олк за ним. Кажется, его приятель успокоился. Он выглядел даже жизнерадостно… во всяком случае, в данный момент. Ему, конечно, не нравилось находиться внутри здания, как не нравилось и в салоне машины. Но здесь хорошо пахло — запах был светлым и вкусным. Слева Волк увидел стеклянный ящик, полный клочков. Оттуда и шёл хороший запах.
— Джек, — сказал он.
— Что?
— Мне хочется этих белых клочков. И не хочется мочи.
— Мочи? Ты это о чем?
Волк покраснел.
— Мочи. Во всяком случае один запах похож на мочу.
Джек устало улыбнулся.
— Наверное, тебе нужен сэндвич без масла, — сказал он. — Сядь и подожди, ладно?
— Ладно, Джек.
Билетёрша меланхолично жевала жевательную резинку. Когда Джек подошёл к ней, она на секунду прекратила работать челюстями и посмотрела на мальчика и его большого нескладного спутника. На кончике её языка белела резинка. Потом она перевела взгляд на контролёра у турникета.
— Два билета, пожалуйста, — попросил Джек, извлекая из кармана измятую пятидолларовую бумажку.
— На какой фильм? — её глаза перебегали с Волка на Джека, с Джека на Волка… Она напоминала болельщицу на теннисном матче.
— А что сейчас идёт?
— Нужно посмотреть… — она зашуршала афишей. — В четвёртом зале — «Летающий дракон». Это фильм про кунг-фу с Чаком Норрисом. — Глаза продолжали бегать вперёд-назад, вперёд-назад, вперёд-назад. — Потом, в шестом зале — мультфильмы Ральфа Бакши «Волшебники» и «Властелин колец».
Джек задумался. Волк — ничто иное, как большое дитя, а дети любят мультяшки. Это сработает лучше всего. Волк сможет наконец найти в Стране Ужасных Запахов хоть что-то привлекательное, а Джеку, возможно, удастся три часа поспать.
— Давайте на мультфильмы.
— Четыре доллара, — сказала билетёрша. — Льготный тариф закончился в два.
Она выбила из кассы два билета. Касса щёлкнула, и Волк со сдавленным возгласом отскочил в сторону.
Девушка взглянула на него; её брови поползли вверх.
— Вы прыгун, мистер?
— Нет, я Волк, — Волк обаятельно улыбнулся, обнажив великолепные зубы. Джеку даже показалось, что зубов во рту у Волка стало больше, чем день или два назад. Девушка посмотрела на его оскал и облизнула губы кончиком языка.
— С ним все в порядке, он только… — поторопился вставить Джек. — Он недавно с фермы. Ну, вы знаете этих провинциалов…
Мальчик поспешил вручить билетёрше деньги.
— Проходи, Волк.
Когда они прошли через турникет, и Джек спрятал билеты в карман джинсов, билетёрша громко прошептала контролёру: «Посмотри только на его нос!»
Джек посмотрел на нос Волка и увидел, что нос ритмично шевелится.
— Прекрати это, — процедил он.
— Прекратить что, Джек?
— Проделывать эту штуку со своим носом.
— Сейчас попробую, Джек, но…
— Тссс!..
— Помочь тебе, сынок? — спросил контролёр.
— Да, пожалуйста. Где мы могли бы перекусить?
Контролёр направился к ним, неся на подносе сэндвичи. Волк схватил сразу два, и тут же, чавкая, принялся их жевать. Оба одновременно.
Контролёр удивлённо воззрился на него.
— Что возьмёшь с провинциала! — повторил Джек. Странно, что эти двое до сих пор не вызвали полицию. Он уже не в первый раз подумал, что ситуация выглядит весьма комично. В Нью-Йорке или Лос-Анджелесе никто даже не обратил бы внимания на Волка. Здесь же, в середине континента, Волк, конечно, был диковинкой.
— Два доллара восемьдесят центов, — сумел выдавить из себя контролёр.
Джек расплатился, сосчитав в уме, что за сегодняшнее утро потратил четверть всех своих сбережений.
«Пусть бы лучше позвали полицейского», — подумал Джек. — «Это не помешало бы нам больше, чем мешает все остальное. Волк не может ехать в новых машинах, потому что не может переносить запах бензина; он не может ехать в старых машинах, потому что они пахнут соляркой; он не может ехать ни в каких машинах, потому что страдает клаустрофобией!.. Посмотри правде в глаза, Джекки! Ты не скоро сумеешь от него избавиться. Так что же ты собираешься делать? Наверное, пересечь Индиану. Причём Волк собирается пересекать Индиану пешком, а ты — ехать на нем верхом! А сперва я собираюсь повести Волка в этот чёртов кинотеатр и три часа отсыпаться, пока будут идти фильмы, или пока не придут полицейские и не заберут нас. И на этом моя история закончится».
— Желаю приятно провести время, — сказал контролёр.
— Спасибо, — ответил Джек. Он тронулся с места и вдруг заметил, что Волка с ним нет. Волк уставился на что-то, висящее над головой контролёра, с почти суеверным любопытством. Джек присмотрелся и увидел афишу, рекламирующую фильм Стивена Спилберга «Близкое столкновение».
— Пойдём, Волк, — сказал он.
Волк понял, что ему не придётся работать, уже войдя в дверь.
Комната была маленькой, тёмной и душной. Здешние запахи поэт назвал бы ароматом утраченных грёз. Волк не был поэтом. Он только знал, что доминирует здесь запах мочи, и изо всех сил боролся с отвращением.
