по всей стране. Появились даже народные стройки на добровольных общественных началах.
Государственная казна еще не настолько богата, чтобы выделять достаточно средств для обновления столицы, но вопрос о ремонте многих зданий уже неоднократно поднимался в местной прессе и привлек внимание городских властей. Ведомство городского развития приняло меры по проведению первоочередных работ. С большим вкусом были покрашены многие государственные здания. Частных домовладельцев обязали выполнить ремонт за их счет. В новом блеске предстали многочисленные пагоды Рангуна — результат поистине безграничной заботы прихожан. Традиционно бирманцы вкладывают огромные средства в строительство и содержание культовых сооружений, на подаяния монахам и другие религиозные цели. Летом 1978 года 186 граждан пожертвовали на украшение пагоды Шуэдагон 11 килограммов чистого золота и 103 пакета сусального на покрытие ступы.
Рангун просыпается рано. Еще не успеют первые лучи солнца коснуться златоверхого Шуэдагона, как на улицы высыпает народ. И стар и млад совершают утренние прогулки и пробежки (свежие веяния современности). Во время месячников здоровья население даже будят установленные на машинах громкоговорители. Тут уж не поспать. Государство придает большое значение воспитанию физически здоровых, выносливых и сильных людей.
Остывший за ночь город спешит окунуться в новый свой день под покровом утренней, быстро уходящей прохлады. Автомобили и велорикши запруживают столичные магистрали. По асфальту топают тысячи ног в легких резиновых, кожаных или пластмассовых пляжного типа шлепанцах, называемых здесь слипами. Это, пожалуй, самая удобная в местных тропических условиях обувь, которую носит большинство бирманцев во все времена года. В пестрой толпе мелькают форменные, обязательно зеленые юбки-лоунджи школьников, яркие, цветастые лоунджи женщин, менее броские лоунджи мужчин, темно-синие или серые рабочие комбинезоны.
Кто спешит на сталелитейный завод, кто на кирпичный, кто на текстильные фабрики, кто на маслобойные заводы и другие предприятия города. Рангунцы вносят свою лепту в дело обеспечения страны самым необходимым, чтобы сократить дорогостоящий импорт. Рангунская фармацевтическая фабрика, одна из самых современных в Юго-Восточной Азии, снабжает население 750 медицинскими препаратами и собственными косметическими средствами. 22,5 миллиона мешков для упаковки риса производит ежегодно джутовая фабрика. Потребности города в прохладительных напитках полностью удовлетворяют два предприятия, а местная табачная фабрика поставляет продукцию даже на экспорт.
Десятилетия томилась Бирма под игом британского колониализма. Плоды иностранного управления страной можно встретить еще и сейчас, и главный из них — экономическая отсталость. Правительство Бирмы не скрывает, что предстоит много дел, чтобы вывести страну на дорогу процветания и прогресса. Но с одним в Бирме покончено навсегда — с нищенством. В 1971 году на пленуме ЦК ПБСП говорилось, что согласно принципам, заложенным в программе партии, ни один трудящийся не должен голодать. Сегодня в Рангуне не увидишь застывших в отчаянной мольбе взглядов изголодавшихся людей, каких немало бродит, например, по респектабельным вашингтонским улицам. Бирманец сейчас не знает, что такое муки голода, этого позорного явления цивилизованного «свободного мира».
В Рангуне, как и в других городах страны, на государственных предприятиях внедрены методы повышения рентабельности производства и приняты меры по материальному стимулированию рабочих, расширены права руководителей отдельных промышленных предприятий. Все направлено на то, чтобы создать прочную базу для повышения жизненного уровня населения. В дом простого бирманца приходит достаток. Сокращается разрыв между людьми среднего достатка и зажиточными, теми, что унаследовали состояние от прошлых времен. Образ жизни многих определяет философское кредо, отчасти заимствованное у буддизма: «жить скромно». Так легче переносятся трудности, легче ждать того времени, пока наконец исполнятся надежды.
У многоэтажного здания на перекрестке улиц Пансотан и носящей имя Аун Сана всегда оживленно. Первый в бирманской столице после прихода новой власти (в 1962 году) универсальный магазин появился здесь лишь в 1979 году и быстро завоевал популярность. Еще недавно почти вся торговля находилась в руках частного сектора. Теперь в Рангуне открылось более 500 кооперативных магазинов розничной торговли, и ассортимент товаров бирманского производства постоянно растет. Существенным подспорьем в обеспечении населения города всем необходимым остаются базары.
Базары в Рангуне, как и на всем Востоке, ошеломляют изобилием. Фрукты тропических широт — многосортье бананов, ананасы, мандарины, манго, папайя, виноград, мангустины, дуриан, огромные плоды хлебного дерева громоздятся на циновках, разложенных прямо на земле и на прилавках. Фруктово-овощной натюрморт дополняют дары морей и внутренних водоемов: розовые и голубоватые креветки, омары, крабы, сизые кальмары, тунцы, карпы, рыба-сабля, налимы. Вся эта живность окружает восседающих на прилавках с важностью жриц торговок. Только покажи пальцем — и мигом очищенная рыба окажется на весах. Такое же изобилие в мясных рядах и на птичьем рынке. Цены высоковаты, многим не совсем и по карману, но рыночная; стихия непостоянна, а кроме того, дает себя знать государственный сектор, поставляя на рынок продукты по умеренным ценам, и частникам волей-неволей приходиться их снижать.
