— Конечно, — ответил Зингер. — Конечно, нас интересует твой грязный рюкзак. Но сначала я хочу убедиться, что ты ничего не утаил. Доставай что осталось.
Джек неохотно вытащил гитарный медиатор Спиди, мраморный шарик и серебряный доллар и положил все это на носовой платок.
— Просто они мне очень дороги.
Зингер схватил медиатор.
— Что это?
— Медиатор.
Зингер покрутил его в руках, понюхал. Если б он его укусил, Джек дал бы ему по морде.
— Медиатор… где ты его взял?
— Мне подарил его друг, — сказал Джек и внезапно ощутил такую тоску и одиночество, каких никогда не чувствовал за все время своего путешествия. Он вспомнил Снежка, сидящего у входа в Торговый центр и смотрящего на него глазами Спиди. В какой-то степени он тоже был Спиди Паркером, чье имя только что сделал своим собственным.
— Клянусь, ты это где-то спер, — сказал Зингер, ни к кому не обращаясь, и бросил медиатор на платок рядом с шариком и монетой. — Теперь рюкзак.
Когда Джек снял рюкзак, Зингер покопался в нем несколько минут, морщась от брезгливости и усмехаясь себе под нос. Брезгливость была вызвана некоторыми вещами, лежащими в рюкзаке: зачем, дескать, таскать на своей спине всякий мусор.
«Спиди, где ты сейчас?»
— Все, — заключил Зингер. — Может, еще и обыскать?
Гарднер покачал головой:
— Лучше посмотрим, что есть у мистера Волка.
— У него ничего нет в карманах, — сказал Джек.
— Вывернуть! — крикнул Зингер. — На стол! На стол!
Волк вдавил подбородок в грудь и еще сильнее зажмурился.
— У тебя ничего нет в карманах? — спросил Джек.
Волк медленно кивнул.
— Он врет! Он нагло врет! — снова заорал Зингер. — А ну, подойди сюда, ты, идиот, и вытаскивай весь хлам из карманов на стол!
Он крепко сжал руки.
— Нет, Уильямс ничему его не научил. И Фэйрчайлд тоже! Ты посмотри на него — сонная муха!
Баст прижал свое лицо к лицу Волка и зашептал:
— Если ты сейчас же не выгребешь все из своих карманов на стол, я разобью тебе харю.
Джек спокойно сказал:
— Сделай это, Волк.
Волк вздохнул. Затем опустил правую руку в передний карман комбинезона. Он наклонился над столом, протянул руку вперед и разжал пальцы. Три спички и два разноцветных, отполированных водой камешка-голыша упали на стол. Когда он разжал левую руку, то еще два камешка покрасивее присоединились к остальным.
— Шарики, — сказал Зингер.
— Не будь идиотом, сын мой, — ответил ему Гарднер.
— Ты выставил меня ничтожеством, — сказал Зингер Джеку тихим, но угрожающим голосом, когда они поднимались по лестнице на верхний этаж. Ступеньки были покрыты розовой ковровой дорожкой. Комнаты наверху «Дома Солнечного Света» в основном напоминали больничные палаты, только некоторые из них были украшены, а в других не было даже мебели.
— Ты еще пожалеешь об этом, я тебе обещаю. Никто в этом месте не может делать дурака из Санни Зингера! Я, можно сказать, управляю этим местом, вы, два идиота! Боже! — Он повернул свое пылающее от злости лицо к Джеку. — Я давно занимаю это место, вы, тупорылые овцы. Я его занимал еще тогда, когда вы и не знали о нем!
— Я не знал, что у него что-нибудь есть в карманах, — сказал Джек.
Зингер замер на ступеньку ниже Джека с Волком. Его глаза сузились, лицо налилось — Джек понял, что случится дальше, за секунду до того, как рука Зингера распрямилась и врезалась в его лицо.
— Джек, — прошептал Волк.
— Все в порядке, — сказал он.
— Если меня задевают, я бью очень сильно, — сказал Зингер Джеку. — Но если меня выставляют дураком перед Преподобным Гарднером, я бью беспощадно. Ты понял меня?
— Да, — сказал Джек. — Я понял. Когда нам выдадут одежду?
Зингер молча повернулся и пошел дальше. Джек постоял еще секунду, наблюдая, как тот поднимается по ступенькам.
«Ты тоже… — подумал он. — Ты и Осмонд… Когда-нибудь».
Затем он последовал за Зингером, таща за руку Волка.
В длинной, заставленной шкафами, коробками и ящиками комнате высокий мальчик с бледным отсутствующим лицом лунатика обследовал полки и выбрал одежду для них.
— И туфли, выдай им рабочие туфли, в которых можно ходить весь день, — сказал Зингер, повернувшись к двери и принципиально не глядя на мальчика. Холодное отвращение — еще одна вещь, перенятая у Преподобного Гарднера.
Наконец мальчик выставил огромные черные ботинки тринадцатого размера в центр комнаты, и Джек натянул их на ноги Волка.
Узкий коридор прорезал верхний этаж здания на всю его длину. В нем было около пятидесяти футов. Ряды узких дверей с врезанными глазками тянулись по каждой из сторон. Для Джека этот так называемый «Дом» с каждой минутой все больше и больше был похож на тюрьму.
Зингер остановился у одной из дверей.
— В первый день никто не работает. Для вас все начнется завтра. Так что пока оставайтесь здесь и читайте свои Библии до пяти часов. Я приду за вами и поведу на исповедь. И переоденьтесь в нашу одежду!
