…
Джек поднял руки. Запястья были покрыты грубыми красными рубцами, которые зудели и жгли.
— Укусы, — сказал Джек, — укусы червей. Червей, которые вылезли из головы Руэла Гарднера.
Ричард отвернулся, и его вырвало.
Джек поддержал его. Иначе, подумал он, Ричард просто упал бы. Он был потрясен тем, как похудел Ричард, и тем, каким горячим было его тело.
— Извини, что я сказал так, — промолвил Джек, когда Ричарду стало немного лучше, — это было необдуманно.
— Да, это так. Но, мне кажется, это единственная вещь, которая могла… ты понимаешь…
— Убедить тебя?
— Ага. Может быть. — Ричард посмотрел на него усталыми глазами. Прыщики усеивали его лоб, язвочки окружали рот. — Джек, я должен у тебя спросить кое-что, и я хочу, чтобы ты ответил мне… прямо. Я хочу спросить тебя…
О, я знаю, о чем ты хочешь меня спросить, Ричи.
— Через несколько минут, — сказал Джек. — Мы разберемся со всеми вопросами и ответами через несколько минут. Но сначала нам надо кое-что сделать.
— Что сделать?
Вместо ответа Джек пошел к маленькому поезду. Он постоял некоторое время, рассматривая его: локомотив, пустой вагон, платформа. Мог ли он как-нибудь перенести его в Калифорнию? Он так не считал. Перенестись с Волком было нелегко; когда он перетаскивал Ричарда в Долины из общежития Тэйера, он чуть не вывихнул руку; и то и другое требовало полного осознания своих действий. Насколько он помнил, он совсем не думал о поезде, когда переносился в этот раз, — он думал только о том, чтобы вытащить Ричарда из Волчьего полувоенного тренировочного лагеря прежде, чем тот увидит своего старика. Все принимало немного другую форму, переносясь из одного мира в другой: перемещение требовало и изменений. Рубашки превращались в камзолы, джинсы могли стать шерстяными брюками, деньги превращались в палочки. Но этот поезд выглядел в точности так же, как и там. Морган смог создать нечто, не меняющееся при перемещении.
Кроме того, они носят там джинсы, Джеки.
Ага. И хоть у Осмонда был его верный кнут, у него был и карабин.
Карабин Моргана. Поезд Моргана.
Спина его покрылась мурашками. Он услышал ворчание Андерса:
— Нехорошее дело.
Это в самом деле было так. Очень нехорошее дело. Андерс был прав: это были черти, собравшиеся в клубок. Джек засунул руку в кабину, взял один «узи», присоединил к нему свежий магазин и пошел туда, где стоял Ричард, наблюдавший за ним со скрытым интересом.