– А когда эксперты сообщили, что на одежде Чеза найдены волокна красной шерсти с кепки мисс Кларк, вы…
– Возражаю, ваша честь, – подал голос Том Милтон. – Наводящие вопросы запрещены. Кроме того, уже установлено, что красные волокна с одежды мисс Кларк могли попасть на одежду Чеза Эндрюса не в ночь с двадцать девятого на тридцатое октября, а раньше.
– Возражение принято, – пророкотал судья.
– Больше вопросов нет. Слово защите.
Прокурор сознавал, что показания шерифа для обвинения слабоваты – ни отпечатков пальцев, ни следов, – но все же материала хватит, чтобы убедить присяжных, что Чеза убили, – возможно, мисс Кларк, с учетом красных волокон.
Том Милтон подошел к свидетельской скамье.
– Шериф, поручали ли вы или кто-то другой экспертам искать следы либо доказательства их уничтожения?
– Не было необходимости, я и сам эксперт. Осмотру следов я обучался профессионально. Эксперт со стороны мне ни к чему.
– Понятно. Так были ли признаки, что следы кто-то стер – скажем, веткой? Или забросал землей? Есть ли доказательства? Например, фотоснимки?
– Нет. Я как эксперт заявляю, что у подножия вышки ничьих следов, кроме наших и мальчиков, не было. Значит, их кто-то стер.
– Допустим. Но, шериф, особенности прибрежного болота таковы, что во время приливов и отливов грунтовые воды – даже вдали от границы прилива – прибывают и отступают, так что некоторые участки то осушаются, то, спустя несколько часов, вновь уходят под воду. И поднявшаяся вода смывает все следы, в том числе и отпечатки ног. Разве не так?
– Ну да. Но нет доказательств, что нечто подобное произошло и на этот раз.
– Здесь у меня таблица приливов в ночь с двадцать девятого на тридцатое октября, и, как видите, шериф Джексон, согласно ей, низшая точка отлива была около полуночи. То есть когда Чез добрался до вышки и подошел к подножию лестницы, на влажной почве должны были отпечататься его следы. А когда начался прилив и уровень грунтовых вод поднялся, эти следы смыло. Вот почему следы и ваши, и ребят отпечатались глубоко, а следы Чеза исчезли. Возможно ли это, по-вашему?
Киа чуть заметно кивнула, впервые с начала судебного процесса выказав хоть какие-то чувства. Не раз видела она, как болотные воды стирают летопись вчерашнего дня – следы оленя у ручья, отпечатки лап красной рыси возле трупа олененка.
– Что ж, если так, то впервые на моей памяти прилив подчистую смыл все следы, так что не знаю.
– Но, шериф, вы же назвали себя экспертом по следам. И не знаете, имело ли место той ночью вполне рядовое явление.
– Что ж, это нетрудно доказать или опровергнуть, так? Придите на болото во время отлива, понаделайте следов и проверьте, останутся ли они после прилива.
– Да, доказать или опровергнуть несложно, так почему же вы это упустили? И вот мы в зале суда, а у вас нет доказательств, что кто-то уничтожил следы преступления. Вероятнее всего, Чез Эндрюс оставил у башни следы, но их смыл прилив. А если с ним вместе на вышку поднялся еще кто-то, то и его следы смыло. Но это обстоятельство, весьма вероятное, вовсе не указывает на преступление. Не так ли, шериф?
Глаза у Эда Джексона забегали, будто он читал на стене ответы. Слушатели заерзали на скамьях.
– Шериф, – поторопил его Том Милтон.
– Я как эксперт считаю маловероятным, что обычный прилив полностью смыл следы. И все же, поскольку нет признаков, что их уничтожили, отсутствие следов само по себе не доказательство преступления. Но…
– Спасибо. – Том повернулся к присяжным и повторил слова шерифа: – Отсутствие следов – не доказательство преступления. Далее, шериф: решетка, которую оставили открытой. Вы искали на ней отпечатки пальцев мисс Кларк?
– Да, конечно.
– И вы нашли отпечатки пальцев мисс Кларк на решетке или где-нибудь еще на вышке?
– Нет, не нашел. Впрочем, как и других отпечатков, поэтому…
Судья подался вперед:
– Не отклоняйтесь от темы, Эд.
– А волосы? У мисс Кларк длинные черные волосы, если она поднялась на самый верх, где дует сильный ветер, если открывала решетку и так далее, то почти наверняка там должны были остаться ее волосы. Вы их нашли?
– Нет. – Лоб шерифа блестел испариной.
– Коронер сообщил, что при осмотре тела не обнаружено доказательств близкого контакта мисс Кларк с потерпевшим. Да, были найдены волокна, – но, возможно, четырехлетней давности. А теперь вы утверждаете, что на пожарной вышке нет никаких следов мисс Кларк. Это верно?
– Да.
– Итак, у нас нет доказательств, что мисс Кларк была на пожарной вышке в ночь, когда разбился Чез Эндрюс. Я что-то упустил?
– Да, я так и сказал.
– Вы готовы повторить?
– Да.
– Шериф, правда ли, что дети, когда забираются на вышку, часто не закрывают за собой решетку?
– Да, такое случается. Но, как я уже говорил, обычно они оставляют открытой ближайшую к лестнице, остальные же не открывают.
