— Ты скупил все диетические продукты в магазине?
— Продукты в холодильнике, тут для дома кое-что.
И он принялся доставать из пакета утварь: сковородку с покрытием, терку, ножи, термокружку, скатерку, салфетки, полотенца, кухонные шторки в клеточку, губки, контейнеры для еды…
— Куда это все потом, когда я уеду?
— Оставишь тут. На радость следующим постояльцам, — отметил Фил и продолжил выкладывать покупки. — Шампунь на всякий случай взял, средство для мытья посуды, мыло. Комплект белья купил, чтоб на своем тебе спать. Подушки выбила?
— Слегка, но просушила хорошо.
— А вот самая главная покупка, — и торжественно вручил Лиде… лампу Аладдина.
— Мне ее потереть, чтобы исполнилось желание?
— Зажечь, Лида. Это рабочая масляная лампа, стилизованная под арабскую. Вместо сотен свечей.
— Здорово!
Фил убрал опустевший пакет в угол. В него можно мусор кидать.
— Ты будто недовольна?
— Наоборот, я так довольна, что не знаю, как выразить благодарность.
— Есть волшебное слово, примени его.
Лида решительно шагнула и обняла Фила. Крепко-крепко! И плевать на то, что она мокрая, грязная и вонючая, а он в белом. Постирает она ему одежду, если испачкается. И даже погладит.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Ты такой молодец, а я…
— Ты тоже, — он чуть отстранил ее, чтобы заглянуть в глаза.
— А я ни про шампунь не вспомнила, ни про губки, о полотенцах вообще молчу! — Лида насупилась. — И не убралась я путно, больше бардак развела. О еде на завтра не позаботилась. Даже не притащила корыто в сад, а ведь именно там собиралась помыться перед сном…
Он слушал и кивал. С серьезным выражением лица. Не меняя его, выдал:
— Зато ты нашла радио. И это неоценимо.
Что оставалось Лиде? Только рассмеяться.
— Теперь, когда приступ самобичевания прошел, давай я покажу тебе продукты. — Фил распахнул холодильник. Старенький, облезлый, работающий как северный зверь: он был весь покрыт инеем и грозно рычал. — Тут фрукты, овощи, мясо, рыба, сыр. Не волнуйся, сыр не соленый, рыба и мясо не жирные. Крупы и пасту я тоже привез, вот они, — и указал на полку, где стояли рядком банки для специй. Все пустые и грязные.
— Можно приготовить рыбу с рисом и овощной салат. Тебе жареную, мне паровую.
— Это все не в итальянском духе и долго готовится, а я голоден. Предлагаю сделать так: варим таз макарон, едим его с готовым соусом песто, сыром или овощами. В это время в духовке запекается телятина или дорада.
— Ты даже в этом соображаешь лучше меня, женщины, — вздохнула она. — Дай мне десять минут на водные процедуры, и мы приступим.
— Даю.
Она, схватив шампунь и полотенце, унеслась в сад. Там помылась под краном, а хотела корыто набрать, воду нагреть, пятки потереть, но где там…
Когда вернулась в дом, Фил сидел в гостиной и пил розе.
А она-то думала, он начнет готовить ужин. Овощи хотя бы порежет, подходящую посуду найдет. Но нет, сидит себе посиживает, винишко лакает, под музычку головушкой трясет.
— Есть уже не хочешь? — спросила Лида, направившись в кухню.
— Очень хочу. Поэтому скрашиваю ожидание этим дивным розовым вином.
— Мог бы что-то подготовить, — не сдержалась она.
— Нет, дорогая, так не пойдет. Мужчина забил мамонта и приволок его в пещеру, а ты, женщина, готовь.
Можно было поднять феминистскую бучу или начать рассуждать об оптимизации процесса, но Лида не стала. Вместо этого дружелюбно проговорила:
— Но помочь ей убийца момента может?
— Если женщина попросит.
— Будь добр, помой овощи, а я займусь пастой.
— Принято.
Он присоединился к ней после того, как фужер опустел.
— Тебя покоробило мое поведение? — спросил Фил, принимаясь за мытье овощей.
— Немного. Но я быстро поняла, что ты прав. От меня и так толку мало…
— Вообще не то! — в сердцах воскликнул Фил. — Я не в укор тебе сказал про мамонта. И не было цели на место тебя поставить. Я просто дал понять, что норма для меня.
— Кавказское воспитание, ничего не поделаешь.
— И что в нем плохого?
— Ничего. Правильное у тебя воспитание. — Лида успокаивающе похлопала его по накачанной спине. — Просто мне никогда мамонтов не приносили. А если без юмора, то я не привыкла к мужской заботе. Мне это мешает.
— Естественно. Ты все рвешься сделать сама, но у тебя, уж извини, получается не очень.
— Готовлю я, должна признаться, тоже так себе.
— А я вообще не умею, так что ответственность на тебе.
— Как ты говорил? Принято? Отвечаю так же.
Из них получилась слаженная команда. За полчаса приготовили поздний ужин, поставили в духовку мясо для очень-очень позднего (еще и завтрака) и понесли тарелки в сад.
— Ой, забыл кое-что! — воскликнул Фил. — В нагрудном кармане рубахи.
