– Итак, этот друг… – сказал Эш, и выражение его лица осталось таким же терпимым, но поразительно холодным. – Этот молодой человек в Индии… Он написал вам, мистер Гордон.
– Позвонил, если придерживаться фактов, сообщил, что хотел бы поделиться со мной тайной. Он заявил, что может доставить женщину в Англию, если я возьму ее под свою опеку, как только она прибудет. Он сказал, что она не может защищать себя. Она кажется безумной, но на самом деле это далеко не так. Никто не в состоянии понять ее. Она говорила о временах, которые были неизвестны окружающим. И когда он стал наводить справки, намереваясь отправить ее домой, то обнаружил, что она легенда этой части Индии. У меня сохранились все записи. У меня есть наши письма. Все они хранятся здесь. В Обители только копии. Но оригиналы все здесь. Все ценное собрано в этой башне.
– Вы с первого взгляда поняли, что она собой представляет?
– Нет. Но это было совершенно необычное явление. Я обнаружил, что очарован ею. Какой-то собственнический инстинкт доминировал в моих поступках. Я привез ее сюда. Не хотел, чтобы она жила в Обители. Это было особенно странно. Я не мог сказать никому, что делаю или почему, вследствие очевидного факта, что был очарован ею. Я только недавно унаследовал башню от брата моей матери, антиквара, который был нашим семейным наставником. Это место оказалось великолепным.
В течение первой недели я почти не выходил отсюда. Я никогда не был в обществе такой личности, как Тесса. В ней было столько веселья и простоты, отчего я испытывал невыразимое счастье.
– Да. Я уверен, – спокойно заметил Эш, и на лице его появилась тень улыбки. – Пожалуйста, продолжайте рассказывать свою историю.
– Я полюбил ее. – Он помолчал, выгнув брови, словно поражаясь собственным словам. Казалось, он взволнован своим откровением. – Я чувствовал себя влюбленным.
– И вы держали ее здесь? – спросил Юрий.
– Да, она находилась здесь с тех пор. Она никогда не выходила отсюда – опасалась людей. И только спустя достаточно долгое время она начала разговаривать и рассказала свои удивительные истории.
Она редко говорит связно, то есть, я бы сказал, придерживается хронологии. Ее короткие рассказы всегда имеют смысл. У меня хранятся сотни записей ее разговоров, списки старых английских и латинских слов, которыми она пользовалась.
Видите ли, почти немедленно мне стало ясно, что она рассказывала о двух различных жизнях: одной очень длинной, которую проживает сейчас, и о той жизни, которой жила раньше.
– Две жизни? Значит, вы имеете в виду перевоплощение?
– Что-то вроде этого, если верить ее объяснению, – ответил Гордон. Теперь он был так страстно увлечен своей историей, что, казалось, совсем забыл о грозящей ему опасности. – Она сказала, что все люди ее вида проживают две жизни, а иногда еще больше, – продолжал он. – Что вы рождаетесь, зная все необходимое, чтобы выжить, но затем постепенно к вам возвращаются более ранняя жизнь и разрозненные воспоминания остальных. И воспоминания об этой ранней жизни не позволяют вам сходить с ума среди других, человеческих, существ.
– Вы осознали к тому времени, что она не человеческое существо? – спросила Роуан. – Она бы и меня ввела в заблуждение.
– Нет. Ничего подобного. Я думал, что она такая же, как все мы. Разумеется, меня удивляли некоторые странности в ее облике: прозрачная кожа, гигантский рост и необычные руки. Но я не думал, что это создание не человеческое.
Она сама сказала, что не является человеческим существом. Не раз говорила об этом. Ее народ жил еще до появления здесь людей. В течение тысячелетий они мирно жили на островах в северных морях. Эти острова подогревались горячими источниками вулканического происхождения, бившими из земных глубин гейзерами и прекрасными теплыми озерами.
И это она знала не потому, что сама жила в то время, но потому, что другие, которых она помнила из своей первой жизни, помнили о своей прежней жизни в этом раю. Вот таким образом ее люди познавали свою историю – посредством неизбежного и всегда исключительного воспоминания о ранних жизнях.
Неужели вы не видите? Это было невероятно – сама идея, что каждый мог бы появляться в этом мире с некоторыми отчетливыми и ценными историческими воспоминаниями! Это означает, что раса знает больше о себе, чем можно было бы предположить. Она знала о более ранних веках из, если можно так выразиться, первоисточника человеческого опыта,!
– И если бы вам удалось получить потомство от Тессы и другого представителя ее расы, – сказала Роуан, – вы получили бы ребенка, помнящего более раннюю жизнь, а затем, возможно, другого ребенка, помнящего другую жизнь.
– Именно так! Можно было бы установить цепочку памяти, и кто знает, насколько далеко вглубь она бы протянулась. Ибо каждый, помня некоторое более раннее существование, вспоминал бы сказания о прежних временах тех, кого он знал и любил!
Эш слушал все это без комментариев и без каких-либо ощутимых изменений в эмоциях. Ничто, казалось, не удивило и не оскорбило его. Юрий едва скрыл улыбку. То была все та же простота, которую он замечал в Эше в «Кларидже», когда они впервые заговорили.
