– И я не знаю, за кого ты меня приняла, но это не я. Честно. Спроси Рэма, когда он вернется.
– О боже… – Варя спрятала лицо в ладонях, на правой руке блеснуло серебряное кольцо. – Если Рэм узнает, что я на тебя так накинулась… Он меня убьет. Или обидится насмерть. Лучше пусть убьет.
– Мы ему ничего не скажем. – Уля дотронулась до ее плеча. – Все хорошо, здорово, что у Рэма есть кто-то, так волнующийся за него… Правда, это очень здорово.
– Как тут не волноваться, он постоянно куда-то пропадает, по месяцам не звонит… А от той девушки, за которую я тебя приняла… – она виновато улыбнулась, – Ромка еле отошел. Ничего толком не рассказывал, но мы знали, что у него кто-то есть, а потом он не приезжал месяца три и вернулся как с войны… И больше о девушках даже не заикался. Я подумала, что ты… Ох, даже не знаю, почему я так подумала.
Уля подхватила со стола пирожок и впилась в него зубами. Сидеть здесь, рядом с уютной Варей, было выигранной передышкой. Еще одной маленькой победой. Приветом из прошлых спокойных лет, где не было ни слова о смерти. И никакой полыни.
– А как вы познакомились с Рэмом?
Варя в этот момент подливала воду из пузатого заварника. Рука дернулась, и чай пролился на блюдце.
– Наши бабушки живут в одном дворе. – Она промокнула пролитое салфеткой.
– Значит, вы с детства дружите?
– Не совсем. Он переехал в старших классах, ну ты знаешь, наверное. Там неспокойно было… В Клину. Рома меня спас от большой беды. Теперь мы как семья. – Варя говорила скомканно и уклончиво, не поднимая глаз от стола.
Ульяна хотела спросить еще что-то, но за дверью раздались лай и шаги.
– А вот и ребята! – Варя бросила пачку салфеток, которую вертела в руках, и поднялась на ноги. – Сейчас познакомлю тебя с Сойкой.
В предбаннике зашумели, распахнулась дверь. Первым в комнату, раскидывая по сторонам мокрые листья и капли воды, вбежал огромный пес с висячими ушами и шерстью цвета топленого молока. Он взвыл от восторга и бросился к Уле, уселся рядом и тут же поставил передние лапы ей на плечи.
– А вот и Базиль собственной персоной, – делано заворчала Варя. – Уходи, чудовище! Давай, давай! – Она замахала перед носом пса салфеткой. – Твое место во дворе, иди-иди!
Пес покосился на хозяйку, нахмурил кустистые брови, становясь совсем уж похожим на заросшего мхом лесового, и оглушительно чихнул. Ульяна робко потянулась к нему ладонью. Пес бешено завилял хвостом и боднул руку широким лбом.
– Хороший мальчик, – прошептала Уля, зарываясь пальцами в шерсть. – Какой хороший мальчик…
Она так увлеклась собакой, что не заметила, как в комнату вошел Рэм, а за ним – высокая темненькая девушка.
– Ну-ка, бегемот, пошли во двор! – сказала она, подхватывая пса за ошейник. – Значит, вот ты какая – Ульяна, привет! – Это девушка бросила через плечо, волоча за собой упиравшегося Базиля.
– Это Сойка, как ты уже поняла. – Рэм подержал дверь, пока собака не оказалась снаружи, и аккуратно ее захлопнул. – Мне б еще чайку…
– Нет уж, дорогой мой. – Варя прищурилась. – Сейчас мы будем обедать, до вечера я вас домой не отпущу, а может, и до утра, понял?
И, не слушая возражений, решительно пошла в сторону кухни.
– Кажется, мы в заложниках, – протянул Рэм, рухнув на диван. – Ты как?
Уля на секунду замерла, прислушиваясь к себе.
– Ты знаешь, на удивление хорошо.
– Вот и здорово. – Он дернулся, словно хотел придвинуться поближе, но все-таки остался на месте. – Тебе не помешает передышка.
Во дворе что-то крикнула Сойка, собаки ответили оглушительным лаем, Рэм вздохнул и поднялся на ноги.
– Пойду помогать, а ты отдыхай.
В его глазах читалась неуместная сейчас тревога. Будто он хочет сказать что-то еще, но не дает себе волю. Уля вопросительно посмотрела на него снизу вверх, тихонько погружаясь в мягкий плен подушек.
– Иди, со мной все в порядке. Я пока не хочу на улицу, только согрелась.
Рэм кивнул, но не шелохнулся.
– Что? – Уля сонно улыбнулась, ее совсем разморило в тепле.
Рэм наклонился и осторожно прикоснулся губами к Улиной щеке. От него пахло осенью, табаком и чем-то сладким, похожим на исходящее паром горячее вино. Он постоял так, неудобно склонившись и царапая ей кожу щетиной, и отстранился.
– Спасибо тебе… За вчера. И за сегодня тоже.
Уля не успела ответить, чувствуя лишь, как сердце замерло и подпрыгнуло в груди, а Рэм уже шагнул к двери и вышел наружу.
Из кухни доносились упоительные запахи жареного мяса, комната тонула в тишине дома, где все идет своим чередом. Уля откинулась на подушки и закрыла глаза. Где бы сейчас ни цвела полынь, как бы стремительно ни начинался месяц игры, какие бы тайны ни прятались в настороженных глазах Рэма, все это ушло далеко-далеко. За границы дня без полыни и смерти.
А если представить, что этот день бесконечен, то можно было просто тонуть в мягкой обивке подушек, храня на щеке колкий поцелуй сухих губ. Для счастья больше ничего нужно и не было.
