рекинул руки через край плота и, держась за резиновый хвост, втянул себя на плот. Потом, дрожа, расстегнул промокшую рубашку — все ту же белую рубашку, минимум на размер меньше, чем надо, которую дал ему Ричард еще на другой стороне Проклятых Земель, — и, скомкав, бросил ее на дно плота. Его ботинки потерялись в воде, и он стащил с себя мокрые носки и кинул их на рубашку. Ричард с закрытыми глазами сидел на носу плота, ссутулившись и положив голову на колени.
— Мы ищем лестницу, — сказал Джек.
Ричард ответил ему едва заметным движением головы.
— Как ты думаешь, ты сможешь взобраться по лестнице, Ричи?
— Наверное, — прошептал Ричард.
— Она где-то здесь. Вероятно, она прикреплена к одной из этих свай.
Джек, гребя обеими руками, приблизил плот к одной из свай. Зов Талисмана был теперь непрерывным и казался достаточно сильным, чтобы поднять его с плота и опустить на террасе. Они плыли между первым и вторым рядами свай, уже под тяжелой черной линией террасы, находившейся сверху; здесь, как и снаружи, маленькие красные вспышки обжигали воздух, кружились и мигали. Джек посчитал: четыре ряда свай, по пять в каждом ряду. Двадцать мест, где может быть лестница. Мрак под террасой и причудливость коридоров, образованных рядами свай, создавали иллюзию путешествия по катакомбам.
— Они не попали в нас, — сказал Ричард бесцветным голосом. Таким же тоном он мог сказать «в магазине кончился хлеб».
— Нам немного помогли.
Джек посмотрел на Ричарда, обнявшего руками колени. Ричард никогда не сможет подняться по лестнице, если его не расшевелить.
— Мы приближаемся к свае, — сказал Джек. — Наклонись вперед и оттолкни нас, ладно?
— Что?
— Следи, чтобы мы не уткнулись в сваю, — повторил Джек. — Давай, Ричард, мне нужна твоя помощь.
Похоже, это подействовало. Ричард продрал левый глаз и положил правую руку на край плота. Когда они проплывали мимо толстой сваи, он выставил вперед левую руку, чтобы оттолкнуться. Вдруг что-то на свае издало чмокающий звук, словно разлепились влажные губы. Ричард замычал и отдернул руку.
— Что это было? — спросил Джек, но Ричарду не понадобилось отвечать — теперь уже оба мальчика видели похожих на слизняков тварей, прилепившихся к сваям. Их глаза были закрыты, рты тоже. Побеспокоенные, они начали менять свое положение на сваях, щелкая зубами. Джек опустил руки в воду и заставил плот обогнуть сваю.
— О Боже, — сказал Ричард. Эти маленькие безгубые рты имели множество зубов. — Боже, я не могу…
— Ты должен терпеть, Ричард, — сказал Джек. — Разве ты не слышал, что говорил Спиди там, на берегу? Он, может быть, уже мертв, Ричард, а если так, то он умер в уверенности, что ты пойдешь в отель вместе со мной.
Ричард снова закрыл глаза.
— И мне наплевать, сколько слизняков нам придется убить, чтобы подняться по лестнице, ты все равно по ней полезешь, Ричард. Это все. Вот так.
— Черт бы тебя побрал, — сказал Ричард. — Ты не должен говорить со мной так. Меня тошнит от твоей мании величия. Я знаю, что поднимусь по лестнице, что бы ни случилось. У меня, похоже, температура под тридцать девять, но я знаю, что я поднимусь по этой лестнице. Просто я не уверен в том, получится ли у меня. — Ричард произнес всю эту речь с закрытыми глазами. Он с усилием открыл глаза. — Ничего…
— Ты нужен мне, — сказал Джек.
— Ничего, я поднимусь по лестнице, ты, ублюдок.
— В таком случае я сначала попробую ее найти, — сказал Джек, толкнул плот вперед, к следующему ряду свай, и увидел ее.
Лестница висела вертикально между двумя внутренними рядами свай, кончаясь примерно в четырех футах над поверхностью воды. Смутно различимый прямоугольник на верхнем конце лестницы показывал, что люк открывался на террасу. В темноте лестница была лишь призраком лестницы, едва заметным.
— Я вижу ее, Ричи, — сказал Джек. Он осторожно провел плот мимо следующей сваи, стараясь не задеть ее. Сотни слизняков, облепивших сваю, оскалили зубы. Через несколько секунд лошадиная голова плота прошла под лестницей, и Джек, протянув руку, ухватился за нижнюю ступеньку.
— Порядок, — сказал он. Он привязал один рукав своей мокрой рубашки к нижней ступеньке лестницы, другой — к тугому резиновому лошадиному хвосту рядом с собой. Хоть плот будет на месте, если они когда-нибудь выберутся из отеля. У Джека внезапно пересохло во рту. Талисман пел, зовя его к себе. Джек осторожно встал на плоту и подтянул лестницу.
— Ты первый, — сказал он. — Будет нелегко, но я помогу.
— Обойдусь без твоей помощи, — сказал Ричард. Поднимаясь, он чуть не упал и не столкнул Джека с плота.
— Осторожно.
— Сам разберусь.
Ричард раскинул руки и удержался на ногах. Он прикусил губу и, казалось, боялся вздохнуть. Он шагнул вперед.
— Хорошо!
— Ублюдок.
Ричард переставил левую ногу вперед, поднял правую руку. Теперь он мог руками нащупать лестницу. Он свирепо покосился на Джека правым глазом.