Погас свет, и помещение погрузилось во тьму.
— Джек! — прошептал Волк, дотрагиваясь до руки мальчика. — Джек, давай уйдём отсюда!
— Тебе понравится, Волк, — ответил мальчик, удивлённый глубиной испуга Волка. Но вообще-то потрясение было в этом мире для Волка нормальным состоянием. — Сейчас начнётся, подожди!
— Хорошо, — нехотя согласился Волк, и Джек понял, что его приятель с трудом держит себя в руках. Они сели в неудобные кресла, и мерзкий запах усилился.
В ряду перед ними вспыхнул жёлтый огонёк спички. Джек почувствовал сигаретный дым и запах гари от кинопроектора, так хорошо знакомый ему с детства. Волку этот запах напомнил пожар в лесу.
— Джек…
— Тссс, кино начинается.
«…А я засыпаю».
Джек никогда не узнает, какого героизма потребовали от Волка следующие несколько минут; Волк и сам до конца не знал этого. Он знал только, что должен попытаться выдержать окружающий кошмар для блага своего друга. «Все должно быть в порядке», — думал он, — «смотри, Волк. Джек собирается вздремнуть. Все будет в порядке… Волк!..»
Но эмоции в Волке развивались весьма бурно. Его сознание говорило ему, что все в порядке, что Джек не бросит его — но все эти аргументы были равносильны тому, как мужчина с насморком уговаривает себя не сморкаться в церкви, потому что это неприлично.
Он чувствовал в темноте запах пожара, испуганно косясь на каждую тень, мелькающую в зале, и ожидая, что сейчас что-нибудь свалится ему на голову. Потом волшебное окно перед ним открылось, и он, замерев с широко раскрытыми глазами, стал ожидать, что будет дальше. Замелькали какие-то чёрточки.
— Титры, — прошептал Джек. — Прекрати шуметь, тебе это понравится.
Потом появились Голоса. Один сказал — «некурить». Другой сказал — «отстань». Один сказал — «берегиськрысы». Другой сказал — «сегоднячетвергвтораяполовинадня».
Джек сонно пробормотал что-то. Он уже почти спал.
Наконец голос сказал: «атеперьнашакинокомпанияпредставляет…» и тут Волк потерял контроль над собой. Мультфильм был довольно громко озвучен, а оператор, очевидно, забыл отрегулировать звук.
Волшебное окно открылось, и Волк увидел огонь — оранжевые и красные блики.
Он завыл и вскочил на ноги, увлекая за собой Джека, который скорее спал, чем бодрствовал.
— Джек, — вопил он. — Вставай! Пойдём отсюда! Волк! Огонь! Смотри — огонь! Волк! Волк!..
— Тихо вы там! — зашумели в зале. Открылась задняя дверь кинозала.
— Что здесь происходит?
— Волк, заткнись, — зашипел Джек. — Во имя Господа…
— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У! — завыл Волк.
Сидящая рядом с ними женщина бросила на Волка взгляд и испуганно схватила на руки своего младенца.
— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!
Мужчина тремя рядами ниже повернул голову и с интересом стал рассматривать их. Его шляпа съехала набок, обнажив одно оттопыренное ухо.
— Как интересно! — сказал он. — Оборотни в Лондоне, верно?
— Все в порядке, — сказал Джек. — Мы уходим. Никаких проблем. Только… только не делай этого больше, лоно? Ладно?
Он потащил Волка к выходу. В нем поднялась волна страха.
Свет прожектора резал глаза. Женщина с ребёнком вжалась в угол. Она увидела Джека, увидела все ещё воющего Волка, и крепче прижала к себе ребёнка.
Контролёр, билетёрша, киномеханик и высокий человек в униформе приближались. Джеку пришло в голову, что человек в униформе — владелец кинотеатра. Входные двери кинотеатра были распахнуты настежь.
— Вон отсюда! — заорал мужчина в униформе. — Вон отсюда! Я уже вызвал полицию! Через пять минут они будут здесь!
«Черт тебя подери», — думал Джек, ощущая прилив надежды. — «У тебя нет времени. Если мы удерём, возможно, отпадёт повод для беспокойства».
— Мы уходим, — сказал он. — Прошу прощения. У моего… моего брата был… эпилептический припадок. Мы… мы забыли его лекарства.
При слове «эпилептический» билетёрша и контролёр отпрянули назад, как будто Джек сказал: «проказа».
— Пошли, Волк.
Глаза владельца кинотеатра расширились. Джек проследил направление его взгляда и заметил, что Волк обмочился.
Волк также увидел это. Многое в мире Джека было чужим для него, но он хорошо знал, что такое презрительный взгляд. Он громко застонал.
— Джек, прости меня. Мне так стыдно!..
«Волку СТЫДНО!»
— Выведи его отсюда, — потребовал владелец и повернулся, чтобы уйти.
Джек потащил Волка за руку к выходу.
— Пошли, Волк! — приговаривал он спокойно и доброжелательно. — Пойдём; это моя вина, а не твоя. Пойдём же!
— Стыдно! — Волк оставался безутешным. — Я плохой, Бог наказал меня, я совсем плохой!
— Ты очень хороший, — уверил его Джек. — Пойдём.
Они вышли на улицу, и октябрьское уходящее тепло приняло их в свои объятия.
В двадцати ярдах от них стояла женщина с ребёнком. Увидев Волка и Джека, она бросилась к своей машине, держа ребёнка перед собой, как щит.