– Эй! Прости за тревогу, старик, позволь у огня обогреться, – снова заговорил гость, и она застонала мысленно, теперь уже не сомневаясь: это точно Руслан, как всегда, на выводы скорый…
Как? Зачем? Почему из всех возможных мест именно здесь он очутился?
Фира прокашлялась, помычала, пробуя, получится ли изобразить голос пониже, но не успела откликнуться – Руслан, пригнувшись, уже ступил в пещеру.
– Здравствуй, отец, прими гостя ночного.
И пошагал прямиком к костру, но Фира руку искрящуюся перед собой выставила, прохрипела:
– Стой. – А потом разглядела пальцы свои: тонкие, девичьи – и снова в мятель завернулась.
Благо замер Руслан, как было велено. Покачнулся на пятках, почесал затылок и шелом, что под мышкой держал, перехватил покрепче.
– Не думал, что и впрямь тебя тут найду, – пробормотал с кривой усмешкой, – так что рад, рад… Не серчаю даже на эдакую грубость.
«Еще бы ты серчал, – возмутилась про себя Фира, – в чужой-то дом ввалившись…»
Сама-то она, конечно, тоже явилась гостем незваным, но хотя бы сразу увидела, что хозяин мертв. Руслан же на «хозяина» прямо сейчас глядел и не смущался даже.
– Чего нужно? – выдавила она.
Получилось сипло и хоть резко, зато точно по-мужски.
– Даже присесть не предложишь? – вскинул брови Руслан.
Выглядел он… прекрасно. По крайней мере, совсем не походил на Фиру, грязную, избитую, какой она ступила на этот порог после того же самого пути. Да, судя по волосам потемневшим, что из хвоста выбились и к щекам липли, дождь Руслана стороной не обошел. Блестел от влаги колонтарь золотой с лучистым солнышком на груди; капало на пол с огромных ножен на поясе, да помрачнел, повис неказистой тряпкой за спиною алый плащ.
Но, похоже, засим мытарства князя и закончились.
– Чего нужно?! – повторила Фира, и обида с гневом силу голосу добавили, так что взвился он эхом под пещерный свод, о камень ударился и осыпался на Руслана отзвуками.
– Прости, отец, не хотел ярить тебя, – спохватился тот, впрочем, явно совсем не испугавшись. – Помощь мне нужна, совет высший. Ты ведь волхв?
Фира еще больше колени и локти расставила, стремясь и себя, и тень свою расширить, а потом на костерок шикнула, чарами посыл приправила – и повалил из круга дым едкий, заходил кольцами по пещере, зрение туманя.
Чем меньше разглядит Руслан, тем оно вернее будет…
– И что? – не стала она отвечать прямо и закашлялась, в наказание будто.
Или просто дыму напустила многовато…
– Вот вижу, дым тебе служит белый, чистый. – Руслан тоже разок кашлянул, но в остальном словно и не мешала ему завеса. – Подскажи же, кто дымом черным повелевает? Кто с ним явиться может куда угодно и растворяется без следа, человека выкрав?
Фира могла бы соврать. Могла бы отправить его в неведомые дали искать невиданных чудовищ и с собственной тенью сражаться, но встреча с Рогдаем слишком многое ей открыла… Смерть по пятам неслась и в любой миг прибрать ее к рукам была готова. Кто тогда спасет Людмилу?
Фарлаф, который теперь, верно, упивался в Нижгородской корчме?
Княжеские храбры и Финн, которого Фира сама убедила потянуть время?
Рогдай, незнамо зачем вообще покинувший детинец? Разве что он, как и братец, мечтал перед Владимиром выслужиться и заодно с соперниками расправиться, но мыслил ли вообще за Людмилой идти? Зачем им всем жена чужая сдалась?
Так что да, Фира могла соврать, но не стала. Ежели удастся Руслану в Навь пробраться и супругу вызволить, кому от того плохо?
– Тварь навья, – ответила Фира.
– Ведьма! – воскликнул в дыму Руслан, и она закатила глаза.
Баран упертый!
– Не всякая ведьма Нави служит, а жить там и вовсе ни одна не способна, только рядышком.
– Кто ж тогда? – с подозрением спросил Руслан, и голос его будто бы куда ближе, чем прежде, прозвучал.
– Колдуны темные, чернокнижники. Вот кто в Нави обитает и добычу свою черным дымом туда утаскивает. Кого потерял ты, витязь? Кого ищ…
Слово последнее в глотке застряло, когда Фиру вдруг схватили за шиворот и к потолку вздернули. Вскрикнула она, задергалась, путаясь в большом мятеле с чужого плеча, но наконец выпала из него, оставив в руках Руслана, на четвереньки приземлилась и отползла тут же.
От испуга рассеялись чары, а с ними – и дым. Разгорелся снова костерок, озаряя каменные стены, обрели привычные очертания тени. И Руслан, злой, раскрасневшийся, стал виден очень хорошо, а значит, и она, Фира, была как на ладони.
– Так вот кто мне тут советы раздает, – прорычал князь. – Волхв, как же!
Она забилась в угол, поближе к мешку своему, чтоб в нужный момент сцапать его и дать деру, даже успела рукой горловину перевязанную нащупать и напрячь хворое колено.
«Только выдержи, только не подломись…»
Как вдруг Руслан выхватил меч, на нее направил и продолжил:
– Кто ты, мальчишка? И зачем славу чужую присвоил?
Мальчишка?!
Это стало еще неожиданнее, чем нападение его, и Фира едва не хохотнула, но опомнилась быстро, шапку чуть не до самого носа натянула и, потупившись, пробурчала:
– Ты сам обманулся.
