о остановилась Яна, тоже когда-то принадлежал крупной компании. Несколько богатых дельцов выкупили его после ее разорения и сделали жилым. Добротная постройка начала двадцатого века потребовала небольших вложений, после перепланировки и ремонта в дом въехало пять семей, по этажу на каждую. Оно того стоило.
Яна вышла из машины и направилась к подъезду. Она знала код замка входной двери и вошла в подъезд без проблем. На второй этаж поднялась пешком. В квартиру с такой же легкостью войти невозможно, пришлось звонить. Дверь долго не открывали, Яна начала нервничать. Она видела свет в окнах и знала — хозяин дома.
Наконец-то защелкали замки, и тяжелая дубовая дверь открылась. На пороге стоял мужчина в длинном шелковом халате, надетом на белоснежную сорочку с галстуком, который украшала булавка с бриллиантом. Хозяину уже перевалило за пятьдесят, но он оставался все еще очень привлекательным и подтянутым. Человек следил за собой, заботился о своей внешности.
— Вот кого я не ждал, так это тебя, Яночка.
— Будем разговаривать на пороге?
— Я немного занят. Мы могли бы поговорить завтра…
— Сейчас.
— Ну хорошо, заходи.
Хозяин посторонился. Девушка прошла в квартиру. Она здесь уже бывала с матерью. Не во всех комнатах, разумеется, их тут было слишком много.
Гостью проводили в просторную гостиную, обставленную с большим вкусом.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросил хозяин, подошел к бару, встроенному в стену, и начал наливать в бокал на высокой ножке сухой мартини.
— Я не пью, Феликс. Меня интересуют ответы на несколько вопросов. Вчера ты сидел в ресторане с моей матерью. Отмечали сделку?
— Никто из этого не делает тайны.
— Она подписала все документы?
— При свидетелях. Я предъявил ей платежку, деньги перечислены на ее счет.
— В течение суток вы можете аннулировать перевод и деньги не дойдут.
— Зачем? Переговоры шли три месяца. Твою мать не так просто было уломать.
— Ты уламывал ее в постели, это я знаю.
— Глупости. Личные отношения тут ни при чем. Просто она никак не могла понять простую вещь. Игорный бизнес резко упал в цене, она могла продержаться на плаву год, от силы полтора.
— А для тебя законы не писаны?
— У меня связи. Я смогу продержаться три года. Из этого и определялась цена.
Феликс выпил мартини и налил себе еще.
— Но почему этот вопрос тебя так интересует?
— Потому что деньги принадлежат мне. Ты заплатил полную сумму?
— Половину она хочет получить наличными. И я их достал.
— Понятно. Значит, ты перевел на ее счет только половину суммы и ту можешь отозвать, а вторую пообещал ей на словах.
— Она получила расписку, заверенную ее и моим нотариусом.
— Расписку ты ей отдал в ресторане?
— Да. После того как она подписала все документы.
— А потом поехал к ней домой и убил ее. Как все просто. Сэкономил больше тридцати миллионов долларов. Игра стоит свеч. Никакой расписки у матери не нашли!
— Мы сторговались на четырнадцати миллионах. Ты забыла, времена изменились. И что за чушь ты несешь?
Яна достала из сумочки пистолет и направила ствол на хозяина квартиры.
— Ты рассчитывал, что тебе все сойдет с рук?
— О чем ты говоришь, девочка моя? Кто кого убивал?
— Ты убил мою мать. Она тебе не доверяла и правильно делала. Вчера в ресторане мать поставила подпись под своим смертным приговором.
— Я понятия ни о чем не имею. Мы должны встретиться завтра утром. У меня лежат деньги для нее, семь миллионов.
— Здесь? Дома?
— Нет, конечно. В банке арендована ячейка.
— На чье имя?
— Ни на чье. Надо назвать номер ячейки и открыть своим ключом. Если у тебя есть ключ, можешь деньги забрать. Это ее идея. Она не хотела светиться в банке и послала бы туда курьера. Я думаю, что для этих целей Тони подцепила в ресторане алкаша с крепкими кулаками. Он то, что ей нужно. Убери пистолет, девочка, эта штука может выстрелить.
— Она обязательно выстрелит. Ты не жилец, Феликс. Теперь я поняла, что и отца убил ты. Он не хотел продавать бизнес, в отличие от матери. Я знаю, что в день смерти ты приезжал к нему в офис.
— Да, но я был у него утром, а его убили днем.
— Его отравили. Яд можно подсыпать и утром, а выпить в любое время.
— Я даже не знаю, от чего он умер. Яд? Ты начиталась романов Агаты Кристи.
— Но самый интересный роман я прочитала о тебе. Не считай меня малолетней дурой.
Феликс сделал шаг вперед, Яна шаг назад.
— Стой, где стоишь, гнида! — крикнула она. — Ты думаешь, я не знаю о том, что ты ночевал у Ларисы? Это через нее ты познакомился с матерью, а потом спал и с той, и с другой. Я думаю, что у тебя и ключ от материной квартиры был.
— Бред! Она же поволокла к себе этого забулдыгу. Феликс сделал еще один шаг вперед, Яна отступила и уперлась в стол.
— Послушай, деточка. Давай решим вопрос по-хорошему. Допустим, твою мать убили, не хочу вникать в подробности. Значит, деньги получишь ты. Завтра же проверишь счет и убедишься, что я выполнил свои обязательства, а наличные возьмешь из сейфа сама. Я дам тебе ключ от ячейки. Какие проблемы? Ты стала миллионершей.
