я красота.
Морган взмахнул серебристым шестом, как сказочной волшебной палочкой, и еще одна голубая молния рассекла воздух.
— Смотрите на меня, ты и твой тупой друг! — крикнул Морган. Его тонкие губы, вытянувшиеся в торжествующей улыбке, обнажили кривые желтые зубы. Первое впечатление Джека о красоте Моргана разрушилось раз и навсегда.
Волк взвыл и дернулся в руках Джека. Он уставился на Моргана своими оранжевыми глазами, горящими от страха и ненависти.
— Ты дьявол! — кричал Волк. — Ты дьявол! Моя сестричка! Моя маленькая сестричка! Волк! Волк! Ты дьявол!
Джек вынул бутылку из кармана. Все равно остался лишь один глоток. Он не мог держать Волка одной рукой; он отпустил его, а Волк, похоже, был не в состоянии самостоятельно держаться на ногах. Не имеет значения. В любом случае он не может забрать его с собой в другой мир… или может?
— Ты дьявол! — не унимался Волк, стоя на коленях в воде. Он захлебывался в слезах; его мокрое лицо скользило по руке Джека.
Запах горящей травы.
Гром, молния.
В этот момент языки огня полыхнули так близко от Джека, что он едва успел отскочить в сторону, чтобы не превратиться в живой факел.
— Да, да, вы оба! Оба! — орал Морган. — Я покажу тебе, как становиться на моем пути, ты, маленький ублюдок! Я спалю вас обоих! Я УНИЧТОЖУ ВАС!!!
— Волк! Вставай! — крикнул Джек. Он уже отчаялся поднять его, только покрепче сжал руку. — Обопрись на меня! Слышишь?
— Волк!
Джек поднял бутылку, и отвратительный вкус гнилого винограда последний раз заполнил его рот.
Он почувствовал, как проваливается в глубокую яму. Или котлован. Волк так сильно вцепился в его руку, что Джек даже вскрикнул от боли. Чувство легкого головокружения (или опьянения?) начало постепенно исчезать… вместе с солнечным светом. Мир вокруг превратился в мрачный, пасмурный октябрьский день где-то в сердце Америки. Холодные капли дождя ударили Джеку в лицо, и он с трудом понял, что вода, в которой он стоит, намного холоднее, чем была всего несколько секунд назад. Где-то очень недалеко раздавался знакомый грохот грузовиков по автостраде… Только сейчас он, казалось, доносился откуда-то сверху.
Это невозможно, подумал Джек. Не может быть! На какой-то сумасшедший момент он представил себе летящие по воздуху грузовики, управляемые людьми с привязанными к рукам крыльями.
«Вот я и здесь, — подумал он. — Снова здесь. И все по-прежнему».
Он чихнул.
Да, и так же холодно.
Но все-таки кое-что изменилось.
Автостоянка, роща, свободное замусоренное пространство — ничего этого не было. Они стояли по пояс в ледяной воде ручья глубоко под откосом дороги. Это — первое отличие.
Волк был с ним. Это — второе.
И Волк выл.
Глава 18Волк идет в кино
Еще один грузовик пронесся по дороге над головой, рыча большим дизельным двигателем. Земля затряслась под ногами. Волк затрясся в руках Джека. Он пошатнулся, едва не свалив их обоих в холодную воду.
— Не бойся, — сказал Джек. — Это всего лишь грузовик. Пойдем.
Он шлепнул Волка по спине. Но Волк никуда идти не хотел. Его ужас был всеохватывающим. Когда он попытался сделать шаг, то навалился на Джека всеми своими ста пятьюдесятью фунтами. Если бы Джек его не удержал, он обязательно свалился бы в эту ледяную воду.
— Волк! Не хочу! Волк! Волк!
Но тут хватка ослабела. Секунду спустя его руки повисли бессильно. Когда еще один грузовик прогрохотал по дороге, Волк вскрикнул и снова попытался вырваться из рук Джека. Затем посмотрел на него затравленным, мутным взглядом, словно говоря: Уведи меня отсюда, пожалуйста, уведи меня отсюда! Лучше б я умер в своем мире!
Я тоже не хотел оттуда уходить, Волк, но там Морган. Если б его не было, я ни за что не выпил бы эту тошнотворную жидкость!
Он посмотрел вниз на свою левую руку и увидел, что та все еще сжимает горлышко бутылки Спиди. Только по счастливой случайности Волк ничего себе не повредил, когда в ужасе схватился за Джека.
Джек отбросил бутылку в сторону. Бульк!
Еще два грузовика — двойной рев.
Волк взвыл и зажал уши. Джек заметил, что во время их переноса из Долин большая часть шерсти исчезла с ладоней Волка. Большая, но не вся. И еще он заметил, что указательные и средние пальцы на обеих руках совершенно одинаковой длины.
— Пойдем, Волк, — сказал Джек, когда рев грузовиков растаял вдали. — Пойдем отсюда.
Он протянул Волку руку, и Волк крепко сжал ее. Потом он заметил болезненное выражение на лице Джека и ослабил хватку… чуть-чуть.
— Не бросай меня, Джек, пожалуйста, пожалуйста, не бросай меня здесь одного.
— Ну что ты, Волк, конечно, не брошу, — сказал он и подумал: И как тебя угораздило вляпаться в такую историю… твою мать? Стоишь в канаве под дорогой где-то на окраине Огайо вместе со своим ручным оборотнем. Как только это у тебя получилось? Ты что, специально тренировался? И, кстати говоря, какая у нас сейчас фаза луны? Ты не знаешь, случайно, Джеки?
