У Кейт пересохло во рту.
– Думаете, он собирался напасть на меня, а потом заметил Пола и шел за ним до его дома?
– Мы этого не знаем, – твердо ответил Коллинз. – Однако вам стоит завести персональную сигнализацию, если у вас еще нет. Мы установим тревожные кнопки здесь и в вашей квартире, но мне будет спокойнее, если вы на время переедете в другое место. У вас есть друзья, у которых можно пожить?
– Я… мне нужно подумать.
– Или переселяйтесь в отель. Всего на несколько дней.
Кейт с трудом кивнула.
– Хорошо. Только я должна забрать свои вещи.
На лице Коллинза отразилось облегчение.
– Сообщите мне, где остановитесь, и помните мои слова: старайтесь находиться в людных местах, а если нужно куда-то поехать – пользуйтесь такси, а не общественным транспортом.
Кейт молча кивнула. Инспектор встал. Сержант тоже.
– Понимаю, мне легко говорить, но старайтесь не вешать нос. – Коллинз изобразил неубедительную улыбку. – Мы его к вам не подпустим.
Сразу после ухода полицейских Кейт без объяснений распустила сотрудниц по домам, забронировала номер в недорогом отеле рядом с Оксфорд-стрит и вызвала такси до дома. Улицы, такие солнечные утром, с наступлением сумерек стали серыми. Машина застряла в пробке; Кейт слушала гудки, вдыхала выхлопные газы и наблюдала за тикающим таксометром.
Она вновь и вновь вспоминала разговор с Полом – каждое слово, каждая интонация теперь звучали как предостережение. Последнее, что он сказал ей: «Береги себя». Она не потрудилась ответить ему тем же. Надо было предупредить его: «Будь осторожен. Он опасен. Он сжигает людей заживо».
А она этого так и не сказала.
Наконец такси притормозило у дома. Уже почти стемнело. Кейт расплатилась с водителем и вышла из машины. Она собиралась попросить его подождать, но не успела: он тут же уехал.
На улице не было ни души. Кейт поспешно вошла в подъезд и нажала клавишу выключателя. Мелькнула голубая вспышка, и холл погрузился во тьму. Кейт невольно вскрикнула.
Ничего страшного. Просто лампочка перегорела.
Ее затрясло. Поднявшись наверх, она первым делом задернула шторы и лишь затем включила свет. В квартире было угнетающе тихо. Кейт сняла с платяного шкафа чемодан и принялась собирать вещи. Внезапно затеснило в груди, в глазах защипало. Наконец ее прорвало: она стояла перед полусобранным чемоданом, не в силах шевельнуться, и плакала навзрыд.
– Г-господи, г-господи…
События последних недель обрушились на нее с невиданной силой. Ничего не видя от слез, Кейт спустилась в коридор, схватила телефон и негнущимися пальцами набрала номер.
Раздался автоответчик с голосом Люси. Кейт едва опять не разрыдалась. Ей стоило огромных усилий дождаться, когда запись окончится.
– Люси, это Кейт. Прости меня, пожалуйста…
На том конце взяли трубку.
– Да?
Голос Люси был лишен всяких интонаций. Кейт чуть снова не расплакалась, на сей раз от облегчения.
– Это… это я. Прости, знаю, что не следует вот так звонить, но… Пожалуйста, можно мне приехать?
Молчание.
– Люси?..
Снова молчание.
– Хорошо.
Кейт сбивчиво поблагодарила и повесила трубку. Она вытерла слезы, вызвала такси и закончила собирать вещи. Было бы слишком самонадеянно ожидать, что Люси и Джек предложат остаться, но ей страстно хотелось повидать их, прежде чем ехать в отель. Лучше уж выслушать критику из уст подруги, чем страдать в одиночку.
Свет уличных фонарей порождал зловещие тени. Кейт села в такси, запинаясь, сообщила водителю адрес и принялась смотреть в окно на безмятежный город. Когда автомобиль подъехал к дому Люси и Джека, ее охватила тревога: с тех пор как она была здесь последний раз, минула целая вечность. Кейт помедлила, держась за ручку ворот. Люси так и предсказывала: я попала в беду и прибежала к ним. Не важно, сколько недовольства и обвинений обрушит на нее подруга, лишь бы не прогнала. Ей не перенести еще одной утраты.
Собравшись с духом, она нажала на звонок. Послышались шаги. На пороге показалась Люси.
Они молча смотрели друг на друга. В глубине дома бормотал телевизор, из кухни и гостиной лился яркий свет. Пахло едой и подгузниками.
Люси отодвинулась, впуская гостью в дом. Не глядя ей в глаза, Кейт обогнула громоздящиеся в коридоре коробки Джека и направилась в гостиную.
По телевизору показывали какую-то суматошную детскую передачу. Джек и Эмили сидели на диване, не отрывая взглядов от экрана. Когда Кейт вошла, они даже не обернулись. Ангус возился в манеже. Странно, ведь он давно его перерос… Завидев Кейт, малыш расплакался и протянул руки. Кейт инстинктивно бросилась к нему, готовясь произнести вымученно веселое приветствие, но стоило ей подойти к дивану, как она лишилась дара речи.
Рты у Джека и Эмили были заклеены коричневым скотчем.
Разум отказывался воспринимать происходящее.
Сзади послышался шум. Кейт обернулась.
Люси стояла в дверях, запрокинув голову. У ее горла поблескивал длинный кухонный нож. За ней показался Эллис, свободной рукой крепко сжимавший руку пленницы повыше локтя.
– Прости, – еле слышно прошептала Люси. Ее залитое слезами лицо припухло, в глазах плескался ужас. – Прости меня.
Никто не двигался. Время словно застыло.
Кейт сделала шаг назад.
Эллис втолкнул Люси в комнату. Его глаза лихорадочно блестели, лиловые синяки под ними резко контрастировали с мертвенно-бледным лицом. Он сильно осунулся, волосы свалялись, щеки и подбородок покрывала клочковатая борода.
– Прости, – тяжело дыша, повторила Люси. Только сейчас Кейт заметила ее запачканную одежду, немытые волосы, изможденный вид. – Он угрожал детям! Велел делать, как он скажет, иначе… – Она затравленно взглянула на Эмили и Ангуса. – У нас не было выбора! Мы старались…
– Заткнись!
Люси умолкла. Ее губы дрожали. Она стояла, высоко подняв подбородок, подальше от ножа.
Джек издал придушенный звук. Его руки и ноги тоже были в несколько слоев замотаны скотчем, на левом виске желтел синяк.
Сидящая рядом с ним Эмили тоже была связана. По щекам девочки катились слезы.
– Ах ты, сволочь! – в ярости выкрикнула Кейт, повернувшись к Эллису. – Они-то чем провинились?
Тот моргнул, но не убрал нож от горла Люси.
– Они твои друзья!
– При чем тут дети? – Кейт подошла к Эмили. – Держись. – Она попыталась улыбнуться и взялась за край скотча, закрывающего рот девочки.
– Н-нет! – воспротивился Эллис, но Кейт уже отодрала скотч.
Клейкая лента отошла с тошнотворным звуком, кожа под ней мгновенно покраснела. Эмили заплакала.
– Теперь ты доволен? – прорычала Кейт, обращаясь к Эллису. Тот как будто растерялся. Она приблизилась к манежу, в котором рыдал Ангус.
– Н-не трогай его!
Ноги малыша тоже оказались замотаны скотчем, чтобы он не мог выбраться из манежа. Кейт наклонилась, намереваясь взять его на руки.
– Я с-сказал, н-не трогай! – Эллис в бешенстве буравил ее взглядом, крепко стискивая побелевшими пальцами рукоять ножа. Острый кончик упирался прямо в горло Люси.
Кейт выпрямилась. Вся ее храбрость испарилась.
– Ладно. Прости.
– От-тойди от них!
Она передвинулась в центр гостиной.
– Понимаю, ты злишься на меня, но не надо впутывать моих друзей. Они не сделали тебе ничего плохого.
– Заткнись!
– Отпусти хотя бы детей.
– Заткнись, я с-сказал!
– Посмотри, они же напуганы до смерти! Это всего лишь дети! Как ты мог так с ними поступить!
– Потому что мой ребенок мертв!
Кейт вздрогнула. Лицо Эллиса исказилось.
– Я солгала, – произнесла она, стараясь держаться спокойно. – Я не делала аборт. Я обманула тебя, потому что…
– Ты л-лжешь сейчас!
– Нет!
– Вранье!
– Послушай меня! Я не делала аборт…
– Врешь, лживая с-сука!
Кейт отшатнулась, испугавшись отразившейся на его лице ненависти.
– Он тебе не поверит, – дрожащим голосом проговорила Люси.
– Молчать! – велел ей Эллис.
По щекам Люси потекли слезы.
– Я пыталась убедить его… что ты не стала делать аборт…
– Не смейте говорить обо мне, как будто меня здесь нет! – заорал Эллис. Рука, держащая нож, напряглась.
Эллис отпустил Люси и толкнул вперед. Та споткнулась и чуть не упала. Кейт попыталась помочь ей, однако он ткнул ножом в ее сторону.
– Отойди от нее!
Люси вытерла глаза ладонью. Голова ее тряслась, как у дряхлой старухи.
– Сядь в кресло, – велел ей Эллис. Она подчинилась. – Бери с-скотч, – обратился он к Кейт, указывая на рулон, лежащий на кофейном столике.
– Послушай…
– Бери с-скотч, я сказал!
Кейт подошла к столику и взяла рулон.
– Обмотай ей лодыжки, потом запястья.
– Пожалуйста, не надо!
– Живо!
Кейт взглянула на связанного Джека. Тот не отрываясь смотрел на нее поверх коричневой ленты, словно пытаясь что-то сообщить. Нижняя губа Эмили дрожала. Ангус продолжал плакать. Встав ближе, Кейт почувствовала кислый запах немытых тел. На полу лежали пустые консервные банки, некоторые уже покрылись пушистой плесенью. Между ними валялись скомканные куски скотча – их было так много, что и не сосчитать. Только сейчас Кейт осознала ужас происходящего. К горлу подкатила тошнота.
Сколько он здесь находится? Она уже знала ответ. Все это время. С момента убийства Алекса Тернера. Тут не только надежное убежище, но и еда, деньги, печатное оборудование Джека, компьютер и доступ к интернету.
А еще – близкие ей люди, которых можно держать в заложниках и мучить вместо нее.
– Сперва лодыжки, – повторил Эллис.
Кейт опустилась на колени перед Люси. Казалось, все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Онемевшими пальцами она освободила конец рулона. Джек издал какой-то звук. Кейт взглянула на него: он с отчаянием смотрел на нее и яростно мотал головой.
– Живее! – заорал Эллис и, крепко сжав нож, шагнул к хнычущему Ангусу.