Тик, называемый иногда индийским дубом, отличается прочностью слоновой кости, хорошо противостоит гниению, легко обрабатывается. Тик находит самое разностороннее применение в строительстве и в быту. Из тика изготовляют отличную мебель, паркет, различные сувениры и безделушки (искусно вырезанные статуэтки, фигурки слонов, миниатюрные пагоды).
Бирманские сорта тика наряду с таиландскими считаются наилучшими. Много древесины идет на экспорт. В Бирме тик растет на равнинах и у подножия гор во многих областях страны. Это красивое прямоствольное, в два-три обхвата дерево достигает высоты десятиэтажного дома и живет 120 лет. Дерево ярко цветет, его малиновой окраски цветы еще долго остаются на ветвях после опадения листьев.
В сообществе с тиком произрастают железное дерево, или, по-бирмански, «пьинкадо», и птерокарп — по-бирмански «падаук». Красно-коричневая древесина пьинкадо, твердая как камень, с трудом поддается обработке, поэтому она идет для грубых поделок: железнодорожных шпал и свай для мостов. Ценность древесины в том, что она устойчива против гниения. Сходными с тиком качествами обладает падаук. Наиболее широко в Бирме используется бамбук. Благодаря трубчатости ствол его очень прочен и гибок. Его легко согнуть, но очень трудно сломать. Из него делают пики, копья, луки, мебель, музыкальные инструменты, изящные, украшенные национальным орнаментом шкатулки, кубки, вазы, чайную и обеденную посуду, сосуды для хранения продуктов, а также зонты, шляпы, шторы, лестницы, метелки, сумки; после особой обработки плетут корзины, циновки, маты. Почти весь трудовой люд страны живет в бамбуковых хижинах. Бамбук используют также как трубы для водопровода, как живую изгородь; молодые его побеги употребляют в пищу. Скоро из его древесины начнут изготовлять первую отечественную бумагу и картон — здесь намечается строительство бумажно-целлюлозного комбината. Бамбука в стране много, имеется около полусотни видов этого растения; одни из них достигают высоты 30–40 метров, другие же поднимаются едва на 30 сантиметров.
Широкое применение находят и лианы. Они употребляются взамен веревок для связывания плотов при сплаве леса, для плетения корзин, сидений и спинок кресел и стульев. В Северной Бирме из лиан делают висячие мосты через реки.
Леса Бирмы дают не только ценную древесину, но и различные полезные смолы, например катч, который предохраняет вещи от гниения, применяется для производства красок. Гигантская акация катеху дает сырьедля производства дубильных веществ и натуральных красок.
Колонизаторы хищнически вырубали лес в наиболее легкодоступных областях страны, а тику для приобретения всех качеств деловой древесины требуется расти 30–40 лет. Поэтому теперь бирманским лесозаготовителям приходится подниматься все дальше на север, забираться все глубже в лесные дебри.
Заготовка тика — крайне трудоемкое дело. Весь процесс от окольцовывания до доставки дерева в пункт назначения занимает несколько лет.
Прежде чем повалить дерево, его кольцуют: на стволе срезают по окружности полосу коры до самой древесины. В таком положении дерево сохнет два-три года. Затем его валят, и начинается тяжелая работа по транспортировке. Ствол тика кольцуют и сушат потому, что свежесрубленное дерево тонет в воде.
Путь свой тик начинает издалека по лесной реке с наступлением сезона дождей. Ураганный юго-восточный ветер с гремящим ревом и под ослепительные вспышки молний разверзает набухшее небо, и слепящая пелена дождя опускается на землю. За три — пять часов мирная мелкая речка становится бурным потоком, который несет все накопившиеся за семь месяцев сухой погоды коряги, валит в воду целые деревья, подмывая берега. Среди них мчатся, время от времени ныряя под воду, и тяжелые стволы тика. Они сокрушают все на своем пути, с треском сталкиваются друг с другом, и над безмолвной вчера речушкой стоит стон и скрежет. То и дело создаются заторы, и людям приходится работать по трое-чет-веро суток без сна, чтобы расчистить путь.
Лесная река очень капризна. С уменьшением силы дождя она за несколько часов может превратиться опять в жалкий ручей. После внезапного спада воды много бревен застревает в пути, их разыскивают и готовят для нового паводка. В конце концов, преодолев множество препятствий, бревна доплывают до Иравади или Салуина. Здесь сплавщики увяжут их в плоты по 125 бревен в каждом. Сюда же подвязывают стволы пьинкадо, ибо железное дерево самостоятельно плыть не может — оно тонет. Эти плоты поплывут потом на юг, в Рангун или Моулмейн, на лесопильные заводы и склады.
Мне удалось побывать на лесных разработках тика в Верхней Бирме. Там я впервые увидел, как работают прирученные слоны. Они выполняют самую тяжелую и трудную работу. С их помощью прорубают просеки в дикой чаще, сооружают мосты и дороги, сортируют и заготовляют к сплаву древесину, складывают многопудовые бревна в аккуратные штабеля.