Джек не знал. А небо, обложенное серыми облаками и зашторенное холодным дождем, не давало ответа.
И какие у нас шансы? Тридцать к одному? Или двадцать восемь к двум?
Какие бы они ни были, ничего хорошего не предвиделось. Тем более при таком раскладе.
— Не бойся, Волк, я не собираюсь тебя бросать, — повторил Джек и повел Волка к берегу. По ручью плыли вверх животом останки какой-то детской куклы. Ее синие стеклянные глаза уставились в сгущающуюся темноту. Мышцы рук Джека растянулись от неимоверного усилия, с каким он вытащил Волка из Долин, и теперь ныли, как расшатавшийся зуб.
Выйдя из воды на замусоренный, поросший густой травой берег, Джек начал мелко дрожать от холода.
На этот раз продвижение Джека по Долинам ограничилось примерно двумя километрами — расстоянием, на которое Волк перегнал свое стадо, чтобы животные могли попить из ручья. Неподалеку от этого места позже сам Волк был ими же и затоптан до полусмерти. Здесь, насколько Джек мог определить, он оказался на целых десять миль западнее. Он выбрался на берег — Волк наконец-то перестал хвататься за Джека — и в последних солнечных лучах увидел указатель, стоявший ярдах в пятидесяти вправо от дороги. На нем светилась надпись: «АРКАНУМ. ПОСЛЕДНИЙ НАСЕЛЕННЫЙ ПУНКТ ОГАЙО. ГРАНИЦА ШТАТА 15 МИЛЬ».
— Будем голосовать, — сказал Джек.
— Голосовать? — непонимающе спросил Волк.
— А ну, дай-ка я взгляну на тебя!
Он просто хотел посмотреть, сойдет ли Волк за нормального человека — хотя бы в темноте. Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. На Волке все еще был рабочий комбинезон, только теперь на кармане появился лейбл «ОШКОШ». Домотканая рубашка превратилась в синий, фабричного производства батник, чем-то похожий на форменные рубашки военных моряков. Необъятные ноги оказались обуты в белые носки и огромные, промокшие насквозь мокасины.
Но что самое странное — на длинном носу Волка сидели круглые в металлической оправе очки, такие же, как у Джона Леннона.
— Волк, ты плохо видишь? У тебя были проблемы со зрением? Там, в Долинах?
— Я не знаю, — ответил Волк, — может, и были. Но черт возьми, я намного лучше вижу с этими стеклянными глазами! Волк! Прямо здесь и прямо сейчас!
Он посмотрел на дорогу, наводненную ревущими машинами, и на какое-то мгновение Джек тоже увидел то, что видел Волк: огромные стальные чудовища с желтовато-белыми глазами, пролетавшие сквозь ночь на невообразимых скоростях, скребущие дорогу круглыми резиновыми лапами…
— Я вижу лучше, чем хотелось бы, — закончил Волк печальным голосом.
Два дня спустя двое усталых, валящихся с ног путников миновали указатель с надписью «МАНСИ. ШТАТ ИНДИАНА». Джек бредил от температуры 38,5 и почти постоянно кашлял. Лицо Волка было раздутым и бесцветным. Он выглядел как боксер, потерпевший поражение на ринге. За день до этого он пытался сорвать для них с Джеком несколько поздних яблок с дерева, росшего около заброшенного амбара на краю дороги. Он уже сидел на ветке и складывал мягкие осенние яблоки в нагрудный карман комбинезона, когда его обнаружили дикие пчелы, свившие себе гнездо под крышей старого амбара. Волк быстро слез — даже не слез, а просто упал с дерева, окруженный жужжащим коричневым облаком. Потом, с полностью заплывшим глазом и носом, превратившимся в багровый волдырь, Волк уверял Джека, что собрал самые лучшие яблоки на свете. Ни одно из них не было по-настоящему съедобно — сухие, мягкие и сморщенные, но после того что перенес бедный Волк, чтобы их достать, Джек просто считал себя не вправе пренебречь ими.
Большой старый «камаро» пронесся мимо них, нарочно прижавшись к обочине.
— Эй, говнюки! — крикнул кто-то и был поддержан дружным пьяным ржанием.
Волк взвыл и вцепился в Джека. До этого Джек был уверен, что страх Волка перед машинами постепенно пройдет, но сейчас он начал в этом сильно сомневаться.
— Все нормально, Волк, — сказал он как можно более ласково, отрывая от себя его руки уже двадцатый или тридцатый раз за день. — Они уехали.
— Так громко! — скулил Волк. — Так громко! Волк! Волк! Волк! Мои уши, Джек, о, мои уши…
— Они ехали без глушителя, — объяснил Джек, думая ласково: Тебе понравятся калифорнийские дороги, Волк. Ты привыкнешь ко всему этому, и мы будем вместе путешествовать. Мы будем ехать на машинах, мотоциклах. Ты придешь от них в восторг, я тебе обещаю.
— Понравится! — пробормотал Волк. — Как это вообще может кому-нибудь нравиться? Джейсон! Эти запахи…
Джек понимал, что запахи для Волка — самое худшее. Тот даже начал называть Америку Страной плохих запахов. В первую ночь, проведенную в этом мире, Волк несколько раз вскакивал и пил мутную воду из ручья. Волк не мог определить, какие именно запахи его окружают, он лишь удивлялся, как Джек может их выносить, как вообще кто-нибудь может их выносить?