К тысячам древних благоухающих запахов Азии примешиваются сугубо бирманские, в которых доминируют ароматы национальной кухни. На базарах, вдоль улиц и дорог дымятся сотни харчевен под открытым небом, местных дешевых и очень популярных закусочных, где можно получить и первое, и второе, и чашку чая или кофе. Зачастую такой удобный пищеблок обслуживают всего один-два человека. Растут как грибы заведения и повыше классом — весьма комфортабельные, иногда даже оборудованные кондиционерами. Рестораны специализируются на бирманской, китайской, индийской и европейской кухне. Почти всегда в меню присутствуют пользующиеся спросом экзотические блюда: суп из акульих плавников, ласточкины гнезда, лапки лягушки, змеиное мясо. Деликатес многих населяющих Бирму народов — блюда из птицы. В большинстве городов предпочитают кур, гусей, уток, в Татхоуне — воробьев, в национальной области Ракхайн — орлов и кукушек, в Рангунской области — ворон.
Сравнительно недавно рангунцы получили второй выходной день. Не избалованное зрелищами население любит посещать городской зоопарк, где по воскресеньям устраиваются аттракционы со слонами и кобрами. В ухоженный зеленый уголок со множеством диких зверей приходят целыми семьями и часто с домашним обедом. Длительная прогулка заканчивается трапезой прямо на траве под сенью деревьев. Одиннадцать лет фаворитом публики был огромный орангутан по кличке Нито. Привезенный в двухлетнем возрасте с острова Борнео, он хорошо освоился здесь, перенял человеческие повадки и всем своим существом тянулся из клетки к общению с людьми. Хлопал в ладоши, приплясывал, протягивая руку за поощрительным лакомством, и поплатился за свое доверие: кто-то угостил его… сигаретой. Орангутан пристрастился к курению. Он, как заправский курильщик, выпускал дым из носа, брал пальцами сигарету и снова всовывал ее себе в рот. За состоянием Нито рангунцы следили по центральной прессе, которая и сообщила о его смерти летом 1981 года.
Рангунцы не могут представить себе жизни без кино. В дневную жару и в душные вечера у касс кинотеатров постоянно толпится публика, которую больше привлекают остросюжетные фильмы, явно контрастирующие с размеренным образом жизни бирманцев. Местные власти, впрочем, фильтруют зарубежную кинопродукцию, не пропуская на экран ленты с апологетикой насилия. С успехом идут советские фильмы — показатель большого интереса бирманского народа к Стране Советов. Они демонстрируются и по телевидению, которое появилось в Рангуне в 1980 году.
Подкрадывается вечер. С реки Рангун веет желанной прохладой. В порту засыпают десятки огромных кораблей под флагами разных стран. Еще кипит уличная торговля на Маха Бандула-стрит, но час-другой, и опустеет эта самая оживленная магистраль города. Темная ночь стремительно опустится на пагоды, на острые шпили кафедральных соборов, на лепные фигурки индуистских храмов, на крылатых драконов китайских молелен, на скромные хижины окраин, и город замрет под серенады цикад, чтобы пробудиться бодрым и полным сил с первыми лучами солнца.
МУЗЕЙ… ДО ГОРИЗОНТА
— Ньяуну, собственно говоря, уже и есть знаменитый Паган или, вернее, ворота в этот музей под открытым небом, где пагоды, пагоды до самого горизонта. Небольшая прогулка на такси от аэропорта — и вы на месте, — пояснял сотрудник рангунского туристического бюро, оформляя заказ на авиарейс.
Городишко со множеством лавчонок, мастерских, чайных и ресторанчиков действительно словно перевалочный пункт на пути в древнейшую столицу Бирмы. Прижавшись к Пагану, он, как добрый привратник, первым встречает прибывающих воздушным или речным путем туристов и пилигримов-буддистов. В Ньяуну живут торговцы, ремесленники, резчики по дереву и камню, мастера по лаковым изделиям. В Пагане в архитектурных памятниках, скульптурах и настенных росписях покоится история многовековой бирманской культуры.
Паган расположился на берегу реки Иравади в сухой зоне Центральной Бирмы. В 849 году он стал столицей Наганского царства, а во времена правления Анораты (Анируды) — всего бирманского государства, созданного после покорения в 1044 году Монского (Татхоун) и Араканского королевств. Почти 250 лет существовала первая столица Бирмы, пока междоусобные войны не раздробили страну на мелкие княжества.
По свидетельству летописей, Паган в середине IX века представлял собой небольшой, обнесенный кирпичной стеной городок, занимающий площадь один квадратный километр. В XI веке он стал выходить за пределы крепостных стен, и все, что от него осталось до наших дней, находится на территории 50 квадратных километров. В пору расцвета жилые постройки Пагана утопали в зелени садов, многие из них имели искусственные водоемы. Город поднимался к небу макушками четырех миллионов больших и малых пагод. По статистике Археологического управления Бирмы, теперь в нем остало