Ведь даже до его брокера, постоянно игравшего на биржах Парижа и Лондона против японских бумаг и йены на Агреневских инсайдах, доходили лишь отдельные и крайне противоречивые слухи. Но выиграть, тем не менее, на том падении русских долгов Мезенцев таки ухитрился, правда не столь много, сколько мог, если бы задействовал изначально значительно большие средства. Зато теперь многое становилось понятно…
— Вот оно как! Бросьте, Пьер, — улыбнулся Агренев. — Если бы наши финансисты предупредили бы ваших, то выиграли бы от этого только ваши банки, а нашему Минфину достались бы одни убытки. И насчёт того, что вы называете цивилизованным поведением, можно поспорить. Ведь не зря об одном предке вашего патрона ходят слухи, что свой настоящий большой капитал он как раз заработал, спекулируя на бирже на слухах об итогах главного сражения войны между французами и британцами.
Теперь рассмеялся уже француз и погрозил Агренева пальцем.
— А вам, Александр, палец в рот не клади! Но вообще-то это просто легенда, которая имеет не слишком много общего с настоящей историей. Все было несколько не так. Но об этом предпочитают помалкивать.
— Не расскажите? — закинул удочку Александр.
— Нет, — отрицательно помотал головой Лагар. — Длинный язык в наших делах может стоить головы.
— Жаль, — князь от кинулся на спинку кресла. — А если возвратиться к делам финансовым, про которые вы сейчас рассказывали, то судя по всему в нашем Министерстве финансов появился финансовый гений…
Француз бросил на князя осуждающие взгляд.
— Если бы над этим работал гений, то выигрыш был бы в разы больше. У вас Минфине работают любители. Хотя иной раз чего только не бывает.
"Ну, это мы ещё поглядим", — подумал про себя Александр, но вслух задал иной вопрос:
— И нашим бы позволили заработать эту сумму? В смысле, забрать выигрыш…
— Хм-м! Тут, возможно, вы правы. Стороннему игроку такое бы наверно не позволили. Но для этого ведь и существуют профессионалы…
— И, значит, все дальнейшие ответные действия со стороны Франции были продиктованы случившимся? А как же тогда выданный французскими банками краткосрочный кредит?
— Не совсем, — поморщился Лагар. — Когда упали ваши долговые бумаги на Парижской бирже, а вместе с ними упал и рубль, лишившись обеспечения золотом, ваш Минфин провёл ещё одну операцию. Он скупил значительную часть имевшихся наличных бумажных и безналичных рублей у европейских банков. И против рубля стало невозможно играть в ближайшей перспективе. Тот, кто продолжал играть против рубля, уже получил убытки. И ещё вероятно получит в ближайшие месяц-два. Но тут хотя бы ничего необычного. Ваши финансисты уже проделывали подобную операцию… эм-м… несколько лет назад на немецких биржах. Тогда это делалось тоже для поддержания курса вашей валюты. Но вот сочетание выбранных вашим Минфином мер стало для многих игроков весьма неприятным сюрпризом. Опять же, нужно понимать, что участие вашего Минфина в первой операции стало ясно не сразу, и уж тем более не всем даже большим игрокам. А потом было уже поздно. Что до краткосрочного кредита, выданного вашей стране после… Тут риск оценивался как минимальный, а реальные ставки кредита многим показались привлекательными. Так что некоторые игроки решили тем самым отыграть часть собственных потерь. А вот как будет расплачиваться с ними ваш Минфин через два года — это вопрос интересный. Ведь ваша страна фактически потеряла доверие рынка. И перезанять требуемую сумму, особенно на большой срок, будет крайне непросто, если по этому кредиту вы не сможете расплатиться полностью.
— То есть и ваш патрон понес некоторые убытки?
— Вам все интересно, как я погляжу, — засмеялся француз. — Нет, почти нет. С некоторых пор французский дом Ротшильдов прекратил операции по кредитованию русского правительства. Только не спрашивайте когда и почему. Я вам на этот вопрос не отвечу. Все имеет свои причины. Нас больше интересуют прямые инвестиции в вашу страну. Хотя в связи с идущей войной возникли определённые опасения и в этой области.
— А чем в итоге закончилось предъявление к обналичке золотом более миллиарда франков, который запросил наш Минфин? А то у нас как-то этот вопрос более не освещался в прессе…
— Да, в общем, ничем, — пожал плечами Лагар. — Стороны смогли договориться и предпочли не обострять дальше разгоревшейся финансовый конфликт.
Собеседники поговорили ещё немного о европейских делах, а потом француз допил коньяк и оставил бокал от себя.
— Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, князь. А сейчас я бы предпочел поговорить о том, для чего я проделал столь длинный путь на восток вашей Империи.
— Ничего не имею против, — откликнулся, улыбнувшись, Александр.
— Мне поручили провести с вами предварительные переговоры по ряду интересующих нас тем. В частности нас интересуют технологии непрерывной ректификации нефти и ваша технология связывания атмосферного азота. Мы готовы приобрести либо сами патенты, либо генеральные лицензии на ряд стран. Как вы на это смотрите?