— Я ею и была!
Феликс сделал резкое движение, и содержимое бокала выплеснулось в лицо Яны. Едкий мартини попал ей в глаза. Сработал рефлекс, и она выстрелила, но, скорее всего, не попала, так как почувствовала сильный удар в лицо. Девушку отбросило в сторону, она упала, ударилась головой обо что-то твердое и потеряла сознание.
Сколько времени она так пролежала, неизвестно. Девушка раскрыла глаза. Длинные пушистые ресницы слиплись от вина, левая скула и ухо сильно болели. Она провела рукой по лицу, на ладони осталась кровь. Яна поднялась на ноги, плохо соображая, где она находится. В чувство ее привел лежащий на ковре труп Феликса. Девушка вскрикнула. Белая сорочка, пропитанная кровью, привела ее в ужас. Под ногами лежала ее сумочка. Она подняла ее и бросилась к двери.
Яна выбежала на улицу, села в свою машину и выжала педаль газа. Мощный мотор заревел, колеса прокрутились на месте, и «Порше» улетел как выпущенная из лука стрела.
Пять минут тишины — и с другого конца улицы послышались звуки сирен патрульных машин.
На звонки в дверь никто не отвечал. Вербицкий и Роговской спустились на лифте вниз. Консьержка сидела возле входной двери и вязала, ловко орудуя несколькими спицами.
— Мы не застали Ларису дома, Анна Леонтьевна, — подходя, сказал майор.
Пожилая женщина взглянула на сыщиков поверх очков, которые удобно устроились на кончике ее носа.
— Я не видела, как она уходила. Спросите у Петровича, может, она уехала на машине.
— Петрович — это сторож из гаража?
— Да, да, он самый.
— Скажите, а в ночь гибели Антонины вы видели Ларису?
— Видела. Она вернулась около двенадцати ночи. Ее провожал мужчина.
— Высокий брюнет с седыми висками лет пятидесяти? — продолжал задавать вопросы Роговской.
— Да, очень солидный мужчина, ну прямо лорд какой-то.
— Он часто здесь бывал?
— Не скажу чтобы очень, но бывал. Пару раз видела его с Антониной. Ведь Лариса с Тоней были подругами.
— А на следующее утро Лариса уходила вместе с этим лордом? — в свою очередь спросил Вербицкий.
— Не буду врать, не знаю. Я дремала, когда Ларочка уходила. Ночами не сплю, а к утру часто отключаюсь.
— Жаль, что об этом не знал Егор Курилов, — пробормотал следователь.
— А это кто? Вербицкий пожал плечами.
— Скажите, Анна Леонтьевна, давно ли здесь живут Тони и Лариса?
Консьержка, закатив глаза, поискала ответ на потолке.
— Я тут четвертый год. Когда начала работать, Тоня с мужем уже жили здесь, а Лариса приехала месяца четыре назад. Это же не ее квартира. Хозяин здесь никогда не жил, он сдает свою жилплощадь. Я его никогда не видела.
— Открытие за открытием, — пробурчал майор. — Ну что, спустимся в гараж?
Они спустились в гараж. Бойкий сторож бдил на своем посту.
— Привет, Петрович, — поздоровался Роговской.
— Привет, ребятки. Вот служба, ногам покоя не дает.
— Да уж, завидовать тут нечему. Скажи, Петрович, ты сегодня видел Ларису Бестаеву?
— А как же. Она уехала утром, часов в девять с хвостиком. Я только смену принял.
— С вещами или нет? — спросил Вербицкий.
— Нет, как обычно. Торопилась куда-то. Даже не поздоровалась. Села в свою машину и ку-ку.
— Какая у нее машина?
— Темно-синяя «Тойота».
— Скажите, Гаврила Петрович, а вы не знаете ее ухажера?
— Знаю, почему нет. Я газеты читаю. Известный бизнесмен Феликс Аркадьевич Шверник. Его имя и портреты часто мелькают на страницах. Только я не знаю, чей он кавалер. Я его и с Тоней видел, и с Ларисой. Но мне кажется, у него с женщинами деловые отношения, а не любовные.
— В ночь убийства вы видели Шверника?
Нет, не видел. Они мне попадались на глаза на улице, а в гараже я его ни разу не видел, он ездит на такси. Тут душно, бензином пахнет, и я часто поднимаюсь наверх воздухом подышать, а подъезд-то в пяти метрах.
— Вы говорили майору, — Вербицкий кивнул на Роговского, — будто в ночь убийства Егор Курилов разбил бутылку шампанского здесь, в гараже.
— Да. Осколки майор нашел. Я их в бачок смел.
— Знаю. А сколько всего бутылок они привезли?
— Четыре. Это точно. У них пакет порвался, когда его вынимали из машины. Могли бы все разбить. Уцелевшие унесли в руках. Бутылка коньяка и две бутылки шампанского. Может, еще чего разбили, но в лифте осколков я не видел.
— Ладно. И на том спасибо.
Сыщики направились к выходу. Возле машины их настиг телефонный звонок. Вербицкий достал трубку, выслушал и сказал:
— Едем в больницу, Вася. Феликс пришел в сознание и может отвечать на вопросы. Ребята нашли запись, сделанную камерами наблюдения. Думаю, что с этой проблемой мы разберемся быстро.
Майор, как обычно, игнорировал правила ул