Воробьи на проводах
– Ну-ка бери, кто тебя еще накормит? – Варя решительно переложила на Улину тарелку пухлую котлету с божественной корочкой. – Вот ее точно надо съесть… и салат. Тут две ложки осталось, давай, а?
– О нет, я правда больше не могу… – Уля сдавленно охнула, откидываясь на спинку дивана.
Они сидели за столом, ни на секунду не переставая жевать, подкладывать добавки и облизывать пальцы от наслаждения. Стряпня таяла во рту. И как только Уля понимала, что больше ни кусочка не поместится в ее раздувшийся живот, Варя приносила из кухни новую тарелку с пирожками и политой маслом, светящейся изнутри вареной картошкой или целую кастрюльку горячих котлет, пахнувших так вкусно, что Уля стонала, но тянулась за добавкой. Когда Варя положила Рэму оставшуюся горку салата, тот решительно поднялся на ноги.
– Ой, нет, старушка, я все. Выключай свой синдром бабушки, ты нас накормила, перекормила, выкормила… Хочешь, можно и на убой. – Он покосился на сидевшую с краю Сойку. – Покурим?
Та молча кивнула в сторону Вари, продолжая елозить вилкой по недоеденному кусочку, – Уле показалось, что Сойка так ничего и не съела, только пила томатный сок из высокого бокала да поглядывала на всех, рассеянно улыбаясь шуткам.
– Совсем она тебя захомутала, а я говорил: хорошее дело браком не назовут. – И вышел за дверь, закуривая на ходу.
Уля притихла, поглядывая на раскрасневшуюся от готовки Варю. Та почувствовала взгляд и улыбнулась.
– Ромка тебе не говорил, что ли? – Она подняла правую руку и потрясла ею в воздухе. Кольцо сверкнуло на солнце. – Неофициально, конечно, сама понимаешь, но все-таки.
– Это здорово, – смущенно проговорила Уля, не зная, что делать с чужим счастьем.
Сойка хмыкнула, отодвигая от себя нетронутую тарелку.
– Ромка – дитя леса, все пускает на самотек, даже не познакомил нас как следует. – И подняла на Улю почти светло-голубые глаза, отличавшиеся от Вариных, как воды горной речки от спокойной глади лесного озера. – Значит, вы соседи, да?
– Представляешь, я подумала, что Уля… та девушка, – громким шепотом сказала Варя и встала, чтобы собрать тарелки.
– Да перестань, привел бы он ее, как же. – Сойка презрительно хмыкнула, помогая соорудить башню из грязной посуды. – Ну и как он живет, наш чудо-мальчик?
Уля принялась было сметать все недоеденные кусочки в одну кучу, но замерла от этого вопроса. Что ответить им? Что сам он успел рассказать о своей жизни, такой неуместной в этих стенах? И какую ложь топить в лужице правды, лишь бы она прозвучала правдоподобнее?
– Ну, мы живем в неплохой коммуналке, в общем-то. Дешево, но чистенько. Кроме нас – еще две женщины, одна с ребенком. Постоянно что-то моет, – проговорила Уля, старательно улыбаясь.
– Звучит хорошо. – Сойка подхватила башенку тарелок и направилась к кухне, напоследок успев бросить на Улю напряженный взгляд. – А кроме житья в общей коммуналке, чем вы занимаетесь?
Варя за стеной включила воду и загремела посудой. Разговор она точно не слышала. Уля аккуратно поставила на стол еще одну кружку и выпрямилась.
– Я работаю в страховой фирме. – Это был первый раз за дни после встречи с Гусом, когда Уля вспомнила об офисе. – А Рэм… Лучше тебе спросить у него самого. Мы знакомы неделю, я не люблю выпытывать, а он не слишком разговорчивый.
Сойка смотрела на нее испытующе, будто пронизывая холодной водой.
– Не слишком близки, значит, ну ладно. – Она пожала острыми плечами под толстовкой и скрылась за дверью кухни.
Уля судорожно выдохнула. В Сойке не было ни грамма той очаровательной мягкости, которая щедро лилась от каждого жеста Вари. Она вся была мерзлый поток, стремительный и цепкий. И в чем-то подозревала Улю. Это было видно по презрительно поджатым губам и по взгляду – так не смотрят на новую знакомую, которую привел в гости старый друг.
Входная дверь открылась, впуская в комнату свежий запах леса и горьковатый – сигаретного дыма. Рэм скользнул в комнату и широко улыбнулся.
– Ну что, Варька заставила тебя все доесть? Она может… – Но, увидев выражение ее лица, замолчал. – Что? – спросил он, подходя ближе. – Полынь?
Уля помотала головой.
– Нет, все в порядке… Когда мы поедем домой? – Ей стало неуютно в комнате, которая еще четверть часа назад казалась самым лучшим местом на земле.
– А ты хочешь домой? – Рэм прикусил нижнюю губу. – Ну и кто из них, – он кивнул в сторону кухни, откуда раздавался шум воды, – успел тебя обидеть?
– Нет, ну что ты… Они хорошие… Просто что мы тут делаем? Что я тут делаю?
– Я думал, тебе здесь понравилось… – Теперь Рэм выглядел по-настоящему расстроенным.
– Да, но… они твои друзья. А я даже не знаю, что отвечать на их вопросы.
– Забей, а? – Он раздраженно пнул столик. – Ты не обязана ничего говорить, я просто привез тебя… и все. Хотел, чтобы ты отдохнула. – Он поморщился. – Идиотизм какой-то. Я поговорю с ними. Это же Варя, да? Она вечно лезет, куда ее не просят.