— Ого, — сказал Ричард, — все здание чуть было не развалилось!
Джек повел Ричарда к дверям, попутно отметив его почти жадное восприятие маленькой полоски солнечного света.
— Ты готов к этому, Ричард?
— Да.
— Там твой отец.
— Нет, его там нет. Он мертв. А там есть его… как ты это называешь? Его двойник.
— А-а-а…
Ричард кивнул. Несмотря на близость Талисмана, он опять выглядел уставшим.
— Да.
— Там, похоже, будет большая драка.
— Ну что ж, я сделаю что смогу.
— Я люблю тебя, Ричард.
Ричард устало улыбнулся:
— Я тоже тебя люблю, Джек. А теперь пойдем, а то я уже начинаю нервничать.
Слоут действительно был уверен, что все у него под контролем. Он был уверен в этом до тех пор, пока не увидел своего сына — явно слабого, явно больного, но все еще живого, он выходил из Черного отеля, опираясь на плечо Джека Сойера.
Слоут также был уверен, что контролирует свои чувства в отношении сына Фила Сойера — сначала это был гнев, из-за которого он упустил Джека в королевском павильоне, потом на Среднем Западе. Господи, он спокойно пересек Огайо, а от Огайо было рукой подать до Орриса, владений другого Моргана. Но гнев привел к неконтролируемому поведению, и мальчишка ускользнул. Он подавил свой гнев, но теперь он вспыхнул с новой силой, словно кто-то плеснул керосин в затоптанный костер.
Его сын все еще жив! И его любимый сын, которому он собирался передать царствование над всеми мирами и вселенными, опирается на плечо Сойера!
Но и это было не все. В руках у Сойера, мерцая и вспыхивая, словно звезда, упавшая на Землю, был Талисман. Даже отсюда Слоут чувствовал его — словно гравитационное поле планеты, став сильнее, тянуло его вниз, заставляло трудиться сердце; словно время ускорялось, иссушая его плоть, ослепляя глаза.
— Больно! — завыл Гарднер.
Многие из Волков, уцелевших в землетрясении и вернувшихся к Моргану, теперь мчались прочь, закрывая лица. Двое из них беспомощно блевали.
На миг Морган почувствовал страх… а потом ярость, волнение и одержимость, питавшую его грандиозные мечты о царствовании. Эти чувства прорвали паутину его самоконтроля.
Он поднял большие пальцы к ушам и резко всадил их глубоко внутрь, так, что почувствовал боль. Потом высунул язык и стал грозить пальцем мистеру Джеку Поганой Сволочи, Которая Скоро Сдохнет — Сойеру. Секунду спустя его верхние зубы опустились, как гильотина, и отделили кончик языка. Слоут даже не заметил этого. Он схватил Гарднера за бронежилет.
Лицо Гарднера было белым от страха.
— Они вышли, он взял ЭТО, Морган… Господи!.. Нам надо бежать, мы должны бежать…
— ПРИСТРЕЛИ ЕГО! — заорал Морган в лицо Гарднеру. С кончика его языка тоненькой струйкой текла кровь. — ПРИСТРЕЛИ ЕГО, ТЫ, ЭФИОПСКИЙ КОЗЕЛ, ОН УБИЛ ТВОЕГО СЫНА! ПРИСТРЕЛИ ЕГО И РАССТРЕЛЯЙ ЭТОТ ЧЕРТОВ ТАЛИСМАН! СТРЕЛЯЙ ПРЯМО ЧЕРЕЗ РУКИ И РАЗБЕЙ ЕГО!
Слоут начал приплясывать перед Гарднером, его лицо строило гримасы, большие пальцы снова оказались в ушах, подрезанный язык то появлялся, то исчезал, как новогодняя игрушка, которая раскручивается со смешным звуком. Он выглядел как дитя-убийца, веселый и в то же время ужасный.
— ОН УБИЛ ТВОЕГО СЫНА! ОТОМСТИ ЗА СЫНА! УБЕЙ ЕГО! СТРЕЛЯЙ! ТЫ ПРИСТРЕЛИЛ ЕГО ОТЦА, ТЕПЕРЬ ПРИСТРЕЛИ ЕГО!
— Руэл… — задумчиво произнес Гарднер. — Да, он убил Руэла. Он — самая гадкая сволочь, когда-либо рождавшаяся на свет. Все мальчишки. Аксиома. Но он… он…
Он повернулся к Черному отелю и поднял винтовку. Джек и Ричард достигли конца искореженной парадной лестницы и двигались к деревянному тротуару, который еще несколько минут назад был плоским и ровным. В прицеле двое мальчиков были большими, как трейлеры.
— ПРИСТРЕЛИ ЕГО! — ревел Морган. Он снова высунул окровавленный язык и издал детский триумфальный клич: «Ядда-ядда-ядда-яаа!». Его ноги, обутые в грязные туфли «Гуччи», топали по песку. Одна нога неуклюже опустилась на откушенный кончик языка и еще глубже втоптала его в песок.
— ПРИСТРЕЛИ ЕГО! РАССТРЕЛЯЙ ЕГО! — выл Морган.
Ствол винтовки описывал круги, как и в тот раз, когда Гарднер собирался стрелять в резиновую лошадь. Потом замер. Джек нес Талисман, прижимая его к груди. Его мерцающий свет виднелся в перекрестье прицела. Винтовка 36-го калибра могла пробить его, разбить на кусочки, и тогда солнце должно почернеть… Но прежде чем это случится, подумал Гарднер, я увижу, как взрывается грудь этого отвратительного мальчишки.
— Он мертвец, — прошептал Гарднер и нажал на спуск винтовки «уэзерби».
Ричард с большим трудом поднял голову и сразу был ослеплен отраженным солнечным светом.
