товочного патрона. В итоге получалось, что хороший ручной пулемет как бы есть, но и отрицательных черт, не связанных с его конструкцией, у него тоже было немало. И теперь Агреневу предстояло решить, стоит ли идти в Военное ведомство с этим пулеметом или пока отложить это дело на потом, и нацелить Браунинга на создание пулемета с диском-блином, как ДП. Кстати, пулемет Мадсена в войсках негромко хаяли. Уж больно он был "нежным". Да еще с русским патроном он не очень "дружил". Однако поскольку альтернативы ему пока не было, кавалерии, которой он преимущественно достался, приходилось мириться с имеющимися недостатками датского пулемета.
Но были и удачи. В Концерн обратился за помощью директор Николаевского ракетного завода полковник Михаил Михайлович Поморцев. В 1903 году, заинтересовавшись возможностью создания непромокаемых материалов без использования импортного каучука, Поморцев в 1904 году создал материал, который назвал керза. Он представлял собой грубую многослойную ткань, пропитанную смесью яичного желтка, канифоли и парафина. Причем материал получился "дышащим". Воздух, в отличие от воды, он пропускал. Мало того, материал успел пройти успешные испытания во время войны. Из него были изготовлены различные сумки, чехлы и кое-что еще. А к Сытину Поморцев обратился с предложением в налаживании действительно промышленного производства. Материал был к тому же запатентован, но пока только в России, а сам полковник собирался продемонстрировать его на международной выставке в Льеже в этом году. Сытин не принял решение о том, имеет ли материал перспективу, и передал материалы по нему Агреневу и попал в точку. А то, что материал называется "керза", а не "кирза" — это частности. Правда, Александр сомневался, что известная ему кирза в другом времени делалась из подобных материалов, но вот то, что материал просто незаменим в массовом производстве сапог, особенно в военное время, ему было прекрасно известно. Оставалось произвести натурные испытания. Все-таки планшетки и чехлы — это одно, а голенища сапог — это совсем другой коленкор. Но вот от поездки в Льеж Поморцева еще придется отговарить, ибо принцип Концерна незыблим. Сначала полное патентование и постановка новинки на производство, и только потом реклама и представления на выставках. Да и испытания хранением еще следовало произвести. А то вдруг керза Поморцева придется по вкусу мышам и крысам. Она все ж яичный желток в себе содержит, пусть даже и наравне с двумя не съедобными компонентами. Не факт, что изделия из керзы хорошо "пойдут" в торговле в мирное время, но вот в военное, когда сапоги и прочая обувь на солдате быстро "сгорает", ничего лучше кирзы пока не придумано.
Музыка затихла и князь, поклонившись, препроводил молодую княгиню Барятинскую, хозяйку балла, к колоннам. Не то, что Агренев совсем уж не любил нынешние танцы, но и особого восторга к ним не испытывал. Шелест платьев, улыбки партнерш, стрельба глазками из полуприкрытых ресниц, откровенные или завуалированные намеки, вжимание бюстом 3–4 размера… А у отдельных партнерш так и вовсе ручки как бы ненароком шаловливые. Не у тех, конечно, что на выданье, а у тех, кто несколько постарше. И тут же где-то рядом водят в танце его Надю. Чего только не приходится терпеть ради жены. Вернее ради того, чтоб она в очередной раз вышла в свет. Слава богу, что в столице у них особняк маленький. А потому самостоятельно устраивать приемы можно очень редко и только для очень ограниченного круга богемы. Иначе бы питерский свет княжескую пару Агреневых не понял. Впрочем, он и так не особо хочет понимать. Но звать-то их с Надеждой к себе зовут очень многие. А главный богач Империи не слишком любит подобные развлечения. Но на что не пойдешь ради любимой. Она, конечно, у него умная и все понимает, но и лишать молодую даму развлечений нельзя. Иначе пила начинает пилить. Женщины!
Четыре или пять танцев уже прошло. Следующим объявили вальс. Вальс — это с Надей. Все остальные могут идти лесом. Тем более белый вальс.
— Милая, надеюсь ты пригласишь своего мужчину на этот танец? — а в ответ взмах ресниц, полуулыбка и задорные искры в глазах.
— Сударь, позвольте вас пригласить…
— Почту за честь, любимая!
Как она обворожительна! Нет, это все мое. Никому не отдам! И шепот на ушко:
— Я бы тебя сейчас съел…
А в ответ легкий смешок и блеск любимых глаз. И музыка и кружение танца.
Уединиться и чутка отдохнуть после очередного танца? Ха! Жена слишком прекрасна, чтобы пару оставили в покое кавалеры. Даже слава первого стрелка и хозяина трех Колизеев не помогает. Раз в пару минут кто-нибудь да объявляется, щелкая каблуками и кивая чубом, с просьбой пригласить Надежду на танец. Но слава богу у нее тоже силы не вечные. Ей тоже нужен небольшой отдых. А потому в руках бокал шампанского и веер. И отказ в глазах, которого некоторые желающие сразу не видят. Ну так это их проблемы. Аристократы, а Надя из самых-самых, умеют отказывать легким и непринужденно жестом, который не требует трактовки, но и не обижает. Каста!
