Похоже, он принял к сведению предыдущую ошибку.
Коллинз тяжело откинулся в кресле, расставил ноги, упер мясистые ладони в бедра. Его коричневый костюм выглядел еще более мятым, чем обычно.
– Дело не в том, что изображено на плакате, а в том, как он действует. – Инспектор поерзал в кресле. – Извините, спина болит.
– Может, дать вам кресло с прямой спинкой?
– Нет, спасибо. – Он перестал ерзать. – Эллис явно пересмотрел свой подход. Сначала он сильно рисковал, лично расклеивая плакаты в заметных местах вроде автобусных остановок и станций метро, а сейчас изменил тактику.
– Еще бы: теперь у него наша адресная книга!
– Не уверен, что он мыслит настолько логично, – отозвался Коллинз. – Вряд ли преступник распланировал все с самого начала; по крайней мере, не так далеко вперед. Он действует исходя из ситуации, использует все имеющиеся возможности.
– Например, нашу базу данных.
Инспектор сделал неопределенный жест, то ли соглашаясь с этим утверждением, то ли отмахиваясь от него.
– Я вовсе не считаю Эллиса дураком. Он явно намеревается достать вас через ваше агентство, и, надо признать, его действия весьма эффективны. Однако характер нападок изменился. Первое изображение выглядело гораздо более злобным. Он вымещал свой гнев, пытался унизить вас, используя фотографию с порносайта, а сейчас успокоился и, вместо того чтобы расклеивать плакаты по всему Лондону, атакует через соцсети, прицельно рассылает письма вашим клиентам. Даже в изображении, которое он использует… скажем так, меньше истерики, больше отчаяния.
Кейт утомленно улыбнулась.
– Вы так меня успокаиваете?
Коллинз снова потянулся за чаем; в его огромной ручище чашка с блюдцем казались кукольными.
– Нет. Просто напоминаю, с кем мы имеем дело. Эллис – не гений преступного мира, а обозленный психопат.
Кейт опустила взгляд на нетронутую чашку с травяным чаем.
– Хотите сказать, он готовится к чему-то большему?
– Я не могу предугадать, каков будет его следующий шаг. Возможно, он и сам еще не знает. Именно это я и пытаюсь до вас донести. – Коллинз повел плечом и поморщился, стараясь не пролить чай. – Тем не менее я считаю, вам следует принять дополнительные меры предосторожности. Избегайте пустынных мест вроде парковок и тихих улиц, особенно в темное время суток. Старайтесь держаться на людях. Если куда-то идете – сообщите кому-нибудь об этом, а еще лучше – не ходите одна.
– Думаете, он может напасть?
– Не стоит испытывать судьбу. Возможно, имеет смысл переехать, пока все не разрешится. У вас есть родственники или друзья, у которых вы могли бы пожить?
Кейт сразу подумала о Люси и Джеке. Нет, я не могу к ним обратиться.
– Вряд ли это поможет. Если Эллис захочет меня найти – он знает, где я работаю. А я не позволю ему запугать себя настолько, чтобы не появляться в собственной конторе.
Коллинз вздохнул.
– Ладно, дело ваше. Но имейте в виду, я вас предупредил.
– С вами связывались наши клиенты? – спросила Кейт, чтобы сменить тему.
Она рассудила, что лучший способ минимизировать ущерб – сделать ответный шаг, поэтому провела остаток утра, объясняя клиентам, что плакаты и электронные письма направлены лично против нее, и попросила каждого пересылать сообщения Эллиса прямо инспектору Коллинзу. Промучившись над текстом несколько часов, Кейт также выложила новый пост на всех страничках агентства в соцсетях.
Кейт Пауэлл рада сообщить, что ожидает первенца.
Никакого ликования – ни смайликов, ни восклицательных знаков: просто констатация факта. И все же при виде напечатанных слов ее охватил трепет. Не давая себе возможности передумать, она поспешно нажала кнопку «Отправить».
Инспектор сделал глоток чая.
– Да, несколько человек вышли на связь. Изображение на плакате выполнено довольно грубо, такое каждый может склепать с помощью простейшего программного обеспечения. Почтовый адрес – бесплатный, по нему невозможно найти концов, бумага и конверты – самые обыкновенные. На всех письмах – штемпель центрального почтамта.
Кейт постаралась не выдать своего разочарования.
– Полагаю, обратного адреса на конвертах тоже нет.
– Разумеется. – Коллинз предпринял очередную попытку устроиться поудобнее. – Как отреагировали ваши клиенты?
– Двое уже расторгли контракты.
Первый заказчик – небольшое издательство, специализирующееся на детских книгах. Второй – арт-дилер, который пользовался услугами агентства для рекламы выставок в его художественной галерее в Ковент-Гардене. Оба приносили не очень много прибыли, но арт-дилер считался весьма престижным клиентом, и Кейт нравилось соприкасаться с миром искусства. Директор издательства по телефону держалась вежливо, но непреклонно. Арт-дилер по имени Рамзи, которого Кейт всегда считала несколько чопорным, отказался обсуждать причину разрыва отношений.
– Есть шанс заставить их передумать? – поинтересовался Коллинз.
– Нет.
