ственный фокус в гараже за домом на Родео-драйв.
Джек, сидевший бесцельно на вершине холма, ближайшего к «Беверли-Хиллз», увидел, как отец, выходящий из дома через парадный вход, шарит в карманах — в поисках ключа или денег — и заходит в гараж через боковую дверь. Потом Джек вспомнил, что машина отца стоит сейчас там, где он оставил ее этим субботним утром, припаркованная к тротуару перед домом. Машины Лили не было вовсе. Сунув сигарету в зубы, она объявила, что отправляется на съемки «Грязного следа», последней картины режиссера, снявшего «Любимицу смерти», и никто в этом мире не помешает ей в этом. Значит, гараж был пуст. Несколько долгих минут Джек ждал, что же будет дальше. Ни боковая дверь, ни большие ворота не открывались. Наконец Джек соскочил с поросшего травой бугорка, подошел к гаражу и толкнул дверь. Широкое пространство, хорошо знакомое Джеку, было совершенно пусто. С серебристых крючков, вбитых в стену, одиноко свисали инструменты. В удивлении Джек позвал: «Папа!» — и посмотрел по сторонам. Тут что-то прыгнуло в темный угол. На мгновение Джек почти поверил в существование волшебных сил. Он решил, что повстречал какого-то злого колдуна и… Сверчок прополз по стене и забился в невидимую щель. Нет! Его отец не мог превратиться в сверчка. Конечно же, не мог.
— Эй! — позвал мальчик.
Никто не ответил.
Джек вернулся к боковой двери и вышел из гаража. Солнечные зайчики играли на траве сада вдоль Родео-драйв. Надо было кого-нибудь позвать, но кого? Полицию? А что он им скажет? Мой папа вошел в гараж, я не нашел его там, и мне страшно…
Два часа спустя Фил Сойер появился в конце улицы. Пиджак был перекинут через плечо, галстук сбился набок — Джеку он показался похожим на человека, возвращающегося из кругосветного путешествия. К этому времени Джек уже сильно беспокоился за отца, поэтому, увидев его, сразу же побежал навстречу.
— Ну, не лети так быстро! — сказал отец. — Я-то думал, что ты спишь, маленький странник. — Джек обнял отца за ноги.
Подходя к дому, они услышали телефонный звонок, и страстное желание, чтобы отец подольше побыл с ним вместе, побудило Джека взмолиться, чтобы звонящий положил трубку до того, как они войдут в дверь.
Отец потрепал волосы на макушке Джека, положил ему на плечо свою загорелую руку, затем открыл дверь и прервал трезвон телефона на пятом звонке.
— Да, Морган, — услышал Джек голос отца. — Что? Плохие новости? Давай рассказывай!
Затем продолжительное молчание, за которым мальчик слышал тонкий, искаженный голос Моргана Слоута, пробивающийся из трубки.
— Джерри? Боже мой, бедный Джерри! Кто бы мог подумать! По-моему, нам следует отправиться туда.
Затем отец взглянул на Джека, уже не улыбаясь и не подмигивая, и взял его за руку.
— Я скоро буду, Морган, — произнес он в трубку. — Мне придется взять с собой Джека, но он может подождать в машине.
Джек почувствовал, как все его мышцы расслабились, и настолько растерялся, что не спросил, сколько он должен ждать. Фил доехал по Родео-драйв до отеля «Беверли-Хиллз», повернул налево по Сансет-Стрип и повел машину к зданию офиса. За все это время он не произнес ни слова.
Отец ловко проскользнул сквозь поток машин и резко свернул на автостоянку перед офисом. Там уже стояли полицейские машины, одна пожарная, белый маленький «мерседес» дяди Моргана и старый ржавый «плимут» с двумя дверцами — автомобиль электрика. У входа дядя Морган разговаривал с полицейским, который сочувственно покачивал головой. Правой рукой Морган Слоут обнимал за плечи стройную молодую женщину в платье, которое было ей чуть великовато; та уткнулась лицом в его плечо. Миссис Джерри, понял Джек, увидевший, что лицо она закрывает белым носовым платком. Пожарный в брезентовом плаще в дальнем конце зала заметал в кучу искореженный металл и пластик, обугленные куски дерева и осколки стекла.
— Посиди здесь пять минут, хорошо, Джек? — сказал отец и пошел к входу.
Молодая китаянка разговаривала с другим полицейским, сидя на ограде автостоянки. Рядом с ней валялась скрюченная железяка, в которой Джек с трудом узнал велосипед. Глубоко вдохнув, он почувствовал запах гари.
Лишь через двадцать минут отец и дядя Морган вышли из здания. Все еще обнимая рукой миссис Джерри, дядя Морган помахал другой рукой Сойерам и открыл перед женщиной дверь своей маленькой машины. Отец Джека вывел их машину со стоянки и снова влился в поток машин на Сансет-Стрип.
— Джерри больно? — спросил Джек.
— Несчастный случай, — ответил отец. — Электричество… Весь дом мог взлететь на воздух.
— Джерри больно? — повторил Джек.
— Этому бедолаге так больно, что… он умер, — сказал отец.
Два месяца прошло, пока Джек и Ричард Слоут восстановили, как смогли, картину происшествия из обрывков разговоров, слышанных краем уха. Мать Джека и экономка Ричарда добавили недостающих деталей, причем экономка — самых ужасных.