Этой своей поездкой я был обязан моему молодому коллеге из Мандалая У Аунг Туну. По заданию редакции он собирался посетить лесные разработки тика где-то в районе Мьичины — столицы автономного государства ка-чинов. Я с радостью согласился на предложение быть его попутчиком. Из города мы отбыли на джипе и ехали часа четыре на запад по проселочной дороге.
И вот мы в диком, еще не обжитом крае. Справа от нас — крутой спуск к пересыхающей речке, слева — таинственный полумрак джунглей. Дорога змеится по склонам невысоких гор, поросших девственным лесом. Это две глубокие колеи, выбитые в глинистой почве высокими колесами крестьянских повозок. Даже вездесущему джипу здесь не пройти. Поэтому мы трясемся на местной двухколесной арбе. Словно утлый челн, ныряет она по бесконечным ухабам трудной лесной дороги и страшно скрипит. Ветви деревьев широко простерлись над нами, и мы едем словно по зеленому туннелю. Шагающие навстречу джунгли напоминают гигантский калейдоскоп: то покажется покрытый рыжей, выгоревшей травой склон холма, надвинется мрачная, перевитая лианами чащоба, то раскинется разноцветная роща магнолий в шапках розовых, фиолетовых, белых цветов. Вот сквозь густую завесу леса заблистал пурпуром и снежной белизной весенний наряд рододендронов, а потом выросло похожее на огромный костер махагониево дерево, усыпанное ярко-красными цветами и носящее поэтичное название «пламя леса». Начинался март, а с ним ослепительная тропическая весна — пора великолепного яркого цветения и удушающей нестерпимой жары.
И здесь, как и на юге, джунгли полны таинственности и очарования. Только деревья стоят немного посвободней.
Одни вздымаются к небу правильно симметричным силуэтом, другие взрываются безобразным хаосом всклокоченных ветвей, третьи, борясь с эпифитами и лианами, подымаются сплетенной лестницей из моря зелени. Некоторые деревья словно сделаны из мхов, другие опутаны папоротниками и напоминают гигантский букет, пронизанный светло-голубыми и желтыми цветочками вьюнков.
Несколько гиббонов, затеявших суматошную возню вверху, чуть было не свалились нам на голову с нависших ветвей. Сбоку вдруг выскочил полосатый поросенок и, увидев нашу скрипучую колымагу, со всех ног пустился наутек вдоль дороги. Иногда в редких просветах мы видели зеленую и золотисто-синюю птицу-дровосека. Множество бабочек темными роями вились над кустами.
Миновали качинскую деревню, на окраинах которой стояли кумирни для духов-хранителей. Часовни для духов виднелись и в джунглях вдали от селений.
Только под вечер добрались мы до цели своего путешествия. Лесное поселение раскинулось на большой поляне. Рабочий день кончился, и управляющий лесоразработками стоял на пороге своей конторы, встречая, по заведенному обычаю, возвращавшихся из лесу рабочих-лесорубов и слонов. Он подходил к слонам и давал им традиционное лакомство — несколько кусочков сахару и бананы. Затем он осматривал их глаза, ноги, ступни, спину. За ним следовал худощавый юноша с ведром, наполненным темной жидкостью. По указанию управляющего он смазывал жидкостью обнаруженные раны и царапины.
После этой процедуры слонов отпустили пастись в джунгли, где они могли найти молодые побеги бамбука и дикие бананы. На передних ногах у них были путы, за ними еще волочилась длинная цепь, которая вместе с путами не давала слонам далеко уйти. У каждого на шее висела деревянная побрякушка, издававшая при движении громкий стук.
За конторой лесоразработок расположились склады, стойла для животных, — домики лесорубов. Управляющий, бирманец лет тридцати, предложил нам подкрепиться и отдохнуть. При свете яркого ацетиленового фонаря, подвешенного к верхней балке (здесь не было потолков), мы поужинали. Спали как убитые. Ранним утром после сытного завтрака наш хозяин предложил осмотреть разработки тика. Тиковые деревья не встречаются сплошными массивами. На площади в десять тысяч квадратных километров можно заготовить всего лишь четыре-пять тысяч деревьев в год. Поэтому в районе разработок тика организовано несколько лагерей.
Мы подошли к одному из лагерей. В лесу было еще прохладно, но лесорубы работали в одних набедренных повязках. Темные худые мускулистые спины блестели от пота, тонкие руки методично взмахивали топором. Некоторые рабочие действовали попарно пилой. Работали они быстро и споро.
На просторной, очищенной от леса площадке я увидел целое море тиковых бревен бледной серо-коричневой окраски, ободранных от коры, с клеймом и пробитыми дырками на концах для продевания цепи при буксировке. Здесь работали слоны. Они складывали бревна у берега реки в небольшие штабеля: три внизу, два посредине и наверху одно. Казалось, они действовали вполне разумно. Работала пара слонов: более грузный самец и меньше размером самка. Они находились у концов бревна и поочередно подталкивали его: пока один передвигал свой конец вперед, другой держал свой край, не давая ему откатиться назад. Стволы деревьев были неровными, поэтому, чтобы управиться с ними, нужно было много терпения. Наконец штабель уложен, самец обошел его кругом, осматривая, не вылезают ли концы, и тут же выравнивал их. Только убедившись, что все в порядке, слоны начинали укладывать новый штабель.