Хамелеон осторожно прислонил штурмовую винтовку к бортику крыши и медленно выпрямился во весь рост. Слегка потянулся, похрустывая суставами — тело прилично затекло от долгого сидения в одной позе. Похлопал по карманам разгрузочного жилета в поисках курева и зажигалки. Сокрушенно вздохнул — в мятой пачке остались только две сигареты, придется вновь пополнять запасы у торгашей, которые только и рады содрать три шкуры за такую обыденную вещь, как сигареты. Зато зажигалка еще работала.
Наемник глубоко затянулся и выпустил облачко дыма. Он не чувствовал себя в безопасности — безопасных мест в Зоне, да и, чего уж там, в мире нет. Не было никаких гарантий того, что в этот момент никто не разглядывал беспечно курящего на крыше наемника через стеклянный зрачок оптического прицела.
Хамелеон невесело усмехнулся своим мыслям.
Вновь затянувшись, он уставился на север — туда, где над стеной Рыжего Леса устремлялась в небо труба печально известного четвертого энергоблока. Та самая легендарная труба ЧАЭС, фактически ставшая визитной карточкой Зоны.
Пока путь к центру Зоны перекрывали аномальные поля и Выжигатель Мозгов, оставалось лишь гадать о том, что происходило у станции. Теперь же все изменилось.
И именно это тревожило Хамелеона. Как ни странно, на Черный Дозор он работал не только ради денег и из-за угрозы как для себя, но и для родственников за Периметром, которые и не подозревали о том, каким способом он помогает им материально.
Хамелеон в какой-то мере был идейным — но идейность его касалась неприятия союза с сектантами из «Монолита» и работы на доктора Рока с его дьявольскими экспериментами. Что ж, по крайней мере, сливая информацию Черному Дозору, наемник мог вставить палки в колеса как старому козлу, так и своему начальству. В лице одного из офицеров подразделения, известного под псевдонимом «Пария», Хамелеон видел силу, способную остановить Рока и его таинственных хозяев.
Информация… Именно это было сейчас причиной беспокойства Хамелеона. Все сведения он скидывал Тенебрису и только ему — всегда при личной встрече. Но сейчас дозоровец не выходил на связь, а ведь у наемника имелись весьма ценные сведения для него.
Теперь, когда непреодолимой преграды больше не существовало, все, кому не лень, рванут в центр Зоны. Разумеется, туда отправятся и силы Объединенного Контингента — и Черный Дозор в их числе. И никто из них даже не подозревал, что отправятся навстречу собственной гибели. Чернобыльская АЭС была смертельной ловушкой.
Хамелеон знал об этом, так как Синдикат был в курсе планов доктора Рока. Но он не мог предупредить об этом своих союзников. Ему оставалось только ждать.
Тайник в Горбатом лесу
Тенебрис привалился к земляной стене, прикрыв глаза и дыша сквозь зубы. Аномальная дрянь убивала его — с каждой секундой он чувствовал это все более явно. Он уже опасался, что, дав телу расслабиться, уже не сможет вновь подняться на ноги, но ему нужна была передышка, чтобы вбить в КПК все, что ему удалось узнать. Теперь самое важное — чтобы эти данные дошли до адресата. Бывший монолитовец уже отчаялся настолько, что готов был передать по рации хотя бы свои координаты, но — вот непруха! — связь глушили помехи.
Убрав КПК в подсумок, дозоровец взглянул на кисть правой руки. Попался, как простофиля. Были бы на нем в тот момент перчатки… Теперь жилы на руке словно вздулись, приобретя ярко выраженный лиловый оттенок. Мужчина мог видеть только кисть — закатывать рукав было слишком больно, — но, судя по ощущениям, зараза уже начинала перебираться на грудь и шею. Это плохо, очень плохо… Отростки «чертовой веревки», касаясь живой ткани, распадались на тончайшие нити и мгновенно пронизывали ее, и, даже оторвав отросток, спасись было уже нельзя.
Пришлось вколоть себе ударные дозы обезболивающего и боевых стимуляторов. Какая, к черту, разница, что будет с организмом без пяти минут трупа? Он все равно уже не жилец. Пария должен получить донесение. Точка.
Стиснув зубы, боец рывком поднялся на ноги. Его еще немного пошатывало, но он чувствовал, что сможет выдержать еще один марш-бросок. Надеялся на это, по крайней мере.
Янтарь, лагерь ученых
— Отдельным назначением, приказом специальным,
Под покровом ночи прямо в тыл к врагу
Я ухожу в разведку с мудаками,
И с этим ничего поделать не могу, -
под аккомпанемент гитары пел рассевшийся на бревне сталкер. Напротив него сидел еще один — бледный, нездоровый на вид, с каким-то странным напряжением смотрящий то на огонь костра, то в лицо «певца».
— Товарищам скажите, пускай расскажут маме:
С самого начала все пошло не так,
Я ухожу в разведку с мудаками,
Мне все равно, куда — в Сайгон или в Ирак.
Стараясь не выдавать своего присутствия, Дана замерла возле штабеля ящиков с оборудованием, доставленным несколько часов назад и еще даже не распакованным. Попадаться сталкерам на глаза девушка не хотела — в лучшем случае придется выслушивать насмешки в свой адрес, а Дане такое отношение категорически не нравилось. Вот только тот, что с гитарой, упомянул Алекса, перед тем, как начал петь. Никаких сомнений — Стрелок, Алекс, Воробей и Змей застряли по ту сторону Барьера. Дана не получала от брата вестей, и потому хотела узнать о его судьбе.
