О. Кипренский. Портрет поэта В. А. Жуковского
Композитор М. П. Мусоргский
М. И. Глинка никогда не забывал о том, как на одном из вечеров Жуковский «искренне одобрил» его желание приняться за русскую оперу и предложил сюжет Ивана Сусанина. А в другой раз дал ему текст «Ночного смотра», на который в тот же день композитор написал музыку.
Через 46 лет, в 1865–1867 годах, в доме № 11 на набережной Крюкова канала у своего брата Филарета жил знаменитый русский композитор Модест Петрович Мусоргский. После смерти горячо любимой матери он был настолько разбит физически и нравственно, что у него начался тяжелейший приступ нервно-психического заболевания. Мусоргский нуждался не только в лекарствах, но и в теплом дружеском отношении к себе, в участии и сострадании со стороны близких ему людей. Брат – Филарет Петрович и его жена стали уговаривать Модеста Петровича перебраться к ним на время. Мусоргский соглашается и переезжает к брату в квартиру № 10 в доме № 9/31 на углу Крюкова канала и Екатерингофского проспекта (бывают же такие совпадения).
Внучка Филарета Петровича Татьяна Георгиевна Мусоргская рассказала писательнице А. А. Орловой, что братья были дружны между собой, являлись оба милыми, но, к сожалению, довольно бесхарактерными людьми. С женой брата Татьяной Павловной, капризной и избалованной женщиной, Модест Петрович не только прекрасно ладил, но и был в самых теплых и сердечных отношениях.
Дни, проведенные в доме брата, в спокойной, умиротворенной обстановке Большой Коломны, где из окна квартиры открывался прекрасный вид на старинный канал и любимую композитором колокольню Никольского Морского собора, благоприятно подействовали на Модеста Петровича. Он окреп душой и вернулся к своему любимому труду. Здесь, в доме у Кашина моста, Мусоргский успешно работал над оперой «Саламбо», фантазией «Иванова ночь», «Иисусом Навином» и серией романсов. Композитору нравилось прогуливаться по набережным Крюкова канала, любоваться его перспективой со старинных мостов.
Филарет Петрович также любил музыку, неплохо играл на фортепьяно, и поэтому довольно часто в доме купца Брагина по вечерам устраивались концерты, в которых участвовали не только оба брата, но и приглашенные гости – известные композиторы, члены знаменитого музыкального содружества «Могучая кучка».
ЖЕМЧУЖИНА РУССКОГО БАРОККО
На левом берегу Крюкова канала, вниз по его течению, сразу же за Кашиным мостом, находится Никольская площадь с главной доминантой Большой Коломны, выдающимся архитектурным памятником XVIII века – Богоявленским Морским собором, более известным в народе под именем Николы Морского, со стоящей отдельно от него на берегу канала изящной колокольней в четыре яруса. Собор всегда возвышался над окружающими кварталами, которые служили его скромным оформлением.
Б. Патерсон. Никольский Морской собор и Никольский рынок. Вид с Садовой улицы. 1800 г.
В Петербурге – морской столице России – среди множества церквей особое место всегда занимали морские храмы. После революционных событий в октябре 1917 года их закрыли, приспособили под складские помещения, промышленные предприятия или безжалостно разрушили.
Из довольно большого числа морских церквей и соборов до наших дней сохранился и продолжает действовать лишь один Николо-Богоявленский кафедральный Морской собор.
Один из главных и самых значительных морских храмов столицы, детище талантливых отечественных зодчих, строителей и мастеров, возвели на Никольской площади, образованной из части земель Морского ведомства. При Петре I здесь располагался обширный плац Морского полкового двора, а прилегающую к нему территорию застроили деревянными одноэтажными казармами для служащих Военно-морского ведомства.
В 1738 году, согласно планам преобразований этой части столичного города, разработанным Комиссией о Санкт-Петербургском строении, на юго-западе, с правой стороны от Глухой речки (будущий Екатерининский канал), предполагалось строительство кирпичных казарм Морского полка. Однако работы по различным причинам так и не были начаты.
После облицовки берегов гранитом, речка превратилась в судоходный Екатерининский канал – он-то и стал официальной южной границей Никольской площади. Ее северная граница проходила вдоль Екатерингофского проспекта (нечетная сторона улицы Римского-Корсакова). Западной границей стал другой канал, названный вначале Никольским, а затем Крюковым. Восточная сторона Никольской площади ограничена зданиями, расположенными на Екатерининском канале.
Титульный лист книги «Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга от начала заведения его, с 1703 по 1751 год», авторства А. И. Богданова
Огромные пожары в августе 1736 года на территории Морских слобод уничтожили все деревянные строения. На погорелых местах начали спешно возводить новые жилые кварталы, но уже с каменными домами. Для адмиралтейских служащих отвели территорию за Мойкой вдоль Глухой речки, от Вознесенского моста до пересечения с нынешним Крюковым каналом. Участок представлял собой совершенно неосвоенный и сильно заболоченный лес. Проект его осушения и последующего освоения 20 апреля 1738 года утвердила российская императрица Анна Иоанновна.
