… Вечные воины… Противоречивые воины…»
Последняя неделя была так насыщена событиями, что многое уже просто забылось так, что и не вспомнить. Но если думать над всем этим, то приходит ощущение, что все это уже заранее предопределено.
Мы скоро вышли на равнину и ринулись к Вистбаду, а там уже события развивались своим чередом…
Жрецы Темного поджидали москов, ждал их и князь Дрон с гвардией отцовских богатырей. Наконец, перед городом появились паруса и корабли москов, на флагмане стоял живой и веселый князь Ольг. Он объявил Дрона низложенным с престола и потребовал открыть ворота. Ему ответили насмешками и посоветовали убираться в края москов. Дрон поджидал помощи и союзников. Ему сказали, что из крепости Кром выдвинулся Яков Одноглазый и что его сопровождают вооруженные варны.
На штурм моски не решились, они ждали ночи. Хоть князь Дрон и усилил бдительность, арестовал всех старших жрецов Темного, поставил посты у Храма Темного, жрецы сумели перед рассветом, через катакомбы провести москов. Охрану князя уничтожили, жрецы Темного ударили в набат, созывая своих приверженцев-фанатиков. Моски, ведомые Ольгом через подземный туннель, проникли в Кремль. Там произошло настоящее сражение. Гвардия отстояла крепость, но князь Дрон получил смертельное ранение. В это время в городе пылал храм Светлого, на улицах царила резня, казалось, что в людях вновь проснулись безумства Черной Зимы. Фанатики с пеной на губах, с окровавленными ножами силой врывались в дома жрецов Светлого, кричали, что пришло время Темного. Этих жрецов тащили на площадь и убивали во славу Темного. Культ Темного был возрожден. Горожане обезумели. Город оказался в руках москов, князя Ольга и жрецов Темного — они считали это победой, хотя воевода Бурелом и заперся с дружиной и частью горожан в крепости.
Когда мы подходили к Вистбаду, еще издали я заметил вывешенные на крепостных стенах фигурки людей, завернутых в белые, расшитые золотыми нитями одежды. Это были жрецы Светлого и их самые ярые сторонники, боявшиеся позора, а не смерти.
Мое небольшое войско разбило лагерь на вершине высокого кургана, расположенного недалеко от центральных городских ворот и окруженного священной дубовой рощей. Говорят, что в этом кургане спит первый Великий князь — Мудрый. В тот же день на дороге, огибающей город, появился столб пыли. Самые глазастые рассмотрели в нем вооруженный отряд. Моски на стенах всполошились, забегали, на солнце засверкали их кольчуги и высокие куполообразные шлема. Они ждали штурма. А мы…
Воины Феникса стали проверять луки, кто знает, что это за отряд, шел всего третий день после взятия москами Вистбада. Острый глаз Висты первым разглядел друзей. Она с криком побежала вниз. Ехавшие впереди всадники увидели её и отправили лошадей в галоп…
Глаз Якова вспыхнул раскаленным углем, когда он обнимал Висту и увидел меня. Выхватив из ножен меч, он гаркнул во всю глотку:
— Алый! С нами князь Алый! Жив! Ур-раа-а!
Его отряд подхватил:
— Да здравствует князь Алый! Уррааа!!!
К кургану спешили дружинники и варны, фениксы бросились им навстречу.
— Виста! Виста! — Прол и Донк кинулись обнимать девушку, еще не зная, что она — моя невеста.
Меня сжали в стальных объятиях Яков и дядька Андрей, глаза последнего предательски блестели:
— Альк! Белый! — хрипло выговаривал Андрей, голос его дрожал. — Вы вернулись! Я ждал вас в джунглях.
— Главное — они живы! — кричал Яков.
Нас теребили, целовали, обнимали, все-таки и на нашу долю достался пусть и маленький, но триумф. Прол как-то странно на меня посматривал.
— Сейчас мы разобьем лагерь и отметим ваше возвращение, — хлопая Белого по плечу, сказал Яков.
Когда улеглась вокруг нас суматоха, варны стали разбивать рядом с нами лагерь и вокруг меня собрались вожди, я рассказал всем о событиях, произошедших в городе.
— …жрецов Светлого казнили, князь Дрон погиб, в крепости с дружиной заперся воевода Бурелом.
— Плохие новости, — сказал мрачно Яков, — Как и нашествие этих ублюдков, — он хитро посмотрел на меня. — Знаешь, там, на севере, появился новый вулкан, его назвали Алым.
Я пожал плечами, наш поход становился легендой. Мои истории уже успели пересказать варны из Дома Феникса всем остальным. С удивлением я обнаружил в них новые подробности. Так рождаются мифы.
— Хранилище Ушельцев уничтожено, — ответил я.
— Как и империя москов, — добавил Белый. — Сюда они пришли мстить.
Дядя Андрей с гордостью и молчаливым одобрением посмотрел на нас.
— Ты очень изменился, — сказал он.
Его перебил Яков:
— Знаешь, кто ты теперь?
— Кто? — спросил я, думая о том, что лесть иногда бывает приятной.
— Великий князь, — объявил Яков. — Ты остался последним из великого рода. Ольг — предатель, я сам посажу его на кол.
— Мне кажется, что это преждевременный разговор, — я обратился к вождям варнов: — Мы все, жители и воины равнины, благодарны вам за то, что вы пришли к нам на помощь. Времена действительно меняются, мы снова вместе, варны и вистбадцы, ведь легенда о двух великих братьях, прародителях народов, заканчивается тем, что они встретились и помирились, забыли о своей вражде.