Там оказались елочные гирлянды. Они просто набросили их на дерево, под которым накрывали стол, включили и поразились тому, как здорово получилось. Беседка из зелени и огоньков, в ней круглый стол, облезлая поверхность которого покрыта бело-золотой скатертью-клеенкой, в центре его лампа Аладдина, рядом вино, цветок в горшке, тот самый, купленный у юного фаната «Ювентуса», хрустальные фужеры (их Лида еще днем отыскала в кладовке), огромная тарелка пасты, блюдца с разноцветными овощами. На кухонном подоконнике радио, через распахнутое окно льется музыка. Фил нашел другую волну, там крутили песни Челентано, Кутуньо, Ricchi e Poveri — те песни, на которых Лида росла.
— Я запомню этот вечер на всю жизнь, — проговорил Фил чуть дрогнувшим голосом. — Он прекрасен.
— Да, — согласилась с ним Лида. И она уж точно запомнит этот вечер на всю жизнь, ведь в ней их не так много осталось. — Давай выпьем за него! — И подставила фужер под горлышко бутылки.
— Тебе нельзя, — мотнул головой Фил и отстранил его.
— Глоточек.
— Нет уж, дуй компот. — Он развел в воде засахаренное варенье из роз, завалявшееся на полке. — Цвет тот же, а вреда никакого. — Вот вылечишься и будешь пить вино. Сейчас не надо.
Они чокнулись фужерами, кто с чем, и принялись за макароны.
— Вкусно, — с набитым ртом проговорила Лида.
— Ты пустые ешь, — рассмеялся Фил.
— Все равно. — Волшебная атмосфера придала пасте, чуть сбрызнутой маслом и посыпанной базиликом, божественный вкус.
— Сыр хоть возьми.
— Ела вечером, не хочу больше. — Но кусочек с блюдца подхватила. — Отнесу Роберто.
— Это еще кто?
— Мое домашнее животное.
— Кота прикормила?
— На них у меня, к сожалению, аллергия. Роберто — мышонок. Он очень милый.
Лида положила сыр возле норки и вернулась в сад.
— Как тебе город? — Фил старался есть медленно, но у него не получалось. Паста как по волшебству таяла. Да и овощи убывали. Только с вином он не спешил.
— Он сногсшибательный, — подумав немного, ответила Лида. — Ты видишь грандиозные строения, которым несколько веков, плутаешь в улочках и вдруг оказываешься на мосту, а внизу обрыв. Дух захватывает первое время. А потом город начинает давить. Ты будто пленник каменного мешка. И так не хватает моря, оно бы все изменило.
— Зря я переиграл, да? Нужно было в Ливорно ехать.
— Хочу обратно в Марина-ди-Пиза.
— А если придется отказаться от возвращения?
— Почему?
— Итальянская полиция, даже криминальная, мышей не ловит вообще. Не знаю, насколько затянется следствие.
— Я не на полицию надеюсь, а на тебя. Ты найдешь убийцу Жени, и я смогу вернуться в милый сердцу городок. — Она заметила, как его лицо чуть напряглось. Это он поджал губы. — Позволь мне в это верить, — попросила Лида. — Оставь свои мрачные пророчества при себе… — И уже весело: — Если не хочешь, чтобы я тебя снова ущипнула, конечно.
— А ты перестань меня стращать, — в тон ей ответил Фил. — Лучше на танец пригласи.
— Я — тебя?
— Ага. Музычка как раз подходящая для медляка. Кто это поет, не знаешь?
— Аль Бано и Ромина Пауэр.
— Не знаю таких.
— Естественно, ты поколение MTV, а они — Сан-Ремо. Кстати, этот город недалеко, можно съездить туда.
— Зубы не заговаривай, приглашай на белый танец.
— Хорошо.
Она встала из-за стола, отошла на пару метров, расправила сарафанчик, в который переоделась, поправила прическу и решительно направилась к Филу. Отыграла, в общем.
— Молодой человек, разрешите пригласить вас на белый танец?
— Я ждал именно вас, девушка.
Поднявшись с кресла и отвесив церемонный поклон, Фил взял ее за талию и начал неумело перебирать ногами. Топчась на месте, он все же умудрился отдавить Лиде палец.
— Нет, так дело не пойдет, — мотнула головой она.
— Конечно, нет. Я прикалываюсь. — И задвигался иначе: не сказать, что грациозно, но плавно. И одну руку ее прижал к своей груди, а ту, что лежала на талии, чуть опустил. Теперь она касалась бедер.
— Что за пунктик с приглашением?
— Когда-то получил отказ, теперь жду, когда женщина первая подойдет. Но готов изменить себе с хорошенькой бабулей.
— Странная фантазия.
— Почему? Они такие милые, нарядные и ходят на дискотеку. Я планировал пойти туда же и перетанцевать со всеми синьорами.
— Когда?
— После того, как ты отбыла в море на яхте с другим мужчиной.
— Точнее, когда тебе это примерещилось, — поправила его Лида.
— Пусть так.
— Ты меня приревновал, что ли?
— Пожалуй.
— Как неконструктивно!
— Да, но я смог бы осчастливить сразу несколько бабушек.
— А вместе этого… — Она сразу вспомнила о том, что вечером того же дня был найден труп Жени.
— Не будем сейчас об этом. Вечер волшебный, наслаждаемся им.
Она кивнула головой. Все правильно говорит. И делает. Удивительный парень этот Филипп. Лиде так хотелось узнать его. Жаль, времени мало, но тогда нужно спешить.
— Почему тебя назвали именно так? — этот вопрос ее давно волновал. Русский мальчик из Баку и Филипп.
— Мама была поклонником Киркорова.