Она опустила чашку с таблеткой.
– Не могу.
– Ничего страшного, вы не обязаны это делать.
На глаза Кейт навернулись слезы.
– Извините, мне не стоило сюда приходить.
– Не волнуйтесь. Вы не первая, кто передумал. – Врач улыбнулась, похлопала ее по руке. Медсестра с каменным лицом вылила воду из стакана в раковину. – Лучше сейчас, чем потом.
Ослабшая и измученная, Кейт вышла в коридор. Люси с удивлением оторвалась от журнала.
– Быстро ты.
– Я отказалась.
Люси опустила журнал.
– Почему?..
– Пожалуйста, уйдем отсюда. – Кейт бросила взгляд на других пациенток. Те смотрели в сторону, но явно подслушивали. – На улице расскажу.
Выпавший утром снег превратился в коричневую кашу. Редкие снежинки холодными искорками покалывали щеки.
– Что случилось? – спросила Люси, когда они вышли из клиники.
– Ничего. Просто не смогла.
– То есть ты сбежала?
Кейт кивнула. Люси раздраженно фыркнула.
– О чем ты только думала? Слушай, может, вернешься и…
– Нет.
– Не дури. Рано или поздно тебе придется принять решение.
– Уже решила: я оставляю ребенка.
– Да ладно, Кейт! Будь благоразумной!
– Я благоразумна.
– Ты же сама сказала, так будет лучше.
– Я передумала.
Они остановились. На волосах сверкающими бусинами осела снежная крупа. Люси убрала со лба мокрую прядь.
– Слушай, давай сядем где-нибудь и спокойно поговорим.
– Не о чем говорить. Я собираюсь его оставить.
– Ты что! Отец этого ребенка – ненормальный. Он убил человека, угрожал убить тебя… И ты собираешься от него рожать?
– Ребенок ни в чем не виноват. Доктор прав – нельзя винить детей за грехи родителей.
– А если он пойдет в отца? Такое вполне возможно, и плевать, что там говорит твой врач. Что тогда будешь делать?
– Значит, так тому и быть. Ребенок будет похож не только на него, но и на меня, и моя задача – обеспечить, чтобы у него оказалось больше шансов на нормальную жизнь, чем у его отца.
– Думаешь, это так просто? Вряд ли он поблагодарит тебя, когда вырастет и узнает, кто его папаша. Что ты ему скажешь?
– Понятия не имею! Я и в завтрашнем дне не уверена. И все же я не стану убивать своего ребенка!
– Господи, Кейт, это еще и не ребенок вовсе! Не будь дурой!
– Я не дура.
– Да неужели? – Люси закатила глаза. – Очень в твоем духе! Ты вообще никого не слушаешь!
Скопившийся гнев наконец вырвался наружу:
– Если бы я послушала тебя, то уже вышла бы за него замуж!
– Ладно, признаю, он и меня одурачил. Но я с самого начала считала твою затею провальной, а ты пропускала мои слова мимо ушей. Тебе хоть кол на голове теши – все равно сделаешь по-своему. Сама видишь, что получилось!
– По-твоему, это я во всем виновата?
– Раз уж ты спросила – да, я так считаю! Тебя никто не заставлял, ты сама того хотела. Господи, мне иногда хочется задать тебе трепку! Я-то думала, с тех пор ты хоть чему-то научилась.
– С каких это пор?
Люси покраснела.
– Забудь. Я просто так сказала.
– Нет уж, говори до конца. Я хочу знать, что ты имела в виду.
– Ты сама знаешь. Пола Сазерленда. Тебе давно следовало свалить от него, но ты тянула, пока он тебя не выставил. Честное слово, я тебя не понимаю! Каждый раз, когда ты вляпываешься в неприятности, то делаешь все, чтобы усугубить ситуацию!
– Вовсе нет!
– Так и есть.
Кейт бросило в жар.
– По крайней мере, на сей раз с ним спала только одна из нас.
Она понимала, что этими словами переводит ссору на другой уровень, но к тому моменту сама уже достигла точки кипения.
Люси гневно взглянула на нее. Ее губы побелели.
– Ах, вот к чему ты клонишь! Я все ждала, когда ты мне это припомнишь!
– Ничего я не припоминаю. Просто хочу обратить твое внимание, что и ты не без греха.
– Может, и так, зато я способна строить отношения, не доводя их до кошмара!
– Да иди ты!
Они смотрели друг на друга, потрясенные внезапным разрывом. В воздухе плавали облачка пара от их дыхания. Наконец обе отвели глаза.
– Ну хорошо, я-то пойду, – проговорила Люси. – Только потом не прибегай к нам с Джеком.
– Не волнуйся, не прибегу.
Они разошлись. В глубине души Кейт надеялась, что Люси окликнет ее, но та не окликнула.
К утреннему токсикозу Кейт оказалась не готова. Умом она понимала, что этого следовало ожидать, но, как выяснилось, ожидание и реальность – совсем разные вещи. Первый приступ она списала на шок, однако на следующее утро все повторилось. С тех пор тошнота стала неотъемлемой составляющей ее жизни. Наряду с умыванием, одеванием, поездкой в метро приходилось выкраивать минутку, чтобы поблевать.