— Я их не выбирал — они решили сами,
Когда спросили, с кем в разведку им идти.
Я ухожу в разведку с мудаками —
Они на букву «М» сплошные чудаки!
Девушка невольно улыбнулась — столько откровенно театральной боли и безысходности сталкер вкладывал в песню, что можно было бы и поаплодировать.
— Чудаки, чудаки, чудаки, отчего же вы все мудаки?!
Война не любит чудаков, а я — мудаков.
Я не люблю мудаков! * –
чеканя слова, закончил сталкер и отложил гитару. — Вот точно про тех ребят, с которыми меня как-то угораздило в Темную Долину пойти… Это еще до того было, как я вас со Стрелком встретил. Компания та еще была, вроде, все передохли еще до войны группировок.
— Естественный отбор, — невесело усмехнулся второй. Дане показалось, что он явно старше «певца». — Кто-то говорит, что войну группировок тогда спровоцировали мы. Вернее, наша дурость. Да ладно, — он потянулся, как-то странно дернулся и зашипел от боли. — И без нас бы перегрызлись. Зона в плане населения — это ведь все равно что банка с пауками.
— Смотря где и у кого, — пожал плечами певец. — Да и мы… могли мы знать, что едва не сунули нос в делишки говнюка, который теперь собирается поиметь всю Зону?
— Этот Рок, про которого ты говорил? Откуда эти ребята с Болот про него узнали?
— Торговля информацией и все такое… Впрочем, большую часть я узнал от Стрелка и Алекса перед тем, как те ушли за Выжигатель. Попросили меня еще присмотреть немного за двумя людьми тут, на Янтаре.
Старший сталкер насторожился.
— Какими людьми?
— За доктором Рэгландом — ты ведь его уже наверняка видел? Седой негр в очках.
— Видел, даже говорил несколько раз. Причем он здесь и кто второй человек?
— Вот в этом-то и вся соль, — «певец» хрустнул сложенными в замок пальцами. — Второй человек — сестрица Мерсера. Она тоже что-то знает, и здесь под видом лаборантки.
— Сестра Мерсера, — медленно повторил второй, — уж не та ли барышня, которая последнюю пару минут подслушивает вон за теми коробками?
Щеки Даны вспыхнули, но девушка не стала отнекиваться или продолжать изображать статую, а медленно подошла к костру.
— Я услышала, что вы говорили о моем брате, — несколько сконфуженно произнесла она. — Хотела узнать, что с ним сейчас.
— Да ты не стесняйся, подруга, — «певец» панибратски хлопнул ее по плечу, а затем кивнул на бревно. — Спрашивай давай, нечего прятаться за ящиками. Я Клык, — сталкер дружелюбно улыбнулся.
Теперь Дана могла рассмотреть обоих вблизи. Тот, что назвался Клыком — среднего роста и среднего же сложения, с остриженными коротким «ежиком» рыжеватыми волосами. Ему явно было за тридцать. Черты лица правильные, на лбу уже заметно наметились морщины. Левую бровь пересекал неаккуратный шрам, переходящий на лоб и теряющийся под волосами. Второму сталкеру, пожалуй, было лет сорок или чуть больше, а ростом он был выше Клыка, пожалуй, на голову. Лицо вытянутое, скуластое, щеки чуть впалые — было в этих чертах что-то хищное. Черные с проседью волосы, карие глаза. Вот только бледность казалась неестественной, да и сидел он, опираясь на стену мобильного склада. Должно быть, он был болен или ранен. Или же просто сильно устал.
— Призрак, — представился он, прерывая мысли Даны. Та в ответ кивнула:
— Дана Мерсер.
— Наслышаны, — кивнул Клык. — Смелая ты девчушка. Мое уважение.
Где-то за стеной лагеря на болоте что-то гулко ухнуло — видимо, кадавр или снорк угодил в аномалию. Обычное дело.
— А что мне еще оставалось делать?! — девушка уставилась на Клыка почти с возмущением. — Это мой брат, и я не могла оставить все как есть! Значит, — она резко переменила тон на нейтральный, устыдившись своей вспышки, — ты знаешь Алекса? И он просил за мной присмотреть?
— Вроде того, — кивнул Клык. — Так что за заварушка с Роком? Ребята успели только рассказать, что он протянул свои загребущие лапы в Зону…
— Да, — почему-то Дана была уверена, что с этими людьми можно и разоткровенничаться. — Но для начала — где Алекс? Что с ним? Он жив?
— Даст Зона, что да, — ответил Призрак. — Понимаешь ли, барышня, нас этот вопрос интересует в первую очередь потому, что с твоим братом отправился наш друг. Ты знаешь, зачем они отправились за Барьер?
Дана удивленно округлила глаза.
— За Барьер?! Он говорил, что идет помочь знакомым на Барьере!
Сталкеры понимающе переглянулись. Клык подкинул еще сушняка в огонь и хмыкнул:
— Ну, не стал бы наш мутаген рассказывать сестре, что, возможно, идет умирать? — он вновь сцепил пальцы в замок. — Эти четверо отправились за Армейские склады с единственной целью — отключить Выжигатель Мозгов. И отключили, как