— Ты хочешь сказать, что собираешься запереть нас здесь на три часа? — спросил Джек.
— А ты хочешь, чтобы я водил тебя за руку? — спросил Зингер, и его лицо опять покраснело. — Суди сам — если б ты попал сюда по своей воле, я мог бы позволить тебе побродить вокруг, ознакомиться с местом. Но ты бродяга и доставлен сюда из полицейского управления, значит, ты можешь быть преступником. Наверное, через тридцать дней вы и станете добровольными жителями нашего «Дома», если вам здесь понравится. А сейчас идите в комнату и молитесь во славу Господа, как должен делать любой человек.
Он вставил ключ в дверь и отошел в сторону.
— Заходите. У меня еще много дел.
— А что будет со всеми нашими вещами?
— Тупоголовые бараны! Неужели вам еще понадобится этот хлам?
Джек с трудом удержал себя от ответа. Зингер вздохнул:
— Хорошо, мы сохраним это все для вас. В кабинете Преподобного Гарднера. Там мы храним наши деньги. О’кей? А теперь заходите, а то я сообщу, что вы не подчиняетесь. Я могу это сделать.
Волк и Джек вошли в маленькую комнатку. Когда Зингер закрыл дверь, над головой автоматически загорелась лампочка, освещая лишенную окон камеру с двухэтажной металлической кроватью, маленьким столиком и одним металлическим стулом. Больше ничего. Желтые пятна на белых стенах отмечали места, где раньше находились картинки, оставленные предыдущими обитателями. Замок щелкнул. Джек и Волк обернулись и увидели лицо Зингера в круглом дверном окошке.
— Ведите себя хорошо, — сказал он, ухмыляясь, и исчез.
— Нет, Джеки, — сказал Волк. Потолок был лишь в дюйме от его головы. — Мы не можем здесь оставаться.
— Ты бы лучше присел, — сказал Джек. — Ты будешь спать на верхней полке?
— Что?
— Ладно, садись. Мы попали в переделку.
— Волк знает, Джеки. Волк знает. Это — плохое место. Нельзя оставаться.
— Почему плохое место? Откуда ты это знаешь?
Волк тяжело сел на нижнюю полку, бросил свою новую одежду на пол и лениво взял со стола лежавшую там книгу и две брошюры. Книга оказалась Библией в синтетическом переплете, похожем на синюю кожу, а брошюры назывались «ДОРОГА К ВЕЧНОМУ СПАСЕНИЮ» и «БОГ ЛЮБИТ ВАС!».
— Волк знает. И ты тоже знаешь, Джеки. — Волк задрал голову и посмотрел на него. Он готов был расплакаться. Потом перевел взгляд на книги и принялся перелистывать страницы. Первая книга, как показалось Джеку, была знакома Волку.
— Белый человек, — сказал Волк намного спокойнее, чем Джек ожидал.
— Белый человек?
Волк поднял одну из брошюр и показал Джеку обложку. На ней красовался во весь рост Преподобный Гарднер. Его красивые волосы развеваются по ветру, руки воздеты к небесам. Человек, любимый Богом.
— Он, — сказал Волк. — Он убивает, Джеки. Плетками. Это одно из его мест. Нет, Волку нечего делать в его местах. И Джеку Сойеру тоже. Никогда. Мы должны выбраться отсюда, Джеки.
— Мы выберемся, — сказал Джек. — Я тебе обещаю. Не сегодня и не завтра — я еще не знаю, как и когда. Но скоро.
— Скоро…
«Скоро», — обещал он, и Волк поверил его обещанию. Волк был испуган. Джек сомневался, что Волк сам видел когда-нибудь Осмонда, но он явно про него слышал. Репутация Осмонда в Долинах, по крайней мере среди членов семьи Волка, была даже хуже, чем у Моргана. Но хотя они оба — Волк и Джек — узнали Осмонда в Преподобном Гарднере, сам Гарднер не узнал их, и этому могло быть две причины: либо Гарднер просто смеялся над ними, притворяясь равнодушным, либо он был двойником, связанным с конкретной личностью в Долинах, но не подозревающим об этой связи.
Если все было так, как думал Джек, ему и Волку оставалось только ждать удобного случая для побега. У них было время все рассмотреть, все изучить.
Джек надел новую грубую одежду. Каждый из черных квадратных ботинок весил несколько фунтов. С большим трудом ему удалось уговорить Волка надеть форму «Дома Солнечного Света». Затем они улеглись. Джек услышал, как Волк захрапел, и спустя некоторое время задремал сам.
Ему приснилась мама, ее окутывала непроницаемая мгла. Мама звала его на помощь. Звала спасти ее.
Глава 22Проповедь
В пять часов в дальнем конце коридора задребезжал электрический звонок. Волк приподнялся и боднул металлическую сетку верхней койки, чтобы разбудить Джека.
Звонок прекратился секунд через пятнадцать, Волк окончательно встал.
Пошатываясь, он направился в угол комнаты, обхватив голову руками.
— Это — плохое место, Джек! — завыл он. — Плохое место, прямо здесь и прямо сейчас! Мы должны выбраться отсюда! Должны выбраться! ПРЯМО ЗДЕСЬ И ПРЯМО СЕЙЧАС!
Он ударил кулаком по стене.
— Заткнись, ты, чучело!
С другой стороны раздалось громкое, издевательское ржание.
— Теперь вы получите немного солнечного света в ваши души! И это большое огородное пугало скоро будет светиться изнутри!