В начале сороковых годов XVIII века на осушенном участке приступили к строительным работам. В 1742 году Государственная комиссия принимала первые «искусно выстроенные полковые адмиралтейские светлицы».
В историческом описании города Санкт-Петербурга, составленном историком и архивариусом А. И. Богдановым, уточняется число возведенных строений – «71 светлица»; позже на их месте возвели капитальные каменные казармы Гвардейского флотского экипажа (набережная Екатерининского канала, 133). Участок к югу от построенных «светлиц» шириной 277 метров по направлению к Глухой речке оставался свободным и незастроенным вплоть до середины XVIII века, являясь сборным местом для «морских служителей».
К югу от площади планировали возвести здание Морского полкового двора. Но, как мы уже упоминали, казармы и административные учреждения Морского ведомства, спроектированные сначала архитектором Адмиралтейств-коллегии И. К. Коробовым, а затем его учеником С. И. Чевакинским, так и не построили. В наше время на их месте располагаются торговые ряды Никольского рынка. К западу от предполагаемого здания Морского полкового двора намечалось строительство городских кварталов, составленных из домов служащих российского военно-морского флота.
Архитектор Адмиралтейств-коллегии С. И. Чевакинский
В 1743 году на сборном месте для морских служащих возвели небольшую деревянную церковь, построенную адмиралтейскими плотниками. Многие, в том числе и архивист А. И. Богданов, считали ее временной постройкой – часовней. Однако, несмотря на малые размеры этого храмового сооружения, ее приход стал значительным – 3384 человека, не считая чиновных семей. При деревянной церкви, к западу от нее, образовалось морское кладбище. Е. И. Исакова и М. В. Шкаровский в книге «Никольский собор и другие морские храмы Санкт-Петербурга» (2003 г.) упоминают о том, что «когда в 1857 году на бывшем участке Морского ведомства на берегу Крюкова канала (дом № 15) заложили церковь Святых Константина и Елены для гимназии Императорского Человеколюбивого общества, то при рытье котлована под фундамент здания обнаружили остатки старого кладбища, но сведений о захороненных на нем не имеется…».
Указом императрицы Елизаветы Петровны 15 июля 1753 года на месте деревянной обветшалой церкви заложили каменный храм. Торжественная закладка происходила в присутствии архиепископа Санкт-Петербургского и Шлиссельбургского Сильвестра (Кулябки), президента Адмиралтейств-коллегии генерал-адмирала князя М. М. Голицына, всех адмиралов и заслуженных флотоводцев.
Церковь строилась по проекту главного архитектора Адмиралтейств-коллегии С. И. Чевакинского.
Президент Адмиралтейств-коллегии, генерал-адмирал князь М. М. Голицын
Удивительна и необычна судьба этого человека. По отзывам современников, Савва Иванович Чевакинский «являлся одним из одаренных зодчих того времени, мастером огромной художественной культуры, опытным строителем, неутомимым тружеником, отдававшим свой талант, силы и долгие годы жизни строительству северной столицы России».
Лучшим из возведенных Чевакинским сооружений присущи четкость и ясность объемных решений, изысканность силуэта, характерное для той эпохи богатство форм и праздничность декоративного убранства. Выдающимся примером подобного творчества является построенный Чевакинским Никольский Морской собор с его многоярусной колокольней. Ансамбль собора вошел в сокровищницу русского зодчества как одно из высших достижений архитектуры русского барокко.
Старинный дворянский род Чевакинских упоминается в составленных в XVIII столетии списках новоторжцев – уроженцев Тверской земли. В более древнем списке, относящемся к концу XVI века, значился и «первой Чевакинский», умерший в 1584 году.
Кстати, архитектором Савва Иванович стал случайно, «по стечению обстоятельств». В начале XVIII века он с другими дворянскими недорослями обучался в московской Школе математических и навигацких наук, а в 1729 году продолжил обучение в стенах столичной Морской академии, готовя себя к карьере морского офицера. Бедственное положение военно-морского учебного заведения, отсутствие денежных средств заставляло тогда некоторых учеников «за скудностию содержания» убегать из академии или записываться в солдаты. С одной из таких групп Чевакинский без разрешения начальства покинул Морскую академию и записался в Измайловский полк писарем. В 1732 году его обнаружила Московская адмиралтейская контора и переправила на расправу в Петербург. Из беды будущего зодчего выручил архитектор И. К. Коробов, взявший талантливого отрока к себе учеником. Прошение, направленное знаменитым зодчим в Адмиралтейств-коллегию, удовлетворили. Чевакинскому посчастливилось избежать сурового наказания за самовольный уход из академии.