Минут пять сверлю растопку взглядом и так и эдак пытаясь "силой мысли" запалить её.
Результат прежний. То есть нулевой.
Наконец разозлившись и наплевав на все впечатления со стороны, я решительно расшнуровываю себе кроссовок, вытаскиваю шнурок и привязываю его на небольшую изогнутую хворостину. Получается что-то типа маленького лука.
Дальше беру достаточно прямой кусок ветки, заостряю об камень один её конец (светить свой "ножичек" этим дятлам с пиками -- совсем ни к чему), и делаю тупым другой. Подбираю деревяшку из достаточно трухлявых и сухих, делаю в ней углубление под ту заострённую веточку и втыкаю её туда. Для упора получившейся палочки-огнива беру булыжник с очень удобной выемкой. Благо под ногами валяются достаточно много, чтобы можно было выбрать.
Дальше обвиваю "тетивой" своего лука веточку-огниво, подпираю её противоположный тупой конец булыжником и приступаю к добыванию огня.
Тяну "лук" на себя. Обёрнутый вокруг палочки шнурок бодро проворачивает её вокруг своей оси создавая трение в лунке трухлявой деревяшки. Слегка примерившись начинаю "пилить" с достаточной скоростью, чтобы из-под палочки появился сначала легкий дымочек, но затем всё более и более явный и густой.
Добыча огня трением.
Самый древний способ. Ещё неолитический.
Блин! Чувствую себя дикарём. Неандертальцем. Особенно под взглядами этих, на обрыве.
Но что поделаешь... Надо!
Когда деревяшка под палочкой начала дымить вовсю, вынимаю своё "огниво" и сую в отверстие пучок сухой травы. Она тоже начинает тлеть. Остаётся лишь раздуть огонь. Что я и делаю.
Высохший на жарком солнце плавник занимается огнём быстро. Так, что уже через пару минут приходится отодвинуться подальше. Зрители же на откосе обрыва, тоже зашевелились. Их достал дым поднимающийся вверх по трещине. Пришлось и им сместиться чуть подальше.
Я же, так как главное, по моему, было сделано, отцепил многострадальный шнурок от ветки и вдел его обратно. Он у меня хоть и капроновый, но всё равно жаба давила его вот так использовать. А вдруг порвётся? Что тогда я буду делать, если ближайший магазин где его можно купить, находится на другой планете и даже в другой вселенной?
Ещё пару часов спустя я обозревал результат своего "гончарного искусства". Как оно обычно и бывает, но первый блин вышел комом.
Посуда потрескалась.
Но, надо отметить, реально глина спеклась в керамику. Так что хоть в этом меня постиг успех.
Следовало обдумать всё. И сделать таки посуду для себя. Но почему эта потрескалась?
Может потому, что я ей не дал достаточного времени подсохнуть, перед тем, как совать в огонь?
Скорее всего так.
Но тогда как быть с тем, что придётся пить сырую воду? Хотя бы ближайшие сутки?
Я мрачно посмотрел на "стражников". Те под моим взглядом стушевались и на всякий случай начали кланяться.
Это меня совсем уж с толку сбило.
Выходит они не нас сторожат и контролируют, а... А вообще что творится?!
Меж тем зак, озадаченно почесав у себя за ухом, что-то выдал нашей сиволапой страже. Те тут же начали снова кланяться -- теперь уже не мне, а заку, - и... их как ветром сдуло.
Я вылез наверх и печально посмотрел на крыса. Тот виновато оскалился, развёл руками и снова попытался что-то мне втолковать. Я, как обычно, ничего не понял. Понять что-то серьёзное, имея словарный запас в сотню слов, бывает или весьма затруднительно, или вообще невозможно.
Последнее явно про наш нынешний случай.
Тем не менее, пока мы пытались где словами, где жестами добиться взаимопонимания, вдали, на дороге, ведущей в местную деревню, показались трое.
Двое, с почтением шествующие позади третьей фигуры были известны -- всё та же "стража". Но вот эта третья...
А ведь действительно "третья"! Не "третий".
Впереди шествовала девочка, лет пятнадцати, закутанная в нечто типа сари. И... Ослепительно красива, чертовка!
Хоть и не было на ней каких-то драгоценностей, но и те украшения, что на ней висели лишь подчёркивали красоту весьма правильного, личика. То самое "типа-сари" (а может быть это и есть сари? Вот не знаю я что это за хламида!) не было расцвечено какими-то особыми узорами. Но и ткань сама по себе не производила впечатления дерюги, как на той карге, что нам пищу утром приносила. Что-то весьма приличное.
И рядом, как для контраста, как бы подчёркивая, что идёт не абы кто, а девочка более высокого статуса, нежели все прочие, ползут "стражники". В грубой и заношенной форме. Сверкая голыми, волосатыми и замусоленными коленями. В деревянных сандалиях, покрытых грязью. И грязь та, похоже, ещё аж прошлогодняя...
Когда они подошли ближе, стало видно, что девочка несёт целый набор разнообразной посуды. И, что мне сразу бросилось в глаза, котелок. Простой котелок. Который можно поставить на огонь и кипятить в нём всё, что заблагорассудится.
