эта.
Рядом с тем боксом, в который помещали всех новых мальчиков, как только они попадали в «Дом Солнечного Света», находился маленький «кабинет», куда направлялись только малолетние убийцы. Гарднер, по его словам, использовал его в «учебных целях».
Бобби заперся в этой комнате, подошел к телефону и набрал номер полицейского участка. Секунду спустя он говорил с Фрэнки Уильямсом.
— Это Боб Пибоди из «Дома Солнечного Света», — сказал он. — Вам нужно немедленно приехать сюда, офицер Уильямс. Возьмите с собой как можно больше полицейских. Весь ад…
Снаружи послышался пронзительный крик, сопровождаемый треском ломающегося дерева. Затем раздался раскатистый рев, и крик резко оборвался.
— …свалился на наш «Дом», — закончил он.
— Какой еще ад? — лениво спросил Уильямс. — Дай мне Гарднера.
— Я не знаю, где сейчас Преподобный, но вы очень нужны здесь как можно скорее. Здесь мертвые люди. Мертвые дети.
— ЧТО?!
— Немедленно приезжайте сюда с большим отрядом. И возьмите с собой оружие покруче.
Снова крик. Оглушительный грохот — свалилось что-то тяжелое, возможно, перевернулся старый комод в конце коридора.
— И тяжелую артиллерию, если сможете найти.
Послышался звон разбиваемого хрусталя — видимо, обрушилась висевшая в коридоре большая люстра. Бобби вздрогнул. Было похоже, что этот монстр голыми руками раздирает на куски весь «Дом».
— Ад, исчезни!.. — сказал Боб, начиная креститься.
— Что…
Он бросил трубку, не дав Уильямсу договорить. Потом залез под стол. Закрыл голову руками. И принялся усердно молиться, чтобы все, что происходит вокруг, оказалось не больше чем сном — самым худшим и самым страшным ночным кошмаром, какой ему только доводилось видеть.
Волк пробежал по коридору первого этажа от общей комнаты до парадной двери, остановившись только для того, чтобы перевернуть комод, а затем, забравшись на него, оборвать хрустальную люстру. Он повис на ней, как Тарзан, и раскачивал до тех пор, пока металлический крюк не выскочил из потолка и осколки хрусталя не разлетелись по всему коридору.
В старом низу. Джек в старом низу. Теперь… А впрочем, где это?
Мальчик, который был не в силах более выдерживать мучительное ожидание, пока чудовище наконец-то уйдет, распахнул дверь туалета, где до этого прятался, и рванулся к лестнице. Волк поймал его и швырнул вдоль коридора. Мальчик ударился о закрытую дверь кухни с глухим хрустом и упал замертво.
Волк вскинул голову, почувствовав пьянящий запах свежей крови. Слипшаяся шерсть торчала темно-красными клочками вокруг его пасти. Он попытался думать, но это было тяжело. Очень тяжело! И ему нужно было найти Джека. Как можно скорее! Прежде чем он окончательно потеряет способность мыслить.
Он снова кинулся к кухне и внезапно, пробегая мимо закрытой двери, он вспомнил. Узкое место. Похожее на могилу. Сырой и тяжелый запах…
В СТАРОМ низу. За этой дверью. Прямо здесь и прямо сейчас!
— Волк! — крикнул он, но мальчики, дрожащие в своих укрытиях на первом и втором этажах, услышали только громкий, торжествующий вой. Он приподнял оба тяжелых сильных тарана, что недавно были его руками, и направил их на дверь. Она переломилась посередине, брызнув щепками на лестницу. Волк вошел в открывшийся проем, и… Да, это было то самое узкое место, со спертым, могильным воздухом, и здесь был путь в ту комнату, где Белый человек произносил свои лживые речи, в то время как Джек и еще не вполне пришедший в себя Волк должны были сидеть и слушать все это.
Джек сейчас был там. Волк чувствовал его запах.
Но кроме этого, он чувствовал запах Белого человека… и пороха.
Будь осторожен…
О да! Волки знают, что такое осторожность. Волки могут бежать напролом, разрывая в клочья всех, кто попадется на их пути, но когда нужно… Волки умеют быть осторожными.
Он сбежал по ступеням на всех четырех, бесшумный как ветер, сверкая красными, похожими на сигнал светофора глазами.
Гарднер нервничал. Он смотрел на Джека взглядом человека, попавшего во взрывоопасную зону.
Шум наверху некоторое время назад прекратился.
Санни Зингер направился к двери:
— Я поднимусь наверх и посмотрю, что там…
— Ты НИКУДА не пойдешь! Вернись и сядь!
Санни застонал, будто Гарднер ударил его.
— Что случилось, Преподобный Гарднер? — спросил Джек. — У вас немного встревоженный вид…
Зингер отпустил ему тяжелую затрещину:
— Как ты разговариваешь, сопляк?! Думай, что говоришь!
— У тебя тоже встревоженный вид, Санни. И у тебя, Уорвик. И у Кейси в его дурацкой…
— Заткните ему глотку! — неожиданно визгливым голосом воскликнул Гарднер. — Вы способны хотя бы на это? Или мне нужно делать все самому?
Санни снова ударил Джека, на этот раз намного сильнее. Кровь заструилась у него из носа, но он только улыбнулся. Волк уже рядом… и Волк осторожен. У Джека появилась безумная надежда, что им удастся выпутаться из этой истории живыми.
