— Я не пойду дальше, — сказал он. — Иначе я совсем свалюсь. Мне плохо, Джек!
— Осталось совсем немного, Ричи. Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Я помогу тебе.
Ричард подтянулся на руках и ухватился за следующую перекладину. Джек, оценив взглядом высоту лестницы, прикинул, что она составляет не менее тридцати футов.
— Теперь переставляй ноги, Ричард!
Ричард медленно поднял одну, потом вторую ногу. Внезапно Джек понял, что друг теряет сознание. Он попытался удержать его, но не смог, и Ричард полетел вниз, в бурлящую темную воду.
ИНТЕРМЕДИЯ. СЛОУТ В ЭТОМ МИРЕ (V)
Королевский мотель пустовал уже около шести лет, и пах так, как пахнут здания, где давно никто не живет. Слоут не любил этот запах еще со времени смерти своей бабушки. Ему не хотелось бы, чтобы этот запах омрачил момент его триумфа.
Хотя это, конечно, не имело значения.
«Ричард уже мертв. Мой сын мертв. Он уже никогда не приедет в „Агинкорт“ — Черный Отель. Он мертв. Джек Сойер убил его, и я вырву его глаза за это».
— Я убью его, — прошептал Морган.
Внезапно он подумал о своем отце.
Гордон Слоут был лютеранским священником в штате Огайо. В детстве Морган панически боялся его. Молодой Слоут уехал в Йельский колледж не за знаниями; это было место, где его папаша не мог до него добраться. С первого же дня учебы Моргана власть отца над ним исчезла, и он мог делать все, что ему заблагорассудится.
Но сейчас Морган думал не об этом. В голове у него звучали слова: «Что больше может потерять человек, если он уже потерял собственного сына?» Внезапно этот запах — запах-пустого-мотеля, запах-бабушки, запах-смерти — защекотал у него в носу, и оба Моргана — Слоут и Оррис — испугались.
«Что больше может потерять человек…»
Как сказано в «Книге Правильного Хозяйствования»,
«человек, принесший в жертву… свое семя…»
«Что больше может потерять…»
«…будет проклят, проклят, проклят…»
«…человек, если он потерял своего сына?..»
Умер. Один сын умер в том мире, другой — в этом.
Твой сын умер, Морган. Умер в воде. Ты не можешь спасти его. Не можешь…
«Что больше может потерять…»
Внезапно к нему пришел ответ.
— Он принес большую пользу миру, — вскрикнул Морган и рассмеялся. Через десять минут к дому подъехал автомобиль. Морган подошел к окну и увидел Гарднера, выходящего из машины.
Через секунду тот скребся в дверь. Морган увидел его безумный взгляд и подумал, что это может значить, — хорошее или плохое.
— Морган! — стонал Гарднер. — Открой мне, мой Господин! Новости! У меня новости!
Морган открыл дверь.
— Полегче! — сказал он. — Полегче! Гарднер!
— Они пошли в отель… с берега… идиот пропустил их… в воде… мы поймаем их в воде…
— Помедленнее, — успокоил его Морган. Он закрыл дверь и, достав из кармана коробочку, протянул ее Гарднеру. «Кокаин успокоит его», — решил Морган.
Они вошли в отель — ну что же… Морган уже видел в сознании силуэт деревянной лошадки.
— Мой сын… — протянул он. — Что сказали люди, был он с Джеком или нет?
— Никто не знает. Кто-то говорит, что видел его, кто-то — что нет.
«Неважно. Если он не умер раньше, — умрет сейчас. Ему достаточно один раз вздохнуть в этом месте, и этого будет достаточно».
Глаза Гарднера увлажнились. Пружина, сжимавшаяся внутри него, ослабла.
Единственное, что огорчило Моргана — это рассказ Гарднера о присутствии на берегу старого негра. Он задумался.
«Талисман. Талисман — это…
Ключ?
Нет, конечно, нет.»
Не ключ, а дверь; запертая дверь между ним и его судьбой. Он хотел не открывать эту дверь, а разрушить ее, чтобы она не смогла появиться вновь.
Когда Талисман будет разбит, все миры станут его мирами.
— Они вошли туда, Гард, и мой сын уже никогда не выйдет оттуда. Ты потерял своего сына, Гард, а сейчас я теряю своего.
— Сойер! — рявкнул Гарднер. — Джек Сойер! Джейсон! Это…
— Хватит! Теперь слушай меня, Гард.
— Да, мой Господин.
Глаза Гарднера-Осмонда были переполнены внимания.
— Мой сын никогда не выйдет из Черного Отеля, и я думаю, что и Сойер не сможет выйти оттуда. Отлично, что на самом деле он не Джейсон — это наверняка убьет его, или сделает безумным, или отправит за сотни миров отсюда. Но он может и выйти, Гард. Да, может. Ты говоришь, старый негр был на берегу?
— Да.
— Лестер, — сказал Морган, а Осмонд добавил: — Паркус.
— Он умер? — безразлично поинтересовался Морган.
— Не знаю. Думаю, что да. Послать к нему людей, чтобы добили?
— НЕТ! — быстро сказал Морган. — Нет, но мы собираемся оказаться невдалеке от него. Ты… я… все мы. Потому что если Джек выйдет из отеля, то сразу пойдет туда. Он не бросит своего старого дружка на берегу, верно?
Теперь Гарднер начал понимать.
— Нет, — оскалился он, — конечно, нет.
— Тогда пойдем, Гард, — приказал Морган. — Пойдем на берег.
41. ЧЕРНЫЙ ОТЕЛЬ
Ричард Слоут не умер, но когда Джек вытащил его из воды, он был без сознания.