"Мда, губа у Ротшильдов явно не дура," — усмехнулся про себя Агренев, но вслух выложил совсем другую версию:
— Вас, Пьер, возможно, неправильно информировали. Я не торгую патентами. Вообще! Мне представляется это не слишком выгодным делом. Я стараюсь продавать только готовые товары. А лицензии продаю только в том случае, если у меня в принципе не имеется возможностей продавать на рынке готовый продукт в объёмах, достаточных для удовлетворения потребностей рынка. Это в общем случае. Что касается технологии непрерывной ректификации нефти, то она откровенно не готова к выходу на рынок. Вы вероятно знаете, что состав нефтей различных месторождений разнится по своему составу. Даже в Баку на различных площадках состав нефти разный. Отсюда проистекают нюансы, которые имеют важное значение на практике. А, скажем, составы нефти в Баку, Грозном и Пенсильвании совершенно различны. Поэтому прямо взять и применить технологию, пригодную для переработке бакинской нефти, к нефти Грозненской или, допутим, к Техасской, не удастся. Везде важны нюансы. Чтобы их отработать, нужно время. Так что пока технология не продаётся во избежании репутационных потерь и по некоторым прочим причинам.
— Пусть так, — с некоторым неудовольствием согласился француз. — Сколько вам потребуется времени на отработку? Может быть наши специалисты могли бы вам помочь?
"Ага, прыткий какой! Во все вас посвяти, чтоб потом вы себе отдельный патент нарисовали? Перебьетесь, господа!"
— Не думаю, что вариант привлечения сторонних специалистов к доработке технологии — это удачная идея. Насчёт же сроков, к сожалению, загадывать тут не получится. Будет, видимо, построено ещё два нефтеперерабатывающих завода. В Баку и в Грозном. И по результатам их эксплуатации будет принято решение. Но сколько это займёт времени, я не готов сказать. Тем более находясь на Дальнем Востоке. Хотя затягивать со строительством этих заводов мы, естественно, не собираемся.
— Понятно. Жаль, мы надеялись на более короткие сроки. А что по поводу способа получения аммиака из воздуха?
Агренев задумчиво помассировал рукой подбородок и ответил:
— Здесь с одной стороны ситуация проще, а с другой сложнее. Для России в условиях контроля британцев за крупными месторождениями чилийской и индийской селитры фабрикация аммиака из воздуха представляется в будущем перспективным делом. Но только при условии наличия достаточно дешевой электроэнергии. А с этим пока не только в России, но и в других странах обстоит не слишком хорошо. Ведь есть селитра и другие источники связанного азота. Те же аммиачные воды, получаемые при коксовании угля, с которыми во Франции, насколько мне известно, дело обстоит намного лучше, чем у нас. Да и судя по всему у Франции не должно возникать особых проблем с доставкой в страну чилийской селитры. Что же касается нашей технологии получения аммиака из воздуха, то в любом случае генеральные лицензии продаваться вряд ли будут. Меня больше привлекает продажа и монтаж завода заказчику целиком. В этом случае мои производства будут обеспечены внешними заказами на долгие годы.
— А если вам предложат за генеральную лицензию весьма крупную сумму? — не унимался француз.
"Ладно, отказывать окончательно не будем. Оставим Ротшильдам надежду." Поэтому ответ прозвучал так:
— Не могу ничего обещать. Пока я не вернусь в Москву, этот разговор все равно преждевременен.
Лагар посидел в задумчивости, покрутил золотой перстень на пальце правой руки, и с сожалением высказался:
— Мне говорили, что вы, мсье Агренев, достаточно неуступчивы в вопросах ведения коммерции. Теперь я это и сам вижу. И это весьма прискорбно. Я все-таки надеюсь, что мы с вами найдем точки взаимопонимания. Есть ещё одно дело, которое мы хотели обсудить. Если вы не в курсе, то могу сказать, что братья Нобели, с которыми вы затеяли дело по разведке нефти на юго-западе Персии, несколько переоценили собственные возможности, обещая вам поспособствовать в получении кредита в германских банках для развития нефтедобычи. То есть обещать-то они могли, но вот выполнить собственное обещание им вряд ли удастся. В связи с этим может получиться так, что оправдать собственное участие на новых нефтяных площадях им будет нечем. И вы останетесь там в гордом одиночестве. Ну или вынуждены допустить кого-то ещё за весьма небольшое вознаграждение. Поэтому у моего патрона появилось к вам предложение. Почему бы этим компаньоном не стать нашему торговому дому? По крайней мере с кредитом мы вам точно можем помочь. А если будет нужно, то готовы предоставить и большие суммы нежели те, о которых вы договаривались с Нобелями. Опять же, возможно некоторое перераспределение зон ответственности между нашей с Нобелями компанией "Мазут" и вашими нефтяными компаниями в России.
Пока француз говорил, мысль князя напряженно работала. Вот почему, оказывается, Нобели хотели его видеть, но при этом не прислали во Владивосток своего представителя. Причём Ротшильды знают и о договоренностях с Нобелями и о том, чт