Кейт не могла винить заказчиков за желание держаться от этой истории подальше. Сперва атака на страничку агентства в соцсети, потом рассылка по всей клиентской базе. Учитывая, с какой скоростью разворачивалась ситуация, Эллис, вероятно, отправил свое послание блогерам, которые и так зацепились за первый постер. Второй плакат возбудил гораздо больше эмоций. Многие пользователи соцсетей отнеслись к нему как к дурной шутке и направили свою критику на его создателя, однако изображение и слоган все-таки подействовали: обсуждения росли как снежный ком, порождая нескончаемые споры об абортах. Кейт становилось дурно от яда, который лился на нее в комментариях. «Все это ложь!» – так и хотелось крикнуть в экран.
– Жаль, что так вышло с клиентами. А насчет остального… – Коллинз дернул себя за мочку уха. – Вероятно, вы не это хотели бы от меня услышать, но все, что он делает, – просто слова. Могло быть хуже.
Объяснения не требовались: по крайней мере, Эллис не причинил никому физического вреда. Пока.
Коллинз допил чай и поставил чашку на столик.
– Еще чаю? – предложила Кейт.
– Нет, спасибо. Пожалуй, я пойду. Жена ждет. – Инспектор не сделал попытки уйти. – А как… э-э… – Он кивнул на живот Кейт.
– Спасибо, хорошо. Пока не чувствую себя беременной, если не считать тошноты по утрам.
– Мою супругу тоже тошнило. С самого начала и до восьми месяцев. Это я так, к слову, – поспешно добавил Коллинз.
Кейт улыбнулась.
– Сколько у вас детей?
– Всего одна. Дочка, Элизабет. Она врач, – с гордостью произнес он.
– В Лондоне?
– В Манчестере. Ее муж – хирург.
– А внуки есть?
– Двое. Шесть и четыре. – В улыбке Коллинза сквозили любовь и печаль. – Редко их вижу. Оба родителя вечно заняты. – Он как будто произносил вслух заученное оправдание, стараясь скрыть горечь. – У вас есть братья или сестры?
– Нет, никого.
– А родители?
– Оба умерли. Но даже будь они живы, я не стала бы обращаться к ним за помощью.
– Вы не ладили?
Кейт перевела взгляд на кухонную плиту, подбирая простые слова для описания сложных переживаний. Ей вспомнился схожий разговор с другим человеком. По коже пробежал холодок.
– Не вполне. Впрочем, это дело прошлое.
– Разве вам не было бы приятно показать им внука?
В тоне Коллинза слышалось любопытство, почти изумление. «Дело в его дочери, – догадалась Кейт. – Он не понимает, что пошло не так». В этот момент она увидела в нем не полицейского, а отца, неспособного постичь, почему собственное дитя так его расстраивает.
И я тоже была такой? Раньше Кейт думала лишь о несправедливостях, которые ей пришлось пережить. Ей и в голову не приходило, что она сама могла кого-то огорчить или обидеть. Эта мысль зародила в ней тревогу, но Кейт постаралась поскорее отогнать сомнения. Нужно думать не о прошлом, а о настоящем.
– Учитывая обстоятельства, может, и хорошо, что мои родители не увидят внука, – небрежно отозвалась она. – Они, как и вы, не одобрили бы способ, которым я завела ребенка.
Инспектор улыбнулся и опустил взгляд.
– Наверное, это возрастное.
Оба почувствовали себя неловко. Внезапно у Коллинза громко забурчало в животе.
– Извините. – Полицейский смущенно похлопал по пузу. – Что ж, – он оперся ладонями о колени и встал, – мне пора.
Кейт проводила его до выхода.
– Хорошо, что вы избавились от кошачьего лаза, – заметил он, похлопав по новенькой двери. – Не забудьте, о чем мы с вами говорили. Берегите себя.
Кейт почувствовала неожиданную признательность за заботу. Она хотела сказать, что ей было приятно с ним пообщаться, но слова застряли в горле.
– Доброй ночи, – пробормотала она и закрыла дверь.
Подходя к офису, Кейт увидела на другой стороне улицы незнакомого мужчину, но не придала этому значения. После вчерашнего визита Коллинза ей, как ни странно, стало легче. Проводив инспектора, она легла в постель и на удивление быстро уснула. Более того, крепко спала всю ночь, пока не прозвонил будильник.
Ей приснился отец: он стоял рядом с обугленными развалинами и обвинял ее в том, что она сожгла дом, в котором находился ребенок. Сон оставил после себя тяжелое впечатление, и она до сих пор не могла от него отделаться.
Наконец Кейт заметила, что мужчина на другой стороне улицы не сводит с нее глаз. Она посмотрела на него, ожидая, что тот отвернется, однако незнакомец продолжал буравить ее взглядом. Он прислонился к фонарному столбу, засунув руки в карманы и подняв воротник от утреннего холода.
Кейт отвернулась. Только сейчас до нее дошло, что улица совершенно пуста. Она ускорила шаг, надеясь, что Клайв уже пришел, и вытащила ключ из кармана на случай, если его еще нет. Мужчина начал переходить дорогу. Кейт дернула ручку двери – заперто. Стараясь сохранять спокойствие, она вставила ключ в замок, но незнакомец уже подошел к ней.
– Кейт Пауэлл?
Она повернулась, готовясь в любую минуту забежать в дом и захлопнуть дверь.