– О, хорошо, – сказал Адриан. – Как дела в школе? Как тебе уроки магии? Я слышал, что мисс Мейерс – изумительный учитель.
Бринн провела языком по губам. Она не хотела, чтобы отец знал, что она не справляется. Бринн и сама-то была достаточно расстроена и вряд ли справилась бы еще и с отцовским разочарованием.
– Отлично, пап. Мы с Челси – первые в классе, кому удалось заклинание освещения, – солгала она.
– Правда? – воскликнул Адриан. – Фантастика! Всего за несколько дней? Это просто невероятно. Ого. Знаешь, увидев тебя с Талли в тот день на рифе, я понял, что ты для этого создана, но не хотел тебе говорить. Понимаешь, чтобы ты не чувствовала давления. Но я горжусь тобой, Бринн. Очень скоро в магии ты станешь сильнее меня.
К этому моменту Бринн хотелось только одного – чтобы он ушел.
– Слушай! Я позову маму, и ты нам покажешь!
У Бринн оборвалось сердце:
– Э-э, ну, я… Дело в том…
– Подожди чуточку, – попросил Адриан. – Сейчас я ее приведу.
– Нет, пап, – сказала Бринн. – Понимаешь, по правде…
– Что такое, дорогая?
– Ну, по правде… Я должна сейчас делать домашку по обществознанию.
– О-о… – протянул отец. – Да, верно. Конечно, румагия важна, но это же не единственный предмет в школе. Правильно. Ты соображаешь, детка. Хорошо, я оставлю тебя в покое. Занимайся. – Он показал Бринн два больших пальца и поспешно выплыл из комнаты.
Из-за собственного вранья Бринн чувствовала себя отвратительно. Но она сказала себе, что, если ей удастся освоить заклинание освещения – да уже хоть какое заклинание – она точно станет во главе класса и впечатлит родителей. И тогда разве будет иметь значение, что сперва она чуть-чуть прихвастнула?
«Я буду стараться сильнее, – пообещала Бринн сама себе, – и дела улучшатся».
Дела ухудшились.
К концу недели все ученики в классе успешно справились с заклинанием освещения, а Уильям стал классным наставником.
– Эй, Бринн, хочешь, я помогу тебе с заклинанием? – предложил он.
– Нет, – твердо ответила девочка. – Я прекрасно справлюсь сама. Я только сегодня утром накладывала его дома. Несколько раз.
На уроке в пятницу Винди задала всем выполнять заклинание освещения. Бринн несколько раз попробовала, но, когда ничего так и не вышло, сложила руки на коленях и понадеялась, что ее никто не заметит.
Винди плавала по классу, проверяя, кто как справляется, и поправляя положение рук учеников.
– Вы, ребята, большие молодцы, – сказала она. – Я очень горжусь всеми вами. А сейчас, прежде чем мы пойдем дальше, остался ли кто-то, у кого не получается заклинание освещения? Кто-то, кому нужна помощь? В этом нет ничего страшного – дело-то непростое! Есть такие?
Уильям с вопросительным выражением посмотрел на Бринн. Может, он хотел помочь, но Бринн казалось, что он просто издевается. Она метнула в него грозный взгляд, и мальчик отвернулся.
Совесть Бринн кричала, чтобы девочка подняла руку и попросила о помощи, но другой импульс был сильнее: избежать позора любой ценой. Так что она ничего не сказала. Как же до такого дошло? Бринн искренне не могла поверить, что она – единственная в классе, кто не справился. Должно же быть какое-то объяснение. Может, она заболела. Может, это оттого, что рядом сидит Уильям и шлет ей лучи зла.
– У всех получилось? Трэйси? Бринн? Девочки, у вас получилось? – уточнила Винди.
Бринн чувствовала на себе взгляд Уильяма, но все равно кивнула.
– Замечательно! – воскликнула Винди. – Класс, я так вами горда! В понедельник мы перейдем к следующему заклинанию! Но все равно продолжайте практиковать заклинание освещения: на нем основаны все заклятия, которые мы выучим в этом семестре.
«Теперь выбора нет, – подумала Бринн. – Теперь я должна научиться этому заклинанию за выходные самостоятельно».
Когда позднее Бринн и Джейд катили домой на скоростном течении, Бринн заново прокручивала происшедшее в голове. Что она делает не так? Что упускает?
Джейд подтолкнула ее локтем:
– Эй, что не так? Ты всю неделю закрытая, как моллюск.
– О, я в порядке, – пробубнила Бринн. – Просто думаю об уроке магии.
Она была готова проглотить свою гордость и попросить Джейд помочь ей освоить заклинание освещения, но Джейд возбужденно заговорила первой:
– Правда, там жутко весело? Я не поверила, когда ты сказала, что это будет просто, но теперь уже мы обе творим магию и можем наложить заклинание освещения. В смысле я знаю, что тебе-то это удалось с первой попытки, а вот у меня получилось в этот вторник. Было нелегко, но я сумела, Бринн! Ты была права!
– Потрясающе, – процедила Бринн сквозь стиснутые зубы.
– Хотела бы я, чтобы у нас с тобой были общие уроки, – мечтательно вздохнула Джейд. – Мы были бы отличной командой, и я слышала, что Мейерс – лучшая!