— Хорошо, — сказал Джек, держа перед собой руки ладонями вперед, растопырив пальцы, показывая, что он не хочет оскорбить Ричарда предложением физической помощи.
Ричард схватился руками за лестницу, и его ноги неизбежно заскользили вперед, увлекая плот за собой. Через секунду он уже наполовину висел над водой — рубашка Джека удержала плот от дальнейшего продвижения.
— Помоги!
— Опусти ноги обратно.
Ричард сделал так и снова встал вертикально, тяжело дыша.
— Позволь мне дать тебе руку, ладно?
— Ладно.
Джек пополз по плоту и оказался прямо перед Ричардом. С большой осторожностью он встал. Ричард, дрожа, держался обеими руками за нижнюю ступеньку. Джек положил руки на костлявые бедра Ричарда.
— Я тебя приподниму. Постарайся не лягаться ногами — просто подтянись и поставь колено на ступеньку. Но сначала переставь руки на следующую.
Ричард открыл один глаз и сделал так, как сказал Джек.
— Ты готов?
— Давай.
Плот двинулся вперед, но Джек поднял Ричарда так высоко, что тот с легкостью поставил правое колено на нижнюю ступеньку. Потом Джек ухватился за лестницу и усилием рук и ног стабилизировал плот. Ричард мычал, пытаясь поднять другое колено на ступеньку, через секунду это ему удалось. Еще через две секунды Ричард Слоут стоял на лестнице в полный рост.
— Я не могу подняться дальше, — сказал он. — Мне кажется, я сейчас упаду. Я чувствую себя ужасно, Джек.
— Поднимись еще на одну ступеньку, пожалуйста. Пожалуйста. Тогда я смогу помочь тебе.
Ричард вяло переставил руки на ступеньку выше. Джек посмотрел вверх и увидел, что лестница была футов тридцать в длину.
— Теперь передвинь ноги. Пожалуйста, Ричард.
Ричард медленно поставил сначала одну, потом другую ногу на вторую ступеньку.
Джек взялся руками за ту же ступеньку и подтянулся. Плот описал полукруг, но Джек поднял колени и твердо поставил обе ноги на нижнюю ступеньку. Удерживаемый рубашкой Джека, плот вернулся назад, как собачка на поводке.
На трети пути вверх по лестнице Джеку пришлось обхватить Ричарда за пояс, чтобы он не упал в черную воду.
Наконец прямоугольник люка оказался прямо над головой Джека. Он прижал Ричарда к себе, обняв левой рукой одновременно его и лестницу, и попробовал открыть люк правой. А вдруг он забит гвоздями? Но люк сразу же откинулся и ударился об пол террасы. Джек подхватил Ричарда под мышки и вытянул его из тьмы через дыру в полу.
ИнтерлюдияСлоут в этом мире (V)
Мотель «Кингслэнд» пустовал почти шесть лет, и в нем царил запах плесени и пожелтевших газет, присущий давно заброшенным зданиям. Этот запах поначалу мешал Слоуту. Его бабушка по линии матери умерла дома, когда Слоут был мальчиком — ей потребовалось для этого четыре года, но в конце концов она добилась своего, — и запах ее смерти был похож на этот. Ему не был нужен такой запах и такие воспоминания в момент, который должен был стать его величайшим триумфом.
Но сейчас это уже не играло роли. Даже потери, нанесенные ему ранним появлением Джека в Лагере готовности, теперь не играли роли. Его чувства недовольства и ярости переросли в неистовое нервное возбуждение. Опустив голову, с дрожащими губами и горящими глазами, он ходил взад и вперед по комнате, в которой они с Ричардом останавливались в старые времена. Иногда он смыкал руки за спиной, иногда он бил себя кулаком в ладонь, иногда поглаживал свою лысину. Но большую часть времени он шагал, как когда-то в колледже, со сжатыми в тугие маленькие кулачки руками и ногтями, злобно впивающимися в ладони. В животе он ощущал необыкновенную легкость.
В голову лезли мысли.
Нет, нет. Идея верна, фраза не та.
Мысли собирались воедино.
Ричард уже мертв. Мой сын мертв. Наверняка. Он выжил в Проклятых Землях — с трудом, — но он никогда не переживет посещения «Эджинкорта». Он мертв. Нет смысла тешить себя надеждами. Джек Сойер убил его, и я вырву ему глаза за это.
— Но я тоже убил его, — прошептал Морган, останавливаясь на секунду.
Внезапно он вспомнил своего отца.
Гордон Слоут был строгим лютеранским священником в Огайо. В течение всего отрочества Морган пытался избегать этого жестокого и страшного человека. В конце концов он спасся от него в Йеле. Он нацелил свой разум и дух на Йель в последний год учебы в школе по одной причине, главенствовавшей над всеми остальными, не принимаемой разумом, но глубокой как суть: это было место, где его отец никогда не осмелился бы появиться со своими грубыми деревенскими замашками. Если бы когда-нибудь его отец осмелился ступить на землю студенческого городка Йеля, что-нибудь могло случиться с ним. Что именно, Слоут не знал точно, но это должно было быть чем-то вроде того, что случилось со Злой Ведьмой, когда Дороти плеснула на нее водой. И его предчувствие, похоже, было верным: его отец никогда не ступал ногой на землю Йельского студенческого городка. С первого же дня пребывания в колледже власть Гордона Слоута над сыном стала ослабевать — уже одно это делало все старания Моргана не напрасными.