Пора будить Тузика, хоть и светло; из-за белых балахонов «прием граждан» закончен раньше, будет продолжен завтра. Тузик после пробуждения выглядел уставшим, и гора мяса пошла на ура. Даже я, со своим жутким аппетитом, вскоре не мог смотреть на этот шикарный стол. В мешок я уже давно отложил большие куски буженины, окорока, копченой грудинки, десятка два колбас и большой шмат сала. Все было свежее и очень хорошего качества. Нашелся даже кувшинчик молока литра на полтора и чугунок масла. Еще я нашел шесть буханок хлеба. Кормят тут Тузика, словно на убой. За приемом пищи вели мы с ним неспешный разговор. Чтобы не напрягаться потом, расстелил одеяло. Улегся сверху, дабы оно немного притупляло то влияние на меня, которое оказывал алтарь. Зеленоватое свечение приятно охватывало тело своими мохнатыми лапками. Если я отсюда когда-нибудь уйду, то очень часто буду вспоминать этот вечер.
— Тузик, а ты не хочешь рассказать, как ты меня вчера подставил? — тихо спросил я. — Я ведь совсем не знал, что делать: ты обещал мне помогать, а сам сбежал. Твой алтарь чуть меня не разорвал своим потоком тумана. А, бобик?
«Ты меня то Тузиком зовешь, то бобиком, а иногда и барбосом…»
— Все элементарно, дорогой! Когда ты молодец, ты — Тузик, когда косячишь — ты уже бобик, а когда ты поступаешь как вчера — то полный барбос. И вообще, ты не ответил на поставленный вопрос.
«Я не мог, и я не знал, что и как делать. Вчерашняя победа — она полностью одержана только благодаря тебе. Я весьма удивлен как твоими действиями, так и той скоростью, с которой ты создавал плетения. Боевое плетение ты сделал на раз. Как тебе это удалось?»
— А что там сложного? Круги, овалы и всякие параллелепипеды… Элементарно! А вот защитные заклинания, так они такие, как будто пьяные муравьи по листу бумаги шарахались, причем разноцветные.
«А что такое пара… перепипеды?»
— Не думай, а то думалка сгорит! Почему ты не мог, почему не знал и почему меня об этом не предупредил? — не унимался я.
«Я не знал, потому что не ведал, как будут отвечать на наши действия заклятия пигмея, а потом меня выкинуло в астрал. А почему не предупредил… а что толку — я тебя только запутал бы, ты и так не очень верил в положительный результат, а мои неясные изъяснения ввергли бы тебя в еще более пессимистическое настроение. Так что я решил положиться на тебя, на твое чутье и, как ты выразился, думалку, — вернул мне мою подачу бобик, — вот она сама и придумала, как быстро растянуть боевое заклинание на такое расстояние, что все, кто был сегодня ночью на берегах рек, всю оставшуюся жизнь будут в страхе просыпаться только при одном воспоминании о сегодняшней ночи. Ты отключился и не видел его действия. Впечатляюще; плюс к этому откат в виде сильного неприятного звука; многие падали с ног, кони бесились и пытались вырваться, и даже стреноженные, умудрились отбежать на несколько лиг; а зарево, которое ты устроил, было видно за сотни лиг, так что даже прибыли настоятели близлежащего монастыря приверженцев Святого Порога. И настоятель молился сегодня, прося помощи в борьбе с нечистью.
Пришлось для поддержки и для того, чтобы он надолго забыл сюда дорогу, зарядить ему камни Хаоса неплохого качества и заодно полностью разрядить его защитный амулет, исполняющий и роль накопителя. Вон он валяется в десяти шагах отсюда, настоятель его откинул, так как тот очень сильно жегся. Ты терпишь и приручаешь свой амулет, делясь с ним своей жизненной силой, а вот настоятель к такому подходу не привык. Хочешь — подними его, но предупреждаю сразу: он рассчитан только на ману, пригодную для магии Святого Порога. Они с Порядком почти одинаковые, но различие есть. И потом, ты столько пропустил через себя маны в течение такого времени, что у меня нет слов. Я чувствовал, что тебе было очень больно, еще немного — и ты бы сгорел, и вдруг все схлынуло. Боль воспринималась тобой как небольшая мигрень, а ты все перекачивал энергию, сначала в камни, превышая их доступную мощность, а потом вкачал столько энергии в плетения, что они чуть не активировались самопроизвольно. И я не понял, как ты их активировал. Ведь я не успел тебе рассказать, как меня отключили, и вернуться я не мог самостоятельно. Наблюдал со стороны, а после активации призвало обратно; я вернулся — а ты уже спишь. Убрал тебя в кусты, прибрал за тобой, потом принимал насмерть перепуганных просителей. Вот и все».
— То есть все закончилось и можно спокойно вздохнуть?
«Наверное!..»
Мы помолчали, доедая остатки прекрасного позднего ужина. Клонило в сон, и ответы на все вопросы я решил оставить на завтра. Но не тут-то было!
«К нам навязчиво просятся в гости. Правда, компания не слишком приятная, но ничего опасного. Хотят попросить прощения и использовать алтарь в качестве могильника. Переведи свой защитный комплекс в рабочее состояние, посмотри на плетение в кубике и переключи его подпитку на алтарь. Смотри внимательно: плетение третьего уровня в виде запутанной паутинки, контур синего цвета, питающее заклинание — его часть; положи руки на алтарь и направь ману непосредственно в контур. Вот так, молодец! Теперь тебя не видно, только одеяло сверни и подложи под себя. Подождем немного, они уже близко».