Опа! А это кто!? Неужто сам Абамелек-Лазарев собственной персоной танцует с Головиной! Ну ничего себе! В кои-то веки Семен вернулся в Россию из своего итальянского замка не в мае, как обычно, а в феврале. Ну да что победа в войне не делает с аристократами. Впрочем, Надя говорила, что он якобы пожертвовал аж 125 тысяч в фонд помощи русскому флоту. Правда, еще в прошлом году.
Семен Семенович взгляд Агренева уловил, и когда Надя куда-то упорхнула в сопровождении прошедшей сестры Юсуповой, не преминул подойти и поприветствовать Агренева.
— Александр Яковлевич!
— Семен Семенович! Я бы сказал, что на ловца и зверь бежит, но сами понимаете, не то место.
— Ну, несколько минут у нас есть в любом случае, — улыбнулся этнический армянин.
— Говорят, за время войны вы смогли полностью расплатиться с казной за свой горный округ и теперь свободны в принятии выгодных деловых предложений.
— Вы как всегда прекрасно информированы, — качнул головой Абемелек-Лазарев. — И если у вас есть интересные проекты, то почему бы и нет.
— Есть, как не быть. Но как вы правильно заметили, сейчас не время и не место. Однако, если вы сочтете полезным навестить меня, скажем, часов в 11 послезавтра, то мы могли бы переговорить без помех.
— Сочту за честь, князь, — Семен тоже не стал менять высокий слог. Семен Семенович, кивком откланялся и отошел, ибо его прям таки за рукав пытались куда-то утащить две каких-то неизвестные юные особы.
"А темненькая с косой толщиной в руку очень себе даже ничего", — мельком про себя подумал Александр.
Девица, заметив его взгляд, бросила на него ответный завлекающий взгляд, как бы невзначай скользнула рукой по высокой левой груди 3-го размера и, звонко хихикнув, упорхнула в обществе своей подруги и Абамелек-Лазарева.
"Вот ведь, чертовка", — ухмыльнулся про себя Агренев. — "Задорная и, похоже, озорница еще та".
Предложить хозяину Чермозского горного округа князь имел что. Горный округ Абалемек-Лазарева находился рядом с соляными промыслами Урала. И даже краем захватывал их. Но главное, что имело значение, Абамелек-Лазарев никогда не откажется от нового выгодного дела. А дело было очень и очень перспективным. В настоящее время Германия являлась чуть ли не монополистом по добыче и продаже калийных удобрений и цены на них устанавливала тоже она. Цены были весьма и весьма вкусные! А Соль-Камская стояла как раз на калийных солях, хотя об этом пока никто или почти никто не подозревал, пусть иногда, но очень редко, в продаже и появлялась красноватая горчащая соль. Это смогли отследить сотрудники его Концерна, получившие специальное указание. Красная соль и была хлоридом калия, до которого хотел добраться Александр. Но все объять невозможно. И Абамелек-Лазарев как никто лучше подходил на роль главного действующего лица, за которым мог бы спрятать свои интересы Агренев. Деньги теперь у Семена есть, а если нет, то займет. В сбыте своего Кизеловского угля он тоже кровно заинтересован. А тут как раз тот самый случай. И шахты он умеет бить. А то, что придется замораживать подпочвенные воды, это не страшно. Технология уже есть. Так что если Семен согласится в доле финансировать буровые работы по отысканию приличного слоя калийных солей под слоем, содержащим пищевую соль, то дело, можно сказать, в шляпе. Правда, к этому делу придется еще привлечь одно-двух пермских соледобытчиков, но это уже нюансы. Войти в долю с двумя князьями, честно ведущими дела, желающие найдется всегда.
— Милый, я не успела отлучиться, как ты уже нашел себе собеседника по интересам, — Надежда вывернулась откуда-то сбоку и уселась в кресло рядом.
— От тебя ничего нельзя утаить, радость моя, — улыбнулся Александр. — Ты ведь прекрасно знаешь этого собеседника. Я его пригласил к нам на послезавтра часов в 11. Так, ничего особо секретного. Пока. А там посмотрим. Но если в итоге дельце выгорит, то Родина нам еще раз скажет "спасибо".
— Фи! — сделала вид, что скривилась жена. — Когда это она что-то подобное говорила? Даже Мишель наш питерский дом ни разу визитом не почтил, а ты говоришь "Родина".
— Хм! А ведь и правда, — прикинул Агренев и ответил шуткой. — Надо будет ему попенять за это.
— Не, не, не! — замахала протестующе руками Надежда. — Мне это даром не нужно. Хлопот от этого не соберешься. Я знаю, что ты можешь его позвать и он придет. Хотя… Вот ежели он приедет с женой и без официального приема…
Александр задумался.
— Честное слово, не знаю, милая. Ты же знаешь, Императрица пока особо никуда не выбирается. И пристраивать тебя ко Двору я сам не хочу.
— Ваше сиятельство, вы позволите пригласить вашу даму к танцу? — вырос перед носом незнакомый гвардии полковник из гусар.
Александр метнул взгляд на жену. Надежда согласно прикрыла ресницы.
— Не возражаю, полковник, — согласился князь. — Только не забудьте вернуть после оного, — сиронизоровал он под конец.