Два человека. Один слегка наклонил голову, другой, похоже, танцевал. Еще одна вспышка солнечного света, и Ричард понял. Он понял… а Джек смотрел в другую сторону. Джек смотрел туда, где лежал Спиди.
— Джек, берегись! — закричал Ричард.
Джек с удивлением оглянулся:
— Что?
Все произошло очень быстро. Джек почти все пропустил. Ричард видел ЭТО и понял ЭТО, но он не смог бы объяснить Джеку. Солнце снова блеснуло на оптическом прицеле винтовки. На этот раз луч попал на Талисман. И Талисман отразил его обратно на стрелка. Так впоследствии Ричард сказал Джеку, но это было то же, что сказать, что Эмпайр стейт билдинг имеет высоту в некоторое количество этажей.
Талисман не просто отразил солнечный свет, он каким-то образом усилил его. Он послал назад толстую полосу света, словно луч смерти в фантастическом фильме. Он светил всего какую-то долю секунды, но его след оставался на сетчатке Ричарда еще целый час — сначала белый, потом зеленый, потом голубой и, наконец, исчезая, лимонно-желтый.
— Он мертвец, — прошептал Гарднер, а потом прицел наполнился огнем. Дымящееся, расплавленное стекло влетело в правый глаз Гарднера. Патроны в магазине винтовки взорвались, разрывая ее на части. Один из осколков срезал большую часть правой щеки Гарднера. Другие куски стали пролетели ураганом мимо Слоута, странным образом не причинив ему вреда. После всех коллизий рядом с ними оставались три Волка. Двое из них дали деру. Третий лежал мертвый на спине, глядя в небо. Курок «уэзерби» вошел ему точно между глаз.
— Что? — заревел Морган. Его окровавленный рот открылся. — Что? Что?
Гарднер выглядел странно, как Уайл И. Койот в мультфильмах серии «Бегун». Он отбросил ружье в сторону, и Слоут заметил, что все пальцы на левой руке Гарднера были оторваны.
Правая рука Гарднера с женственным изяществом вытянула рубашку из брюк. На внутреннем ремне его брюк были прикреплены ножны из тонкой кожи козленка. Из них Гарднер извлек кусок отделанной хромом слоновой кости. Он нажал на кнопку, и на солнце сверкнуло тонкое семидюймовое лезвие.
— Плохой, — прошептал он, — плохой. — Голос повысился: — Все мальчишки плохие! Это аксиома! АКСИОМА!
Он побежал по берегу к деревянному тротуару, на котором стояли Джек и Ричард. Его голос продолжал нарастать, пока не превратился в лихорадочный визг:
— ПЛОХИЕ! ЗЛО! ПЛОХИИИЕ! ЗЛООО! ИИИИИИИИИИИИИИ!
Морган постоял еще секунду, а потом сжал в кулаке ключ, висящий у него на шее. Сжимая его в кулаке, он заодно собрал в кулак свои панические, прыгающие мысли:
Он пойдет к старому ниггеру. Там-то я его и достану.
— ИИИИИИИИИИИИИИИИ! — визжал Гарднер, продолжая бежать, держа перед собой нож.
Морган повернулся и побежал к берегу. Его не беспокоило, что Волки разбежались. Это было не важно.
Он сам разберется с Джеком Сойером и с Талисманом.
Глава 45В которой многое решается на берегу
Солнечный Гарднер, обезумев, несся навстречу Джеку; с его изувеченного лица лилась кровь. Он был центром разрушительного безумия. Под яркими солнечными лучами, светившими, казалось, впервые за десятилетия, Пойнт-Венути представлял собой руины зданий, разломанных труб и тротуаров, поднявшихся, как книги, сдвинутые на полке. То тут, то там валялись настоящие книги; их разорванные обложки трепыхались в неровных трещинах на земле. За спиной у Джека отель «Эджинкорт» издал звук, похожий на стон, затем Джек услышал шум тысяч ломающихся досок и стен. Краем глаза Джек заметил похожую на шмеля фигурку Моргана Слоута и понял, что тот направлялся к Спиди Паркеру — или к телу Спиди Паркера.
— У него нож, Джек, — прошептал Ричард.
Изуродованной рукой Гарднер измазал кровью свою когда-то безупречно белую рубашку. «ПЛОХИИИИИЕ!» — визжал он; его голос был едва слышен на фоне шума прибоя и шумов продолжающегося разрушения: «ИИИИИИИИИИИИ…»
— Что ты будешь делать? — спросил Ричард.
— Откуда мне знать? — ответил Джек, и это был самый правдивый ответ, какой он мог дать. Он не представлял, как поступить с сумасшедшим. Но он должен был отразить его нападение. Он был уверен в этом. «Тебе надо было убить обоих братьев Эллис», — сказал он.
Гарднер, по-прежнему пронзительно визжа, бежал по песку. Он все еще был на приличном расстоянии, примерно на полпути между концом забора и отелем. Красная маска покрывала его лицо. Из его бесполезной левой руки на песок лился кровавый поток. Расстояние между ним и мальчиками, казалось, сократилось вдвое за секунду. Был ли Морган Слоут уже на берегу?
— Зло! Аксиома! Зло! — вопил Гарднер.
— Переносись! — громко сказал Ричард,
и Джек
перенесся
так же, как внутри Черного отеля.
И обнаружил себя стоящим под ослепительным солнцем Долин перед Осмондом. Большая часть уверенности сразу покинула его. Все было по-прежнему, но все было иным. Не оглядываясь, он понял, что за его спиной было нечто гораздо худшее, чем «Эджинкорт». Он никогда не видел замок снаружи, замок, которым стал в Долинах отель, но он каким-то образом знал, что из огромных дверей к нему тянулся длинный язык… и что Осмонд пытается оттеснить их с Ричардом к замку.