«Кто теперь стадо? — спрашивал в голове Джека Волк. — Будь осторожен, Джеки! Волк! Будь…» «ИДИ КО МНЕ! — звал Талисман. — ИДИ КО МНЕ, И ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО…» Он взял Ричарда на руки и пошел к одному из тех окон, о которых говорил Лестер. Окно было зашторено, и на шторе была надпись:
«ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ»
Потом надпись изменилась, и он прочитал:
«ОНА УЖЕ МЕРТВА, ДЖЕК, ТАК ЗАЧЕМ ЖЕ?»
Внезапно в голове прозвучал голос его матери:
— Никто не сможет тебя заставить решиться, только ты сам. Ты сделаешь что-то, если ты действительно хочешь это сделать.
— Ладно, мамочка, — сказал Джек и слабо улыбнулся, хотя его голос дрожал. — Для тебя. Надеюсь, кто-то оценит это.
С Ричардом на руках он ступил в столовую Черного Отеля.
У него возникло ощущение, что какая-то сила препятствует его продвижению, но он сделал усилие, и через секунду ощущение прошло.
В комнате не было темно; там царил полумрак из-за зашторенных окон. Джек вздрогнул и вдохнул в себя запах пустоты.
Но здесь было нечто, чего Джек боялся.
Потому что это место не было пустым.
Что именно здесь было, он не знал, но знал, что Слоут не сможет войти сюда, да и никто другой. Воздух был тяжелым и неприятным, как медленно действующий яд. Здесь гуляла смерть. Джек не мог объяснить своих ощущений словами, но он чувствовал, что все Талисманы в мире не защитят его от того, что ему здесь угрожает. Его вовлекали в странный ритуал, значения которого он пока не понимал.
Он был наедине с собой.
Что-то скользнуло по его шее. Это был большой паук, висящий на паутине. Джек увидел его глаза. Он не мог вспомнить, видел ли он когда-нибудь паучьи глаза раньше. Джек пытался обойти его, но паук следовал за ним. Мерзкая тварь извернулась и прыгнула на лицо Ричарда, стараясь залезть к нему в рот.
Джек выхватил из кармана темно-зеленый кусок мрамора, и паук, шипя, отбежал от мальчика.
Джек вложил в руку лежащего без сознания Ричарда мрамор, поцеловал друга в щеку, и пересек столовую. В дальнем конце ее были запертые двери. Когда Джек подошел к ним, двери зашипели:
«Ты боишься Слоута, и плохих Волков, и оборотней, и тренеров, которые на самом деле не тренеры… Мы же не боимся ничего. Они ничто для нас. Морган Слоут для нас — не более, чем муравей. Он живет всего двадцать лет, и это меньше, чем время между двумя нашими вздохами. Нас интересует только Талисман — связь всевозможных миров. Все, что ты ищешь, ты найдешь за нами».
Джек открыл двери. За ними была лестница. Он поднялся на второй этаж и попал в огромную биллиардную. Здесь должно быть то, что ему нужно.
— Беги! Джек, беги! — шептали стены. — Эта штука убьет тебя! БЕГИ! БЕГИ!
Он не мог бежать. Он мог умереть, но не мог бежать — потому что постыдно спасаться бегством. Что-то хватало его за руки, пытаясь задержать, но он упрямо рвался вперед.
«Я не вор, — сердито подумал Джек. — Эта штука может убить меня, но я не убегу. Потому что я не вор».
— Я не убегу! — закричал он, и эхо прокатилось по всему отелю. — Я не вор! Слышите меня? Я иду за тем, что принадлежит мне, и Я НЕ ВОР!
Если оно собирается действительно убить меня, то умрет моя мать, умрет Ричард; и Слоут победит…
«ДЖЕК!» — кричал голос Смотрителя.
«ДЖЕЙСОН!» — кричал голос Паркуса.
«Где медиатор? Воспользуйся им! Воспользуйся, пока не поздно! ПОКА НЕ ПОЗДНО!»
Джек достал из кармана медиатор, и в этот момент перед ним вспыхнули тысячи огоньков, слились воедино — в радугу — и очертили лицо… лицо Лауры де Луизиан. (Лицо Лили Кэвэней-Сойер).
— Во имя Королевы, ты, недоношенный ублюдок! — кричали они вместе — но этот крик был криком всего существа Джека-Джейсона.
— Убирайся из этого мира! Во имя Королевы и ее Сына — убирайся!
Джек высоко поднял медиатор в руке — и все исчезло, осталась только пустая биллиардная, и здесь он надеялся увидеть то, что так долго искал.
42. ДЖЕК И ТАЛИСМАН
В своей спальне в Альгамбре Лили Кэвэней-Сойер внезапно отложила книгу, которую читала. Ей показалось, что она слышит чей-то голос — нет, не чей-то, а Джека! — и этот голос зовет ее. Она прислушалась, но ничего больше не услышала. Джека все еще не было, рак пожирал ее понемногу, и через полтора часа она должна была принять очередную таблетку, чтобы притупить боль.
Иногда ей хотелось принять все эти большие коричневые таблетки одновременно, тогда ее страдания прекратились бы.
Удерживало ее от этого только то, что у нее был Джек — она так хотела вновь увидеть его, что сейчас ей даже почудился его голос.
— Ты — старая сумасшедшая корова, Лили, — сказала она сама себе, и сжала сигарету в тонких прозрачных пальцах. Потом сделала две затяжки и погасила ее. Вновь раскрыла книгу, но читать не смогла, потому что слезы душили ее, текли по щекам, и она хотела бы выпить все таблетки одновременно, но сперва хотела увидеть его вновь, своего Странника Джека, его сияющие глаза и ясный лоб.