– Кто-нибудь другой не поверил бы рассказам Тессы, – сказал Гордон, – но я узнал гэльские слова, которыми она пользовалась, и некоторые элементы старого английского, латыни, а когда она написала рунические письмена, я смог прочесть их! Я знал, что она говорила правду.
– И все это вы хранили для себя, – сказала Роуан равнодушным тоном, как если бы просто пыталась подавить раздражающие эмоции Гордона и вернуться к сути дела.
– Да! Я хранил. Я чуть не рассказал Эрону об этом. Тесса поведала мне много интересного о Высокогорье, о ранних кельтских ритуалах и обычаях, даже о кельтских святых и о кельтской церкви.
– А знаете ли вы, что наша церковь в Англии, кельтская, или британская, или как вам будет угодно называть ее, основана была апостолами, которые пришли из Иерусалима в Гластонбери. У нас не было никаких связей с Римом. Это Папа Григорий и его приверженец святой Августин привели Римскую церковь в Британию.
– Да, но почему вы не рассказали Эрону Лайтнеру? – спросил Эш, слегка повышая голос. – Вы говорили…
– Эрон тогда уже был в Америке. Он уехал туда, чтобы еще раз попытаться наладить контакт с мэйфейрскими ведьмами и поискать новые пути в изучении сверхъестественного. Не было времени спрашивать Эрона о его ранних исследованиях. И тогда я, конечно, совершил нечто неправильное. Я спрятал женщину, доверенную мне как члену ордена, и держал ее возле себя почти как пленницу. Конечно, не было ничего, что препятствовало бы отъезду Тессы, – ничего, кроме ее собственного страха. Но я скрывал ее. Я не сказал ордену ни единого слова о ней.
– Но как вы догадались о существовании связи? Между Тессой и мэйфейрскими ведьмами? – спросил Эш.
– Ох, в этом вообще не было никаких трудностей. Одна вещь влечет за собой другую. Как я уже сказал, речь Тессы переполнена ссылками на древнейшие обычаи Высокогорья. Она без конца рассказывала о каменных кругах, построенных ее народом, а позже использовавшихся христианами для причудливых ритуалов, которым их священники так никогда и не сумели положить конец. Вам известна наша мифология. Конечно, все вы ее знаете, по крайней мере многие. Древние сказания Британии полны мифическими гигантами. Наши истории повествуют, что гиганты построили огромные круги, и то же говорит Тесса. Наши гиганты задолго до нашего времени жили в темных, отдаленных местах, в пещерах вблизи моря. В пещерах Высокогорья. И гиганты Тессы, на которых охотились повсеместно, почти исчезли, но выжили в тайных местах! И когда они осмеливались появляться среди человеческих созданий, то неизменно пробуждали в них поклонение и страх. То же самое, говорила она, происходило с Маленьким народом, происхождение которого оказалось давно забытым. Их уважали, с одной стороны, но с другой – их и опасались. И нередко ранние христиане Шотландии могли танцевать и петь внутри кругов из камней, зная, что гиганты когда-то так поступали, – и в самом деле, когда-то они сооружали круги для этих целей. Своей музыкой люди выманивали гигантов из их мест укрытия, и те спускались к ним, чтобы присоединяться в танцах, а христиане убивали их на потребу священникам, но перед этим использовали для умилостивления старых богов.
– Что вы имеете в виду, говоря о том, что их использовали? – спросила Роуан.
Глаза Гордона слегка блеснули, а голос понизился до мягкого, почти приятного тона, как если бы простое упоминание таких обычаев не пробуждало в нем ничего другого, кроме чувства восхищения.
– Черная магия – вот о чем мы говорим: древнее, пропитанное кровью колдовство. Под давящим ярмом христианства суеверные люди обратились назад, в языческое прошлое, – в поисках магии и ее пагубных ритуалов, или для обретения власти, или только ради того, чтобы стать свидетелями мрачных тайных обрядов, возбуждавших в них трепет, так же как криминальные акты всегда возбуждали человечество. Я мечтал подтвердить рассказы Тессы.
Не доверяясь никому, я обыскал каждый подвал в Обители, все места, где хранились старейшие неисследованные материалы о британском фольклоре. Это были манускрипты, которые ученые, посвятившие, как и Эрон, всю свою жизнь переводам старинных рукописей, зачислили в разряд «причудливых» и «бесполезных». Этот материал не числится в современных реестрах или в наших компьютерных базах данных. Каждый должен прикоснуться к хрупким от старости страницам собственной рукой.
Ох, чего я там только не нашел! Раскрошившиеся большие листы ин-кварто и книги, великолепно иллюстрированные книги на пергаменте, работы ирландских монахов, бенедиктинцев и цистерцианцев,[19] жалующихся на безумные суеверия простых людей. И там же были сказания об этих гигантах, и об этом Маленьком народе, и о том, как простые люди настойчиво верят в них и выманивают их из укрытий для использования в различных целях.