Подойдя строго на пять шагов, девочка остановилась, отвесила мне (мне!!!) глубокий поклон и опустив глаза протянула мне свою ношу. Обеими руками. При этом что-то лопоча по своему. По тону -- извинения.
Так как протягивали всё это не кому-нибудь, а мне, я молча взял котелок, коротко поклонился и, постаравшись как можно точно воспроизвести звуки их речи сказал "Спасибо".
На это простое "Спасибо" реакция была какая-то неадекватная. Девица вздрогнула и аж присела. На лице -- полная растерянность.
"Это что? Я что-то не то сказал?" - пронеслось у меня в голове. Но додумать я не успел.
Кавайная девочка густо покраснела и с испугом начала кланяться, кланяться и кланяться что-то ещё бормоча на своём языке. Причём этот испуг почему-то, на мой взгляд, сделал её ещё более няшной. Прям как в японской анимехе. Даже и не думал, что такое в жизни встречу. Однако вот... Прямо передо мной.
Не найдя ничего более адекватного ситуации как ещё раз кивнуть.
"Надо будет расспросить зака насчёт обычаев. Как только что-то начну тут в их языке понимать", - сделал я зарубку на память.
Но все эти боковые мысли забил восторг.
Я получил в своё распоряжение полный набор посуды! Причём с нормальным железным котелком!
А это открывало мне очень даже приличные перспективы. Непонятно почему, но вот... какие-то обычаи сработали. В моём отношении. Не в отношении других, что особо интересно.
Однако, получив в своё распоряжение котелок и посуду я тут же задумался над следующей проблемой: как сделать самогонный аппарат и нагнать самогон.
Не! Не для питья.
Любой самогон -- прекрасное обеззараживающее средство. И чую я, что он мне очень даже понадобится...
Мда... И чего это я на химфак не пошёл? Или биофак.
Сейчас бы знал как делать много чего. Из того, что для выживания крайне необходимо.
Впрочем...
Если был бы химиком или биологом, то сюда бы не попал. Так что придётся выходить из положения теми знаниями, что я нахватался от тётки-знахарки и от увлечённого чтения в детстве, её, вполне себе научно-популярной, а не шарлатанской, литературы.
-- Ставка генерала Азимбы. Верховного главнокомандующего Великого Царства Зари.
Мелко семеня, и постоянно кланяясь, он приблизился на положенные тридцать шагов, сложил ладони на уровне груди и склонил голову.
- Дозволь говорить, о Великий!
- Говори. - буркнул Азимба. Он по-прежнему, находился в самом скверном расположении духа. Ещё со взятия столицы княжества.
- О Великий! Уважаемый Грук, медикус, утверждает, что жизни советника Ли, больше ничего не угрожает. Он выздоравливает.
- Хоть это радует. - буркнул Азимба.
Удивительно, но его жёг стыд. И в этом он себе боялся признаться. Тогда вспышка ярости чуть не погубила и его самого и, что более гнусно, того, кто был ему бесконечно предан.
Как смог Философ Скар, покинуть столицу во время осады, да ещё не только выбраться за боевые порядки его армии, но и удрать вместе со всем Архивом Тёмных Рун?! Впрочем...
В тот день всё не заладилось.
Да, штурм шёл своим чередом, но потом... Страшный удар обороняющихся, смёл четверть его армии. И что особо печально, для того, чтобы побороть одного Адепта Тёмных Рун полегли почти все его собственные маги. Потери были просто немыслимые! Они полностью исключали продолжение наступления на Княжества Железной Короны. Впору было думать о том, как удержать то, что только что завоевали.
Потом, когда войска ворвались во дворец, когда добрались до библиотеки, то обнаружили, что она пуста. Но совсем плохо стало после.
Советник Ли, посланный для обследования принёс вообще страшную весть.
- Великий! Тайная комната пуста.
Тайная комната, про которую удалось выведать через предателя среди высших вельмож Проклятого Чаккара, была пуста!!! Комната, которую искали целых двадцать дней после завершения штурма!
- Полагаю, что его вынес Философ Скар. Вместе с приближёнными Внутреннего Круга Посвящения.
И вот тут, ярость залила глаза Азимбы огнём безумия. И так последние пять дней одна за другой его преследовали неудачи, да тут ещё и главная цель... То, для чего были принесены такие огромные жертвы, оказалось впустую...
- Пятьдесят ударов палкой бывшему Советнику Ли! - заорал он вскочив со своего кресла.
Стражники, стоявшие по обе стороны от Советника тут же взяли его под руки. Тем более, это было необходимо, так как у того подкосились ноги. Действительно, эта весть была из самых плохих. И именно он рискнул её донести до Азимбы. Он был уверен, что только он может это сделать и не попасть под гнев. Уже много гонцов просто погибло. Потому, что принесли плохие вести. Только он, Советник Ли, мог до недавнего времени говорить всю правду и прямо.
- Я всегда, о Великий, был верен тебе. И всегда говорил правду и всю правду ничего не скрывая. Потому ,что только правда может тебя, о Великий, спасти от ошибок. От того, что навлечёт гнев Императора. - с укоризной бросил Ли Азимбе.
И это была ещё большая дерзость. Даже такого Ли ранее не позволял себе. А тут...