Джерри Бледсо вышел на работу в субботу, чтобы покопаться в охранной системе здания. Охранная система была напрямую связана с главным щитом здания, расположенным за двумя съемными деревянными панелями в цокольном этаже. Джерри поставил на пол сумку с инструментами и раздвинул створки панелей, убедившись перед этим, что стоянка пуста и никто не выпрыгнет из штанов, когда завоет сигнал тревоги. Затем он спустился к телефону в своей каморке, позвонил в полицейский участок и предупредил, чтобы они не обращали внимания ни на какие сигналы из офиса «Сойер и Слоут» до следующего звонка. В то время как он поднимался, готовясь распутывать сложную сеть проводов, сходящихся на центральный щит с датчиков на всех окнах и дверях здания, двадцатишестилетняя Лоретт Чан проезжала мимо автостоянки на велосипеде — она развешивала по улицам рекламу ресторана, который должен был открыться в этом здании через пару недель.
Мисс Чан рассказала полиции, что видела, как рабочий из подвала поднимался в зал. За секунду до того, как электрик дотронулся до рубильника, она почувствовала, как земля дрожит под ногами. Она решила, что это — слабое землетрясение, и не очень встревожилась: за свою недолгую жизнь Лоретт Чан успела познакомиться с сейсмической активностью, которая ничего не разрушала и никому не приносила вреда. Она увидела, как Джерри Бледсо переминается с ноги на ногу (значит, он тоже это чувствовал). Затем он тряхнул головой и аккуратно вложил отвертку в переплетение проводов.
И тут весь первый этаж здания компании «Сойер и Слоут» вспыхнул, словно облитый керосином; языки пламени охватили центральный щит, превратив его в кучу пепла с обугленными скелетами проводов, а затем перекинулись на рабочего. Аварийная сирена завывала во всю мочь. Прямо из стены вывалился огненный шар диаметром в два метра, прокатился по телу уже мертвого Джерри Бледсо и поплыл по коридору к выходу. Парадная дверь взорвалась, разбрызгав осколки стекла и дымящиеся щепки. Лоретт Чан бросилась к телефону-автомату. Пока она объясняла дежурному пожарной команды адрес здания, ее велосипед медленно плавился под мощным потоком огня, вырывающегося через дверь. Изуродованный труп Джерри Бледсо продолжал дергаться — тысячи вольт пробегали через тело, корежа его в конвульсиях, бросая из стороны в сторону. Волосы его и одежда сгорели дотла, кожа приобрела синевато-серый цвет. Очки — две лужицы коричневой пластмассы — накрыли его нос, как восковые припарки.
Джерри Бледсо… Кто сыграл на этих переменах, папа?
Незнакомые звезды незнакомых созвездий сверкали в небе над Джеком, говоря с ним на языке, которого он не понимал.
Глава 12Джек идет на рынок
Эту ночь Джек провел в мягком благоухающем стогу сена. Сначала он прорыл в стогу глубокую нору, а потом, повернувшись лицом к прохладному свежему воздуху Долин, настороженно прислушивался к тихим шорохам: кто-то рассказывал ему, и сам он читал, что мыши-полевки — большие любители таких стогов. Если они и водились здесь, то такая большая мышка, как Джек Сойер, наверное, напугала их до смерти. Мало-помалу Джек успокоился. Левой рукой он обхватил горлышко бутылки Спиди — по дороге он залепил его кусочком ила из ручейка, возле которого останавливался, чтобы освежиться. Только потом до него дошло, что ил может просочиться внутрь бутылки, а может, и уже просочился. Что же, к букету и без того «тонкому» добавится еще один пикантный привкус.
Пока он лежал здесь в тепле, в глубоком сне, его переполняло чувство такого облегчения, будто дюжина десятипудовых гирь разом свалилась с его плеч. Или даже с души. Он снова был в Долинах — в месте, которое такие примечательные личности, как Морган Оррис, Осмонд — Погонщик волов и Элрой, удивительный человек-козел, называли домом, в Долинах, где с ним всякое может случиться.
Но он знал, что Долины могут быть и доброжелательны. И сейчас чувствовал сладкую и спокойную, как запах сена, чистую и прозрачную, как воздух, эту доброжелательность вокруг себя.
Интересно, а чувствует ли облегчение муха или божья коровка, когда внезапный порыв ветра, блуждающего по коридорам лабиринта, выносит залетевшее туда насекомое наружу? Джек этого не знал, но зато знал, что такое Оутли, и «клубы хорошей погоды», и старики, плачущие над своими украденными торговыми тележками вдали от запахов пива и рвоты… Самое главное — он ушел от Смоуки Апдайка и его дискотеки.
В конце концов он может путешествовать и по Долинам некоторое время…
С этой мыслью он и заснул.
Он прошел две, а может, три мили по Западной дороге на следующее утро, наслаждаясь солнцем и добрым земным духом полей, уже готовых к жатве, когда его догнала телега и усатый селянин в чем-то похожем на тогу с широкими штанами под ней остановил телегу и прокричал:
— На рынок идешь, парень?
Джек застыл с открытым ртом, с ужасом поняв, что этот человек говорит не по-английски. В его речи не было никаких «крошу промщения» или «каваревов подмяски», —