– Но ведь вы даже обращались в Службу лесного хозяйства США, просили принять меры, потому что решетки на смотровой площадке этой вышки часто бросают открытыми. И речь шла обо всех решетках, а не только о той, что у лестницы. – Адвокат протянул шерифу документ: – Это ваше официальное обращение в Службу лесного хозяйства от восемнадцатого июля прошлого года?
Шериф пробежал глазами страницу.
– Да, все верно.
– Кто написал обращение?
– Я.
– Итак, всего за три месяца до того, как Чез Эндрюс упал в открытую решетку на пожарной вышке и разбился насмерть, вы обратились в Службу лесного хозяйства с письменной просьбой закрыть доступ на вышку или укрепить решетки, чтобы никто не пострадал. Так?
– Да.
– Шериф, зачитайте вслух последнюю фразу документа, который вы направили в Службу лесного хозяйства. Только последнюю фразу, прошу вас. – Том указал на последнюю строчку.
– “Повторяю, решетки крайне опасны, и если не принять мер, это неминуемо приведет к несчастному случаю – возможно, даже со смертельным исходом”.
– Больше вопросов нет.
48Поездка1969
Двадцать восьмого октября 1969-го Киа направилась к Скоку – попрощаться, как и обещала, затем она повернула к городской пристани, где рыбаки и ловцы креветок, как обычно, уставились на нее, побросав работу. Киа, не удостоив их взглядом, привязала лодку, взяла мамин линялый картонный чемоданчик и двинулась по Главной улице. Вместо сумочки у нее был рюкзак, в который она положила пару книг, кусок ветчины, печенье и немного денег, а почти весь гонорар она упаковала в консервную банку и закопала на берегу лагуны. В этот день она ничем не выделялась среди прохожих: коричневая юбка, белая блузка, туфли на плоской подошве. И все равно хозяева магазинчиков бросали своих покупателей, прекращали мести тротуар перед входом и таращились на Болотную Девчонку.
Она стояла на углу под вывеской “Автостанция”, пока не подъехал скрипучий автобус, заслонив от нее океан. Никто не вышел из автобуса, никто не собирался в него садиться, и Киа поднялась по ступенькам, купила у водителя билет до Гринвилла. Она спросила про обратные рейсы, водитель протянул ей листок с расписанием, затем помог убрать чемодан. Рюкзак Киа пристроила на коленях, и не успела она собраться с мыслями, как автобус – длиной чуть ли не во всю улицу – уже выехал из Баркли-Коув.
Два дня спустя, в тринадцать шестнадцать, Киа сошла с гринвиллского автобуса. На сей раз народу поблизости было еще больше, и все оборачивались и перешептывались, когда Киа, откинув длинные волосы, приняла от водителя свой чемоданчик. Она дошла до пристани, села в лодку и помчалась домой. Хотела заглянуть к Скоку, сказать, что вернулась, как обещала, но у его причала теснились ждущие заправки лодки, и она решила навестить его завтра. Да и чайки ее заждались.
Следующим утром, тридцать первого октября, Киа подплыла к причалу, позвала Скока, и тот вышел из лавки.
– Доброе утро, Скок! Пришла сказать, что я дома.
Скок на приветствие не ответил, подошел к самому краю пристани и пробормотал:
– Мисс Киа… Я…
Киа нахмурилась.
– Что такое? Что случилось?
– Мисс Киа, вы слыхали новость про мистера Чеза?
– Нет. Что за новость?
Скок покачал головой.
– Чез Эндрюс погиб. В ту ночь, когда вы в Гринвилле были.
– Что?!
Киа и Скок смотрели друг на друга в упор.
– Давеча утром его нашли, под старой пожарной вышкой, с… Я слышал, у него шея сломана и голова пробита. Видать, с вышки сорвался.
Киа потрясенно молчала.
– Переполох на весь город. Говорят, несчастный случай, но шериф вроде как не уверен. Матушка Чеза места себе не находит – мол, дело нечисто. Темная история.
Киа встрепенулась:
– А почему дело нечисто?..
– Наверху одна из решеток была нараспашку, он в нее и ухнул, вот и думают, неспроста. Кое-кто говорит, на вышку дети лазают, оставляют решетки настежь, потому мистер Чез мог упасть нечаянно. А кто-то кричит, что убийство.
Киа все никак не могла подобрать слова.
– Вот что еще: когда мистера Чеза нашли, на нем не было подвески с ракушкой, а ведь он ее много лет носил, и жена, когда вечером его к родителям провожала, тоже видела подвеску на нем. Носил, говорит, не снимая.
У Киа пересохло в горле.
– Вдобавок те двое парнишек, что его нашли, слыхали, как шериф говорит, мол, никаких следов нету. Ни единого. Будто взял кто да и стер. Мальчишки уже растрезвонили на весь город.
Скок сообщил, когда запланированы похороны, хоть и знал, что Киа не пойдет. А то бы порадовала кумушек из кружка рукоделия и библейского общества! Уж они всласть бы перемыли ей косточки.
“Слава богу, она в ту ночь была в Гринвилле, а то бы убийство на нее навесили”, – думал Скок.
Так и не сказав больше ни слова, Киа кивнула и поплыла домой.
Стоя на илистом берегу лагуны, она шептала строки Аманды Гамильтон:
Не можем мы представить,