Внезапно Кейси вскочил, сорвал с головы наушники и включил внутреннюю связь:
— Преподобный Гарднер! Я слышу сирены!
Дико расширенные зрачки Гарднера уткнулись в Кейси.
— Что? Сколько? На каком расстоянии?
— Судя по звуку, довольно много, — сказал Кейси, — правда, еще далеко. Но вы не беспокойтесь, они приближаются.
В этот момент нервы Гарднера сдали окончательно. Джек увидел, как это произошло. Преподобный неуверенно опустился на стул, замер на мгновение, а затем вытер губы рукавом пиджака.
Это не из-за того, что случилось наверху. И не из-за сирен. Он тоже знает, что Волк близко. Он чувствует его по-своему… И ему это не нравится. Волк, мы еще можем спастись! У нас есть шанс!
Гарднер протянул свой пистолет Санни Зингеру.
— У меня нет времени разбираться с полицией. Равно как и с тем, что творится наверху, — сказал он. — Морган Слоут для меня сейчас важнее. Я отправляюсь в Манси. Ты, Санни, и ты, Энди, вы едете со мной. Я пойду выводить машину из гаража, а ты пока что направь эту пушку на нашего общего друга Джека. Как только услышите сигнал, оба выбегайте во двор.
— А как же Кейси? — поинтересовался Энди Уорвик.
— Ах, да-да, конечно! И Кейси тоже, — тут же согласился Гарднер, и Джек подумал: Он же просто удирает от вас, чертовы тупицы! Он рвет когти, и это написано у него на лбу черным по белому, как в газете. А ваши скудные умишки не способны это понять. Вы будете десять лет ждать его сигнала, если, конечно, у вас хватит на такое время жратвы и туалетной бумаги.
Гарднер встал. Санни Зингер с исполненным важности лицом занял его место за столом и направил на Джека дуло пистолета.
— Если здесь появится его недоделанный друг, — сказал Гарднер, — стреляй.
— Как он может здесь появиться? — спросил Санни. — Он же в карцере.
— Как бы не так! — ответил Гарднер. — Он — порождение греха. Они оба — порождение греха. Это несомненно. Это аксиома. Так что, если этот идиот появится здесь, застрели его. Застрели их обоих.
Он брякнул связкой ключей и выбрал среди них нужный.
— Когда услышите сигнал, — повторил он. Затем отпер дверь и вышел. Джек напряг весь свой слух, пытаясь уловить рев сирен, но ничего не услышал.
Дверь за Преподобным Гарднером закрылась.
Время замедлило ход.
Минута казалась двумя, две — десятью, четыре — часом. Три головореза Гарднера, оставленные наедине с Джеком, выглядели так, словно играли в «Море волнуется раз…». Санни застыл за столом Преподобного Гарднера — за столом, который он боготворил, которым наслаждался и за которым мечтал в будущем занять прочное место. Дуло пистолета смотрело прямо в лицо Джеку. Уорвик стоял у двери, ведущей в коридор. Кейси сидел в своей ярко освещенной будке, надев на голову наушники, и тупо глядел сквозь небольшое квадратное окошко в темноту модернизированной часовни, ничего там не видя, только слушая.
— Вы что, до сих пор не поняли, что он не собирается брать вас с собой? — неожиданно спросил Джек. Звук собственного голоса слегка удивил его. Он был самым обычным, совершенно спокойным и ни капельки не испуганным.
— Заткнись, сопляк! — бросил Зингер.
— Если ты собираешься вот так сидеть, затаив дыхание, пока не услышишь сигнал, то рискуешь посинеть, — сказал Джек.
— Энди, если он скажет еще хоть одно слово, разбей ему нос, — сказал Санни.
— Правильно, — согласился Джек, — разбей мне нос, Энди. Выстрели в меня, Санни. Гарднер сбежал. А полицейские уже едут. Им будет очень приятно видеть вас троих, склонившихся над трупом в смирительной рубашке… — Он помолчал секунду и добавил: — …над трупом в смирительной рубашке и с расквашенным носом.
— Врежь ему, Энди! — сказал Зингер.
Энди Уорвик двинулся от двери туда, где сидел Джек со связанными за спиной руками и спущенными штанами и трусами.
Джек с готовностью подставил Уорвику свое лицо.
— Он правильно говорит, Энди, — сказал он, — врежь мне. Я стерплю. Смотри, какая широкая мишень. Ты не промахнешься.
Энди Уорвик сжал руку в кулак, занес его… и замер в нерешительности.
На столе Гарднера стояли электронные часы. Джек на секунду скосил глаза в их сторону, затем вновь посмотрел на Уорвика.
— Прошло четыре минуты, Энди. Как ты думаешь, сколько времени требуется человеку на то, чтобы вывести машину из гаража? Особенно если он спешит?
Санни Зингер вскочил с кресла Преподобного Гарднера, обошел вокруг стола и приблизился к Джеку. Его узкое лицо пылало от ярости. Кулаки были крепко сжаты. Он замахнулся на Джека, но Уорвик, который был намного крупнее, остановил его. Теперь на лице Уорвика отразилась печаль. Глубокая печаль.
— Погоди, — сказал он.
— Я не желаю это слушать! Я не…
— Почему вы не спрашиваете Кейси, насколько приблизились полицейские машины? — спросил Джек, и Уорвик еще сильнее помрачнел. — Вас бросили на тонущем корабле, вы понимаете это? Или объяснить? Здесь скоро будет совсем скверно. Он знал это, он