– А ты и рад волхвом прикинуться!
– Я, может, и не прикидывал… ся. Я, может, ученик волхва.
– И где ж наставник твой?
– Да вон тама… – Фира махнула на лежащий недалече скелет, случайно ладонью по клинку шлепнув. – Помёр…
Руслан оглянулся. Отошел к волхву, постоял над ним пару мгновений и вернулся, на ходу убирая меч в ножны.
– Не в добрый час ты игры свои затеял, малец. Где прикажешь теперь видящего искать?
От такой наглости аж дыхание перехватило. Фира на зад плюхнулась, ноги и руки скрестила, нахохлилась:
– Вы с наставником сами пошли: он – к богам, ты – сюда, а я теперь виноватый?
На это Руслан не ответил, только зыркнул хмуро и подле огня уселся, звякнув кольчугой. А Фиру вдруг осенило…
Она выпрямилась, голову склонила, прищурилась:
– Я старательно учился.
– Молодец, – отрешенно буркнул Руслан.
Ну что за бестолочь…
– Многое знаю и умею.
– Угу.
– Ничем не хуже наставника, да к тому ж моложе, ловчее.
– Не перехвались, – фыркнул Руслан, так и пялясь на огонь, и Фира поняла, что исподволь тут никак не справиться. Такого пока в лоб не стукнешь, он не очухается.
– С собой меня возьми, пригожусь.
Вот тут его проняло, встряхнуло, подбросило аж.
– Что?!
«Что?!» – ахнул уснувший было внутренний голос, и Фира улыбнулась.
Пожалуй, то была величайшая глупость, на какую она хоть раз решалась, но вдруг неспроста Руслан ее не признал? Вдруг им и положено идти вместе: ему – мечом махать, чтоб ни один Рогдай больше не приблизился, а ей – чары плести, Навь искать и Людмилу.
Ведь не управится князь один с нечистью, даже если Фира сейчас ему верный путь укажет и тепло помашет вслед. А у нее нет такого оружия, что от людей защитит, только ножик, годный разве что косы резать и палки затачивать.
«Ты ведьма! – яростно напомнило нутро. – Вот твое оружие, и если б ты убила горца сразу…»
В том и дело… не убила бы, даже повторись все вновь.
Руслан поднялся медленно, угрожающе, и Фира тоже вскочила, не забывая чуть отворачивать лицо и грубить голос.
– Возьмешь?
– Укажи, как в Навь добраться, и сиди себе дальше в пещере.
– А я, может, засиделся уже. Может, странствовать хочу, чудеса смотреть.
Князь покачал головой:
– Значит, укажи мне путь и иди странствуй. Один.
– Ну и дурак! – разозлилась Фира, руками всплеснула. – Вот тебе указание: к Молкову озеру топай. Там грань тонка, легко в Навь перескочишь.
Он не ответил ничего, не поблагодарил даже, кивнул лишь, развернулся и погромыхал доспехом прочь из пещеры.
– Ах, да… привет мавкам передавай, – добавила Фира с улыбкой, – когда они тебя зачаруют и утопят.
Руслан замер. Повесил на миг голову, словно с участью своей смирялся, и все ж обернулся:
– Конь-то у тебя есть, странник?
Фира сглотнула и заморгала часто-часто.
«Был…»
– Нет.
– Ну идем, спросим Бурана, возьмет ли он второго седока.
Глава IV
Дворец… дворец!
Как же глупа была Людмила, когда четыре дня кряду носа из комнаты не высовывала, полагая, будто не на что тут смотреть. Ну неужто не видела она прежде камень, какие бы искусные столпы и арки из него ни выточили? Неужто не слышала о стеклышках цветных, что складывались на окнах в сцены сражений и страсти, горя и радости? Неужто не привозили купцы из-за морей диковинные ткани, нарекая их то шкурами драконьими, то паучьими слезами?
Или чем там еще славятся богатые хоромины?
Знала княжна о многом, многого касалась, многим пресытилась, и поразить ее было сложно, но Черномору удалось, хотя вряд ли он сильно старался. Забавлялся скорее, глядя на ее детский восторг, слушая смех и вздохи. Людмила же, поначалу решившая хмуриться и ворчать, мигом намерения свои позабыла, едва шагнула за дверь.
Дворец не был дворцом, он был целым миром… мирами, что простирались сразу за ее покоями.
Не сень там ждала, не палата, не еще одна ложница, а пруд с водицей розово-рассветной, усеянный цветущими кувшинками. Он разливался прямо за порогом и вширь, и вдаль, плескался о стены, живые, шуршащие, словно из перьев птиц сотканные и раз в несколько ударов сердца меняющие окрас.
Вот вам лазурь морская, вот пламя жгучее, а вот зелень южная.
Людмила ахнула, когда Черномор как попятился из комнаты, так и ступил в пруд спиной вперед. Но под ногу его босую тут же юркнула кувшинка, под вторую – другая, а затем еще пара дюжин в ряд выстроились, готовые подхватывать его шаги.
Черномор замер посреди пруда, руку протянул, ухмыльнулся:
– Боишься?
И Людмила разжала пальцы, вцепившиеся в окосячку дверную, подавила порыв зажмуриться и на выдохе к нему шагнула. Лист озерный под ногой мягким ковром ощутился. Ворс пощекотал голую ступню, Людмила хмыкнула и на следующую кувшинку прыгнула, уже не страшась падения. Знала: не уронят, не покачнутся даже.