Бринн понимала, что должна порадоваться за подругу, но теперь, узнав, что Джейд все далось так легко, она почувствовала себя еще хуже. Девочка ощущала, как к глазам подступают слезы, – но, когда ты живешь в океане, как русалки, всегда непросто заметить, что кто-то плачет. К тому же Джейд всю дорогу домой болтала о том, как классно учиться румагии. И теперь, если Бринн признается, что не смогла выполнить заклинание, она точно разревется в три ручья, а ей вовсе не хотелось, чтобы каждый в забитом народом течении это видел.
– Думаю, мы станем двумя самыми великими русалками вовеки, Бринн. Я так рада, что мы с тобой дружим!
Как только они сошли с течения, Бринн заторопилась домой. Ей хотелось остаться одной как можно скорее, чтобы успокоиться и потренировать заклинание освещения. Она собиралась направиться прямиком в свою комнату, но едва Бринн зашла в дом, как ее мама подняла глаза от книжки и заметила дочь. Вероятно, у Бринн в лице было что-то такое – может, тревога или почти незаметные слезы в глазах, – так что, вместо «привет», Дана первым делом спросила:
– Бринн, что случилось?
– Ничего, ничего! – выкрикнула та, скрываясь в своей комнате.
Она захлопнула дверь и рухнула на кровать. Сбитый с толку Талли вертелся вокруг. Бринн подтянула к себе черепашонка и расплакалась.
В дверь постучала мама, но заходить не стала:
– Бринн, все хорошо?
– Я в порядке, мам, – надтреснутым голосом отозвалась девочка. – Просто хочу побыть немного одна.
Мама с мгновение помолчала. Она так и не стала открывать дверь:
– Хочешь поговорить потом?
– Конечно, мам. Давай. Потом.
– Ну хорошо. Спускайся ко мне, когда будешь готова.
Бринн услышала озабоченность в мамином голосе.
– Она уже волнуется, а ведь еще даже ничего не знает, – прошептала девочка черепашонку. – Если я расскажу ей, что я единственная в классе не могу выполнить самое простое заклинание, она реально забеспокоится. Мы не можем никому сказать, Талли. Слишком стыдно. – Бринн шмыгнула носом, и из ее глаз потекли, мешаясь с морской водой, новые слезы. – Значит, завтра я с этим разберусь. Чего бы мне это ни стоило. Я не остановлюсь, пока не наложу это дурацкое заклятие.
Глава пятая
Позднее, тем же вечером, Бринн сказала маме, что не очень хорошо себя чувствовала.
– Я поэтому плакала, – объяснила она. – Жутко живот болел. Наверное, от школьного обеда.
Очередная ложь.
– Ой, правда? – спросила мама. – Ты не любитель еды из столовой, да? А мне всегда она нравилась. Особенно рыбные палочки. Видно, ты пошла в отца – он жуткий привереда. Если хочешь брать еду с собой, уверена, он приготовит тебе что-то вкусненькое.
– О’кей, – отозвалась Бринн.
Конечно же, ее совершенно не беспокоило, что́ ей есть на обед. Одно вранье громоздилось на другое, но другого выхода она не видела. Было слишком унизительно, слишком постыдно признать, что она не справилась с заклинанием. Бринн начала думать, что она отличается от других русалок, и эта мысль ее не обрадовала. Что, если она – одна из тех, кто не умеет творить магию?
Ранним утром в субботу Бринн сказала родителям, что ведет Талли погулять.
Но после того, как они побывали на поверхности, Бринн не поплыла домой, а взяла черепашонка с собой в ламинариевый лес, где планировала оставаться до тех пор, пока не выполнит заклинание освещения. Она что, вообразила себе те искры румагии, которые слетали у нее с пальцев в первый школьный день? Нет! Магия сотворилась в ламинариевом лесу однажды и – Бринн не сомневалась – может сотвориться снова, пусть даже в тот раз это произошло случайно. Бринн от души надеялась: что бы ни было такого в этом лесу, что помогло ей тогда, оно может помочь ей справиться с этим заклинанием.
Когда Бринн и Талли добрались до мирной полянки, девочка поняла, что они не одни.
Она услышала поблизости крики женщины. Сердитые крики.
Талли спрятался за хвостовым плавником хозяйки.
– Подожди здесь, – сказала Бринн.
Она оставила поляну, переплывая от одного пучка водорослей к другому и двигаясь на шум. Вскоре Бринн оказалась на краю леса. Она выглянула из-за стеблей ламинарии.
Там была Федра.
Морская ведьма, как ее называли, не русалка и вообще не кто-то из морского народа, а некое другое существо. Вместо хвостового плавника у нее были человеческие ноги, а на ладонях и ступнях имелись плавательные перепонки. Морская ведьма могла дышать под водой и жила в море, а слухи гласили, что ей ведома мощная магия.
– Темная магия, – сказала про нее Джейд однажды. – Плохая.
Бринн была не в курсе, что такое темная магия, но и выяснять это ей не хотелось. Она знала лишь, что румагия происходит из любви, а темная магия – из чего-то другого. Девочка юркнула за водоросли.
Бринн никогда раньше не видела Федру, но слышала, что морская ведьма красива. Даже на расстоянии было ясно, что «красива» – не то слово. Федра была ослепительна, от нее захватывало дух. Ее кожа сияла, точно жемчужина или внутренность перламутровой раковины. Волосы ведьмы были длинными, черными и прямыми, губы – кроваво-красными, а глаза – темными и мрачными. Однажды Джейд сказала Бринн, что морская ведьма пользуется своей магией, чтобы казаться красивее и чтобы так оставалось всегда. Бринн спросила маму, правда ли это.