Все было бы не так плохо, думала Кейт, если бы это происходило в одно и то же время. Вот у Люси (ей совсем не хотелось вспоминать о Люси) приступы случались регулярно, как по часам: каждое утро между одиннадцатью и полуднем та старалась не отходить далеко от туалета. У Кейт же токсикоз проходил бессистемно. То ее мутило с утра до вечера, будто с похмелья, то рвота накатывала неожиданно, и перед уходом на работу приходилось опрометью бежать в ванную.
На сей раз тошнота подступила к горлу в метро.
Кейт сидела, не шелохнувшись, и старалась не думать о своем самочувствии. До «Кингс-Кросс» оставалось еще несколько станций. Поезд накренился и со скрежетом затормозил в туннеле. От резкого толчка Кейт покрылась липким потом – верный признак, что ее вот-вот вырвет. Она попыталась припомнить, есть ли у нее какой-нибудь пакет, но пакета не нашлось, только сумка.
При попытке закрыть глаза стало хуже. Наконец поезд дернулся и поехал. Впереди показались огни перрона. Кейт выбежала из вагона, растолкала пассажиров на платформе и, глубоко дыша через нос, помчалась вверх по эскалатору.
Туалет обнаружился в вестибюле. Перед дверями стояла очередь. Кейт вбежала внутрь, ворвалась в кабинку и захлопнула за собой дверь.
К счастью, все закончилось быстро. Чувствуя себя отвратительно (правда, чуть лучше, чем минуту назад), Кейт прополоскала рот, вытерла лицо бумажным полотенцем и посмотрелась в зеркало: щеки бледные, под глазами синяки.
Ты сама этого хотела. Слишком поздно себя жалеть.
От тошноты резко упал сахар в крови.
Кейт сперва собиралась позвонить Клайву и предупредить, что задержится, затем решила, что он сам догадается. Она зашла в кафе рядом с метро, заказала круассан с джемом и чашку чая без кофеина. В зале чарующе пахло кофе, но было ясно – от первого же глотка ее стошнит. От чего еще мне предстоит отказаться в течение этих девяти месяцев?
Теперь уже не имело смысла торопиться. Подкрепившись, Кейт вернулась в метро и к одиннадцати добралась до офиса. На нижнем этаже горел свет. Она открыла дверь, и слова приветствия замерли у нее на губах.
В кабинете царил беспорядок: столы перевернуты, ящики картотеки выдвинуты, их содержимое вывалено на пол. Среди документов, покрывающих ковер, словно снег, валялось компьютерное оборудование.
– Что случилось? – едва обретя дар речи, спросила Кейт.
– Нас ограбили. Или только взломали дверь. Вроде ничего не пропало. – Клайв с кривой усмешкой огляделся. – По крайней мере, на первый взгляд.
Кейт закрыла дверь и вошла внутрь, осторожно пробираясь сквозь завалы.
– Ты вызвал полицию?
– Да, они приезжали. Уж не знаю, будет ли толк. Попросили составить список пропавших вещей. Обещали прислать специалиста для снятия отпечатков пальцев, поэтому велели ничего не трогать.
Кейт изумленно оглядела беспорядок.
– Почему ты не позвонил?
– Я звонил. У тебя телефон выключен, – невозмутимо ответил Клайв.
Кейт подавила желание закрыть глаза. Она взяла за правило отключать телефон в нерабочее время и сегодня утром забыла его включить. Не так давно сама идея оказаться без связи сводила ее с ума, а теперь ей ни с кем не хотелось разговаривать.
– Похоже, вор вломился через окно в туалете, – продолжил Клайв. – Сработала сигнализация, но на нее никто не среагировал. Полицейские приехали лишь после моего звонка. По их мнению, сигнализация вспугнула преступника, потому что он ничего не украл, только все порушил здесь и у тебя в кабинете.
– Сильно?
– Сама посмотри.
На втором этаже хаос оказался еще хуже. Кейт потянулась к разломанному вентилятору, но вспомнила, что трогать ничего нельзя.
Клайв закрыл дверь.
– Послушай, – неуверенно начал он, – не знаю, правильно ли я поступил, но… Полицейские спросили, может ли кто-то испытывать к нам неприязнь, и я назвал Пола Сазерленда.
Кейт оглядела разгромленный кабинет.
– Мне кажется, он не мог такого натворить.
– Пьяный – мог. Он сильно на тебя злится.
Кейт придержала свое сомнение при себе.
– Единственное, чего я не могу найти, – жесткий диск с резервной копией файлов из шкафа с картотекой, – добавил Клайв. – У нас есть другие, так что это не конец света. Ты не могла его куда-то убрать?
– Нет, вряд ли. – У Кейт не было сил связно думать. Жесткий диск сам по себе не представляет ценности, к тому же на нем нет никакой важной информации. Если его украли, невелика потеря.
– Я так, на всякий случай спросил. Может, еще найдется. – Клайв оглядел кабинет. – Помочь тебе прибрать?
– Нет, спасибо. Сама справлюсь.
Клайв ушел. Кейт провела руками по волосам, радуясь, что утром не стала их заплетать. В висках застучало – верный признак мигрени. Ее потрясла грубая, бессмысленная жестокость, с которой неизвестные разгромили офис.
На полу валялись справочники. Кейт наклонилась, чтобы вернуть их на место. Под ногами что-то хрустнуло.
Она опустила глаза.
Это оказался спичечный коробок.
Глава 17
Часовня при крематории была выстроена в стиле модерн, без излишеств: стены унылого горчичного цвета, окна высоко под потолком. Скамьи из светлого дуба, как в парке. В дальнем конце зала – простой деревянный крест.