Как и в ночь снятия периметра, я действовал синхронно с командами Тузика. Плетение несложное, запомню со второго или третьего раза, оно разбито на четыре контура. Управляющий — совсем маленький, рабочий — самый большой. Что мне не понравилось — это необходимость постоянной подпитки от носителя: батарейка малюсенькая, накопителя совсем нет. Мне нравилось рассматривать эти схемы, совсем как электронные, с соединительными разъемами и жгутами проводов. К алтарю подключился быстро, почти мгновенно, мана потоком пронеслась до моего мешочка, весь его наполнив и начав давить на стенки, расширяя его и в то же время причиняя сильную боль мне. Опять придется отключать сознание, как это сделал в прошлый раз.
— Тузик, а скажи мне — вот мой личный колодец растягивается от общения с алтарем? А то боль терплю сильную, а может, все зря и толку нет?
«Ты увеличил в прошлый раз свой потенциал примерно двадцатикратно по сравнению со своим номиналом. Проблема в том, что этот номинал был не просто маленький, а малюсенький, ты еле выдерживал создание двух слабеньких фаерболов, почти теряя при этом сознание. Мало расширять колодец, надо учиться им пользоваться и учиться увеличивать прилагаемую силу заклинания, тратя на это меньшее количество маны; и для этого у тебя есть не только дакки, но и незаурядное упрямство. Призывать дакки тоже следует научиться. Их нужно не столько призывать, сколько приручать, чтобы они тебя слушались, и это вопрос не одного года, а десятилетий, но у тебя ко всему свой, нестандартный подход; кто знает, может, и эту проблему ты решишь довольно легко? Посмотрим».
— И как мне тренироваться, чтобы расширять колодец и учиться прилагать силу, экономя ману?
«Очень просто! Арбалет — заряжай его мысленно, потом защитный контур — включай-выключай так же. Кстати, неплохую игрушку сделал Рал, довольно эффективную».
— Но там же плетения школ Хаоса и Жизни?
«А какая разница? Главное, что там мана и сила прилагается. Учись. Потом посмотрим, что у тебя в книгах магии, возьми завтра, глянем. А теперь у нас гости, ты будешь слышать весь разговор, можешь вступать в полемику, только будь вежливым и со мной и с посетителями. Хорошо?»
— И ты всегда ведешь беседы с теми, кто к тебе приходит?
«Конечно нет. Но сейчас особый случай: возможно, он коснется когда-нибудь и тебя — смотря как карты судьбы лягут… Внимание, гости!»
Из полумрака сумерек со стороны тропинки появилась группа воинов и человек, закутанный в черный плащ. Воины все рослые, а один мне смутно знаком. Высокий, статный, с широченными плечами, в полном доспехе и с гордо поднятой непокрытой головой. Теперь я точно знаю, кто к нам пожаловал и что за личность скрывается за черным плащом. А так как Тузик говорил, что алтарь хотят использовать в качестве могильника, то я догадываюсь, что за ношу несут четыре воина, стоящие за этой парочкой.
— Тузик, разговаривай только с девушкой в черном, а остальные — это воины из ее отряда сопровождения.
«Хорошо, теперь никаких тузиков и бобиков, захочешь ко мне обратиться, называй просто — Великий».
— Да-а!.. От скромности ты не умрешь! Начинай.
Тем временем девушка откинула полы плаща. Освещение не очень, но похоже, что одежде и внешнему виду вообще дама уделила особое внимание. Черный топ. Волосы распущены, короткая юбка, едва прикрывающая бедра. Сапожки короткие, облегающие, пояс дорогой, вычурный, меч — черный, как мой кинжал, в руках — сверток. Реально вызывающий, я бы сказал, видок. Девчонка явно на что-то решилась: красивая же, стерва! Взгляд темных глаз обреченный, тусклый, скорбный и сильно виноватый. Не дойдя шага до алтаря, дама опустилась на колени. Зеленоватое свечение его сменилось на ядовито-желтое, тревожное. Мадам, приняв позу покорности, опустив голову на грудь, застыла изваянием, всем видом указывая на неотвратимость наказания.
«Она в меня не верит! — сказал бобик. — Это по просьбам своих воинов она совершает такой демарш: видишь, как оделась — показывает нам себя во всей красе, а бойцов успокоить хочет, хотя чувство неловкости, страха и стыда присутствует. Начнем представление!»
— Ага! — молвил я, поудобнее усаживаясь на мягкую подстилку и стараясь не отрывать ладони от алтаря.
На склоненном лице девушки промелькнула озорная улыбка: вот же шальная… ну, сейчас мы тебе устроим!
— И чему мы тут смеемся? — не ожидая от самого себя такой наглости, спросил я.
Девушка дернулась, попыталась вскочить, но нервы не железные, на трясущиеся ноги встать не смогла, а воины, хотя и ничего не слышали, как-то почувствовали: с хозяйкой что-то происходит. Сделали шаг назад, а вот их предводитель, наоборот, подошел неспешно к девушке, положил руку на ее оголенное плечо и произнес:
— Исповедуйтесь, ваша светлость; вам станет легче, поверьте!