Вождь Мер из Дома Крокодила ответил:
— Все мы вышли когда-то из одного Хранилища. Да, ты прав, наступает новая эра, и мы все это чувствуем.
Продолжил вождь Дома Красного Дракона:
— Чужое безумие надо лечить вместе, а лучше от него избавиться с помощью, — он поднял меч. — Моски безумны, — заключил вождь.
— Смерть москам! — воинственно прокричали вожди варнов.
— Яков, у тебя есть план? — спросил я у сотника.
— А какой здесь план? Выбить москов из города. Начать штурм, а там и воевода Бурелом поможет, моски окажутся в клещах. Теперь им некуда деваться, мы покончим с ними.
— Чем скорее, тем лучше, пока они не разрушили город, — добавил дядя Андрей.
Одноглазый Яков громко рассмеялся, вожди варнов подхватили его смех.
— Князь Алый, какой здесь может быть план? Мы уничтожим москов, у нас самые лучшие воины и у нас самый везучий князь.
Вечером в честь встречи и возобновления старого родства в нашем лагере был шумный праздник. Город, темнеющий вдали, хранил угрюмое молчание, иногда среди зубчатых стен мелькали огоньки, дозоры и сторожевые посты москов…
…Прол Мститель обнял Висту, нежно прижал ее к груди, поглаживал ее черные волосы. Отец и дочь о чем-то шептались. Рядом с ними сидел Донк, беседующий вполголоса с дядей Андреем. Пока он жил в доме Прола, успел снискать уважение и любовь варнов.
Вокруг нашего костра сидели все вожди. На углях шипели куски аппетитно пахнущего мяса. Полный кувшин, не задерживаясь подолгу, ходил по кругу. Вокруг нас раздавался веселый смех, журчание вытекающего в сосуд из меха вина, гул голосов…
Прол отпил из ритона рога красного дракона и протянул мне:
— Дарю тебе этот рог, он твой по праву.
— Спасибо, — я с благодарностью принял подарок.
Теперь меня не смущали покрытые шрамами воины, боевые вожди, истории военных походов, я побывал в их шкурах. Я признаю, что заслужил право сидеть рядом с ними возле этого костра, быть равным им, что поделаешь, глупая человеческая гордость, ведь меня признали не равным, а своим вождем… Я отпил из кубка и моя кровь превратились в огонь. Мой ритон стал нагреваться, пришлось контролировать свой дар. И тогда я решился сказать то, о чем давно мечтал.
— Вождь, я хочу попросить у тебя руки твоей дочери, — единым духом выпалил я.
Виста приподняла голову с плеча отца, блеснули зеленые глаза и белые зубы.
— Давно пора, — Прол расхохотался. — Она мне все рассказала, не боишься? Ты — цивилизованный вист, она — варн, варвар. Ты ведь знаешь ее характер?
— Я люблю тебя, Виста.
— Я люблю тебя, Альк, — отозвалась девушка.
На нас, улыбаясь, смотрели Андрей и Донк.
Прол взял наши руки и поднялся, мы встали вслед за ним:
— Мы действительно ломаем традиции. Варны вновь воссоединяются с вистами.
У костра притихли, торжественная минута.
— Говорю! — выкрикнул Прол. — Дочь свою, Висту из Дома Прола, отдаю в Дом князя Алого. Пусть соединятся два Дома. Я сказал! — он торжественно скрепил наши руки.
— Ура! — закричал Яков, его единственный глаз весело мигал. — После взятия города справим грандиозную свадьбу двух народов.
Все подхватили его клич. Нас стали поздравлять. Странно, я ожидал хотя бы удивления… Вздохнув, я обнял и поцеловал Висту. У костра зааплодировали, кто-то принялся считать. Донк вскочил с полным кувшином и начал петь торжественную песню…
Рано утром к нашему лагерю подъехали двое жрецов Темного. Они держали белый стяг переговоров. Вместе с вождями я вышел им навстречу. Черные капюшоны скрывали лица жрецов, до нас доносились их скрипучие, полные ненависти голоса. Они даже не потрудились слезть с коней:
— Мы предлагаем вам открытый бой. Сегодня на равнине, перед городом. Город достанется победителю.
Наступила тишина, никто не ожидал такого предложения, но москам предпочтительнее сражаться не на стенах, а за стенами города, чтобы не ждать удара в спину дружины воеводы Бурелома. Честный бой, который все решит, но с условием, что воевода Бурелом выведет из крепости свою дружину.
Я рассмеялся:
— Наивное предложение.
Черные капюшоны повернулись в мою сторону. Один из них насмешливо произнес:
— С возвращением, княжич Алый, наследник престола.
Его голос показался мне знакомым. Кто это?
Насмешливый голос продолжил:
— Если вы согласны, с нами поедет ваш посланец, который предупредит воеводу. Гарантией с нашей стороны будет то, что мы уже сейчас начнем выводить войско москов. Пусть все решит честный бой, ты ведь так и хочешь, князь Алый? Армия Темного всегда побеждала, нам нет нужны бояться вас.
Что-то плохо мне верилось в их честный бой. Где-то подвох.
— Ваш гонец и дружинник Бурелома будут присутствовать при выводе войск москов из города. Когда выйдет последний солдат, воевода может выводить своих людей, чтобы соединиться с вами. Мы будем ждать вас под стенами, жрец мотнул черным рукавом в сторону города. — Нам некуда будет отступать и это вызов вам, смутьянам. Горе вам, если вы откажетесь его принять, послышался ехидный смех, он также мне был знаком.