Тысячи тонн воды, низвергались с высоты около сотни метров. Наверное, при свете дня тут постоянно висит радуга на мощной туче водяной пыли. Жаль, что задерживаться мне нельзя.
И как только это подумал, так тут же желудок свело судорогой. Жрать хотелось неимоверно. Но ночью что-либо искать съестное... Даже птицы спят.
Я вышел на, то ли дорогу, то ли широкую тропу и побрёл туда, где, как мне казалось, должен быть перевал.
******
Утро не принесло мне ничего хорошего.
Есть и спать хотелось ещё больше, чем раньше. И если до выхода из пещеры донимал холод, то сейчас начала донимать жара. Для того, чтобы хоть как-то отвлечься я стал охотиться на птиц.
Ещё вспомнил, что в темноте, часто у людей суточный ритм переходит с двадцатичетырёхчасового, на сорокавосьмичасовой.
Выходит, я пробыл в пещере как бы не пять-шесть суток!
Не удивительно, что так жрать-то хочется.
Я лихорадочно скастовал привычный уже светляк на какую-то мимо пролетающую пичугу. Та лишь чирикнула и с удвоенной силой принялась молотить воздух крыльями, оставив мой светляк далеко позади.
"Но ведь я попал! - обескураженно думал я. - Ведь попал! И почему это пичуге этого было недостаточно?!".
Я пригляделся к своему произведению под названием "светлячок". Он выглядел как почти точечная, фиолетового цвета, звезда. И тут же обозвал себя всеми эпитетами с синонимом "идиот".
Вы когда-нибудь пытались подстрелить голубя из "воздушки"? Помнится я, как-то вознамерившись испробовать голубиного мяса, извёл кучу пулек, прежде чем до меня дошло, что надо бить точно в голову. Только тогда будет эффект. А так - "крылатое мясо" улепётывало, унося в своих телесах очередной кусок металла. Возможно, что и окочурится где-нибудь после. Но никак не рядом.
Я сделал светляк побольше калибром, но так, чтобы светил. Ведь свечение, - признак высокой температуры.
Но как назло "кончились" птички. Вот нет их в пределах видимости, и всё! Хоть ты тресни! Ни летающих, ни сидящих на ветках. "Чирикают" где-то, а на виду -- ни одной! Какой-то глобальный "Закон Мэрфи": "Если какая-то гадость может случиться -- она случается".
Плюнув на всё я просто побрёл наверх по тропе, явно ведущей на перевал. Не забывая, однако, смотреть по сторонам. Но как ни старался, ничего не попадалось. А жрать хотелось всё сильнее - ведь нагрузка резко возросла.
Там, в пещере, я не спешил, чтобы не пропустить нужные следы и нужные проходы. Пещера, будь она неладна, была реальным лабиринтом. Да, ставил свои отметки на стенах, но они отмечали только мой путь. По ним можно было вернуться назад, и начать сначала. Но спешка, в поисках новых "отнорков", которых тут было немерено, была вредна.
Скоро я натурально стал валиться с ног. Вот не идут -- и всё! Слабость нарастает. Причём во всём теле. И лютая усталость.
Сначала удивился. Ведь ранее я себя задохликом не считал. Знал свои кондиции. Но потом снова обозвав себя идиотом, сообразил: голод. Ведь ходил я тогда далеко не в таком состоянии, как сейчас. Там, дома, на Земле, всегда можно было раздобыть еду. Да и ходил я, как выживальщик, практически всегда летом. А там! Под ногами в лесу всегда много чего съестного.
Тут же -- тропический лес. Насекомые -- хрен их знает, какие тут съедобные. А птички -- падлы! Один раз таки удалось "засветить" светляком какой-то мелкой птичке в голову.
Ну, она и сковырнулась с сучка как сидела. Только радость моя была преждевременная -- эта пернатая сволочь умудрилась упасть в узкую скальную щель, которая случилась прямо под её насестом. И хрен выковыряешь. Так-то видно, а достать -- никак!
Совсем уже осатаневший от неудач и голода я вышел на альпийские луга... И тут же зашёл обратно.
Наконец-то!
Наконец-то попалась змеюка, сантиметров тридцать в длину, плюс куча саранчи.
Саранча была знатная! Толстая и большая.
Мало кто знает, что по усвояемости, мясо насекомых намного перекрывает мясо животных. Если та же говядина, организмом усваивается лишь на двадцать процентов, саранча -- на девяносто.
Я окинул взглядом жменю наловленной саранчи и прикинул: выходило, что у меня в руке эквивалент полукилограммового куска говядины. Плюс, эта змеюка -- грамм на сто. Так что живём!!!
Набрал коры сухих лиан, наломал дров, что показались мне достаточно сухими и распалил костёр.
И, наконец-то, наелся.
Да, жареная саранча на вкус... гм... специфическая вещь -- не для махровых интеллигентов. Но привыкнуть можно вполне. Особенно, если жрать хочется так, что глюки перед носом летают -- в виде жареных окороков.
После такого "перекуса" и небольшого отдыха, сил очень прибавилось. Но тут выявилась ещё одна неприятность -- дорога петляла так, как будто её прокладывал алкоголик со стажем. Но, памятуя о том, что тут весь хребет сплошной карст, я не спешил спрямлять курс. Те, кто бывал на плато Лаго-Наки знают насколько изрезанным бывает рельеф на скальном основании изъеденном карстовыми провалами и просто размытый тысячелетиями дождей.
К перевалу у меня снова "кончился завод". Но тут уже ничего не попишешь. Я свалился под большой валун, что был около дороги и долго валялся на прохладной травке, приходя в себя после тяжёлого марша наверх.
Хорошо бы пожрать, как делают всякие добропорядочные туристы, взойдя на перевал. Но я тут не турист, а вполне конкретный беглец. Да и еду надо было ещё наловить. А некогда. Солнце уже перевалило за полдень. Так что единственное, что я себе позволил, когда снова поднялся на ноги, так это оглядеться на высшей точке перевала и тщательно запомнить вид. На случай если пригодится.
Ясный день, без туч способствовал этому.
Только мелкие облачка вдали, у горизонта лишь оттеняли всеобщую идиллию и глубокую синеву неба.
"Выглядит она как идиллия!" - поправил я себя фокусируя взгляд в той стороне, откуда я недавно убежал.
На западе, там, откуда я шёл, была видна обширная долина с квадратиками полей. Возможно, одно из них -- моё прежнее обиталище. Выглядела она очень мирно и даже как-то ухоженно. Но воспоминания о недавнем, сжали горло так, что невольно отвернулся.
На юго-западе, виднелся острохарактерный пик, на который нижним краем только-что легло внешнее, кольцо нашего светила превратив его в нечто почти священное. Не удивлюсь, если его как-то так, или близко по смыслу назвали. Слишком уж он был симметричен, а в сочетании с этими кольцами и солнцем, так и вообще выглядел потрясающе.
На юге, вдалеке, виднелась цепочка снежных вершин.
Я привычно, окинул их взглядом, ища характерные очертания перевалов. Ведь дома ходили, и каждый раз, видя подобные пейзажи, выхватывая взглядами ещё не покорённые горы и перевалы, хотелось и туда, сходить, и туда...
Но сейчас путь мой лежал на восток. А на востоке, похоже вовсю воевали. Долины внизу выглядели далеко не так, как та, что позади.
Поля выглядели заброшенными и заросшими всяким бурьяном -- уж совсем не так, как те, откуда я ушёл. Там, была почти равномерная зелень растущей на полях буты и какого-то зернового злака. Уже по цвету полей можно было определить, что где высажено. А тут -- тут пестрота.
Чуть дальше, виднелась деревня. Километрах так в десяти по прямой от перевала. На глаз.
В какое другое время, я бы сказал, что весьма основательная деревня, так как постройки были в основном либо каменные, либо, глинобитные. Впрочем, отсюда хрен разглядишь что там каменное, а что конкретно глинобитное. Но выглядели они не в пример более основательно, нежели в "моей". Даже ограда была вокруг. Во многих местах разрушенная. Также как и примерно четверть домов. На стенах развалин чётко были видны следы пожаров.
"Да уж! Из огня, да в полымя!" - подумал я. Но делать было нечего -- позади очень злые вояки Азумы, во главе с ним самим. И если сюда ещё не дошли известия обо мне любимом, то есть шанс "затеряться в толпе". Вот только как-то надо местную одежонку добыть. Но что важно, так это то, что там, в долине, явно в лесах хищников нет. Как говорили люди, ходившие в горы во время абхазской войны, из Абхазии не только волки все сбежали, подальше от боевых действий, но что особо интересно -- все медведи.
Впрочем... осторожность не помешает. Как известно, волки не умеют лазить по деревьям. Так что в ближайшие дни сплю на деревьях.
На этой "оптимистической" мысли, я, тяжко вздохнув, пошагал вниз.
******
Спуск с перевала, оказался ещё более заковыристым. Ведь явно этот путь среди местных не пользовался популярностью. Если всего-то тропу натоптали, хоть и широкую. И эта тропа с перевала уходила очень далеко на юг, прежде чем, после диких виражей по отрогам, не спускалась вниз.
Ночевать, как я и предполагал, пришлось в лесу, на небольшом отрожке, который тропа пересекала. Только вот подходящего дерева не нашлось.
Удобное для ночлега "гнёздышко" нашлось не скоро. Но и добраться до него было не просто -- по довольно сложной для лазанья скале. Но что успокаивало, вслед за мной, на эту, засыпанную мелким щебнем и заросшую мхом скальную полку, никакая зубастая тварь не залезет. И сверху не спрыгнет - по любому высоковато.
Так что спал я относительно спокойно. Разве что под утро комары достали. Но тут ничего не поделаешь. Их в местных лесах всегда было много.
Спустился вниз без приключений, хотя некоторые опасения были. Всё-таки скала была не из простых. Спустился вниз к ручью и тут слегка "позавтракал". Всего-то на завтрак у меня вышло, что заварить чай из собранных на перевале листьев. Да, там были дикие чайные кусты, что меня несколько удивило. И именно такого вида, как я видел в той ещё деревне. Так что хотя бы не отравлюсь. На сладкое также был отросток местной лианы, которую крестьяне употребляли как подсластитель. По типу, этот "подсластитель" явно был неким аналогом нашей солодки. Так как "на зуб" был люто горьким, но если просто очищенным от коры кусочком помешать в горячей воде, она становилась изрядно сладкой.