Дочь, невероятно смышленая умница-дочка, положила ладонь ему на руку, словно Джеффи проклинал себя вслух, и сказала:
– За ключ ключей отвечал Страшила Эд, так что это он все запорол, а не ты. Снежок – моя мышка, и нечего ей было делать на кухонном столе, и это я за ним не уследила, а не ты. Поэтому ты не первый в очереди на «получи по заднице и марш в постель без ужина». Ты третий.
В ее словах было столько любви и понимания, что Джеффи какое-то время не решался заговорить.
– Чепуха, – выдавил он наконец. – Сопли с сахаром.
Эмити усмехнулась, и Джеффи подумал, что в лунном свете она похожа на эльфа.
– Ну что, пора валить из этой дыры? – спросила она.
– Не здесь, – сказал Джеффи. – В нашем мире на Лесной авеню обязательно гуляют люди. Нельзя же просто взять и материализоваться у них перед носом. А что, если нарвемся на полицейских?
– Ну а где, если не здесь?
С ключом в одной руке, с пистолетом в другой, держась бок о бок с дочерью, Джеффи прошагал последние двадцать футов Лесной авеню и оказался на Прибрежном шоссе.
Сейчас они были в самом центре города. Через дорогу – парк, за ним – пляж, а дальше – океан, чьи черные волны с грохотом разбивались о белый песок.
Джеффи почувствовал на лице легчайшее дыхание прохладного бриза. Пахнуло чистотой и свежестью, и тут он вспомнил, что в этом же парке (правда, в параллельном мире) Эмити нашла осколок челюсти с тремя зубами.
Джеффи глянул направо, налево, увидел уходящий в холмы асфальт шоссе и штук шесть брошенных машин. Никакого движения, никаких пешеходов.
В квартале к югу на другой стороне шоссе была гостиница «Суавидад». Это здание в стиле ар-деко построили в тридцатых годах прошлого века и с тех пор не раз ремонтировали. Выглядело оно примерно так же, как на первичной Земле, но все же чем-то отличалось, а чем именно, Джеффи не понимал. Еще больше лоска, что ли? Они с Эмити часто ужинали в одном из двух ресторанов этой гостиницы – в том, окна которого выходили на океан.
– В гостиницу, – сказал он. – Знаю одно местечко, где можно затаиться и прыгнуть домой без риска на кого-нибудь налететь.
И подумал: насколько нелепо прозвучали бы эти слова всего лишь несколько дней назад и как рассудительно они звучат сейчас. Вот она, волшебная страна Оз – невидимая, но до нее всегда рукой подать. Остается лишь дождаться урагана. Или раздобыть устройство стоимостью в семьдесят шесть миллиардов долларов.
Переходя широкое шоссе, Джеффи все яснее понимал, насколько здесь темно. Похоже, не только городу, но и всей цивилизации пришел конец. Ни на севере, в Ньюпорт-Бич, ни на юге, в Сан-Клементе, не было ни единого зарева, одни лишь звезды. Если Калифорнии больше нет, то и Соединенные Штаты канули в небытие. Вымерла целая нация. Не исключено, что весь мир постигла такая же участь.
Когда они подходили к дверям гостиницы, откуда-то издали донесся навязчивый гул – что-то вроде корабельной сирены, которую включают во время тумана. Джеффи и Эмити застыли. Через несколько секунд гул повторился, теперь он был ниже и ритмично пульсировал, наполняя собой все городские закоулки. Вместе с этим звуком пришли волны мягкого пурпурного света. Они омывали крыши, стекали по стенам домой, шли рябью на тротуаре, словно кто-то решил обработать весь город антисептиком.
От этого звука задрожал костный мозг, застучала кровь в венах. Свет, казалось, пробивал тело Джеффи насквозь, словно лазер, считывающий его генетический код. В этой ипостаси Суавидад-Бич до сих пор обитала некая сущность, и она почуяла присутствие людей. Ее поисковыми инструментами были звук и свет. Одно из двух: или Джеффи с дочерью уже обнаружены, или их вот-вот обнаружат.
– Бегом! – шепнул он и рванул с места.
Эмити не отставала. До дверей гостиницы было не больше сотни футов.
51
Карусельная дверь из нержавейки (стандартные четыре отсека) работала без электричества: начинала плавно вращаться от простого толчка рукой. Включив фонарик, Эмити направила луч на сухую пальму – та высилась в центре огромного вестибюля. Слева от нее был дорогой бутик женской одежды, справа – такой же магазин для мужчин. В витринах стояли манекены, облаченные в побитые молью лохмотья. Когда-то эти заплесневелые тряпки были стильными костюмами.
В дальнем конце вестибюля была еще одна карусельная дверь. Джеффи знал, что она ведет в роскошное фойе с мраморным полом и мраморными же колоннами. Это помещение очень походило на фойе гостиницы в их родном мире. За одним лишь исключением: здесь хранились человеческие черепа.
Охнув от ужаса, Эмити встала как вкопанная. По обе стороны от центрального прохода высились кучи человеческих черепов – вскрытых и очищенных от плоти и мозга черепных коробок. Тысячи безгубых ухмылок и пустых глазниц, тысячи безмолвных свидетелей неописуемого зверства. На регистрационной стойке, на столе консьержа, в закутке коридорных – везде были залежи белой кости, черепа детей и взрослых. Наверное, всех возрастов, полов и рас, хотя точно сказать было нельзя, ведь на костях не осталось ни единого лоскутка плоти. Черепов было столько, что на ум шло одно лишь слово: «холокост».
– Ни хрена себе, – сказала Эмити.
– Не смотри, – велел Джеффи.
Но черепа были повсюду. Куда ни глянь, все равно упрешься взглядом в эту мрачную коллекцию, а зажмуриваться в подобном месте – не самый лучший вариант.
Джеффи развернулся, обвел глазами вестибюль, взглянул на соседние двери, посмотрел на улицу. Ночь уже не озарялась всполохами мягкого пурпурного света, но это не значило, что за дверьми гостиницы стало безопасно. Что-то приближалось. Пульсирующий гул сменился звуком, похожим на вой двигателей тяжело груженного самолета, идущего на посадку.
Не убирая пистолета, но спрятав ключ ключей в карман, Джеффи схватил дочь за руку:
– Представь, что это Хеллоуин на ферме Нотта или в Диснейленде. Все ненастоящее, а черепа сделаны из пластмассы.
Ясно, что ей – как и ему – не удастся себя обмануть и бог ведает какой отпечаток это зрелище оставило на ее психике, в ее душе, но Джеффи попросту не знал, что еще сказать.
Они пробежали мимо черепов и выскочили в коридор, ведущий к лифтам. За лифтами были просторные туалеты. Там-то Джеффи и собирался вернуться в родной мир: ранним утром, в двадцать минут четвертого, в туалете не будет ни посетителей ресторана, ни новоприбывших жильцов.
Он распахнул дверь мужской уборной, вошел и втащил за собой Эмити. Луч фонарика осветил помещение, и он, и Эмити содрогнулись оба, увидев очередную коллекцию трофеев: не черепов, но человеческих позвоночников. Запредельная жестокость, порождение больного сознания. Уму непостижимо, кто вообще мог такое сотворить. Повсюду, в каждой кабинке были голые позвоночники, искривленные самым причудливым образом. В зале черепов Джеффи не почувствовал дурного запаха, но здесь было нечем дышать. Оболочки спинного мозга, серое и белое вещество разложились, вытекли сквозь промежутки между позвонками и покрыли весь пол от края до края, создав благодатную почву для бесформенных колоний зловонной черной плесени.
– Господи, прости меня, прости, – запричитал Джеффи и вытащил девочку обратно в коридор.
Луч фонарика лихорадочно метался по хитросплетению бесчисленных позвоночников, напоминавших замысловатый инопланетный организм. Казалось, сейчас он вздрогнет, придет в движение и набросится на тех, кто осмелился нарушить его покой.
Открывать дверь женской уборной Джеффи не рискнул: наверняка там тоже позвоночники, а то и что-нибудь похуже. Пожалуй, под каждый тип трофеев – руки, ноги, грудные клетки – здесь отведено отдельное помещение. Кто же освежевал убитых, снял мясо с костей? Или все это было сделано, когда жертвы были еще живы? Кто разобрал тела на составные части? Кто выварил тысячи черепов до белоснежного цвета, чтобы устроить эту выставку в фойе?
У дверей гостиницы раздался грохот. Отсюда не было видно, что там происходит, но Джеффи понял: их вот-вот настигнут.
Сердце его стучало так, словно хотело достучаться до небес.
Прижав к себе Эмити, он думал лишь об одном: нужно убраться с глаз долой. Выйти наружу и посмотреть, что там за оживление? Черта с два. Итак, первый этаж отведен под коллекцию костей. Допустим, второй и третий тоже, но гостиница семиэтажная. Значит, нужно двигать наверх.
– К лестнице, – сказал он.
Эмити бросилась к двери с соответствующей пометкой. Джеффи не отставал.
Он знал, что люди способны на самые немыслимые злодейства, но эта безумная экспозиция попросту не могла быть делом рук человеческих. Выдержать такой накал ненависти в течение столь длительного времени? Исключено. Ни один мужчина, ни одна женщина на такое не способны. Чтобы убить и переработать столько тысяч – а то и миллионов – людей, нужен целый легион социопатов. Следовательно, все это сделал не человек. Но кто? Джеффи надеялся, что они с дочерью сумеют сбежать отсюда, прежде чем узнают ответ на этот вопрос.
52
Они поднялись на четвертый этаж. Здание было старое, строили в те времена как для себя, поэтому ступеньки были не металлические, а бетонные. Взбираясь по лестнице, Джеффи и Эмити не слышали ничего, кроме собственного шумного дыхания.
Пожарные двери на всех этажах были распахнуты, доводчики сняты или сломаны. Коридор четвертого этажа оказался поуже, чем в современных гостиницах, а серовато-зеленый ковер был заляпан какой-то гадостью. Хорошо хоть не кровью.
Двери по обе стороны были раскрыты, словно здесь провели тщательный обыск. Проходя мимо комнат, Эмити светила в них фонариком. Никаких костей, обычные гостиничные номера с кроватями, шкафами и креслами.
– Куда? – спросила Эмити.
Кто бы за ними ни гнался, это существо (или существа) будет обшаривать здание снизу доверху. Джеффи понял, что надо делать. Может, у преследователей есть тепловизор, способный засечь человеческое существо сквозь стену, и тогда эта уловка окажется бессмысленной, но попытка не пытка. Он повернулся к Эмити: