зыкальные инструменты, предметы культовых обрядов. Люди верили в сверхъестественную силу камня, само обладание которым сулило якобы удовлетворение всех духовных потребностей. В Китае считали также, что в нефрите содержится эликсир жизни и он возвращает молодость и продлевает жизнь. Знать принимала даже внутрь концентрат толченого камня и золота, разведенных в воде. Считалось, что нефрит вообще предохраняет от всех напастей, и мудрецы, философы, алхимики старались пить из нефритовой посуды. Вельмож хоронили в нефритовых саркофагах, предметы из этого камня помещали в могилы. Минерал превратился в символ счастья, удачи и благополучия. Отголоски верований сохранились до сих пор.
Бирманские нефриты издавна ценились очень высоко в коммерческом мире. Не случайно большую партию минералов из Бирмы заказал на свою свадьбу в 1872 году китайский император Тунчжи. Великолепные камни добываются главным образом в Качинской национальной области. Добыча велась примитивнейшими способами с задабриванием духов гор и джунглей в маленьких шахтах, вмещавших от одного до трех человек. Да и теперь поиски камней во многом зависят от случайности и удачи. Широкие промышленные разработки затруднены отсутствием достаточной техники, надежных путей сообщения, действиями вооруженных сепаратистских группировок и контрабандистов.
Поистине сенсацию вызвало сообщение в бирманской прессе о находке в 1981 году в Качинской национальной области нефрита весом свыше девяти тонн, который был признан самым громадным в мире. А спустя два года королем традиционного аукциона драгоценных камней и жемчуга в Рангуне стал нефрит-рекордсмен весом 33 тонны. Он был найден одним из отрядов сепаратистов и долго служил причиной раздора между соперничающими группировками. Право на глыбу оспаривали в ожесточенных перестрелках. Бандиты намеревались взорвать камень и по частям продать его за границу. В конце концов судьбу редкого минерала решили правительственные войска, которым удалось отбить его у банд. Уникальный экспонат даже не охранялся, так как его трудно сдвинуть, больших трудов стоило доставить его с севера Бирмы в столицу.
По-бирмански нефрит называется «чаусейн», что означает «зеленый камень», хотя минерал имеет гамму оттенков — от белого до фиолетового, включая все тона зеленого. Очевидно, в старину ему дали такое название ПО его самой ценной разновидности, не уступающей по красоте лучшим изумрудам. В Рангунском национальном музее три золоченых дракона бережно поддерживают обработанный изумрудно-зеленый уникальной чистоты «королевский» джейд достоинством 750 каратов. Его стоимость оценивается в два миллиона долларов. Междуречье Чиндуина и Иравади в Качинской национальной области — единственное место в мире, где добываются «королевские» джейды — особая гордость бирманцев и одна из доходных статей экспорта.
Важным событием в жизни бывшей столицы стало открытие у подножия Мандалайского холма 31 января 1976 года первого в стране института народной медицины. Осенью этого же года при нем был построен госпиталь и отведен участок, на котором было высажено более тысячи различных видов целебных растений. Правящая партия ПБСП взяла под контроль как подготовку кадров народной медицины, так и стационарное клиническое лечение.
Истоки народного врачевания в Бирме уходят в древность настолько, что можно лишь догадываться о ого примерном возрасте. Потеряны многие секреты чудодейственных снадобий. Стерлись из памяти народа имена даже знаменитых в свое время эскулапов, не говоря уже о тех, кто ходил от хижины к хижине с набором простых доступных целебных средств, помогая людям избавиться от многих хворей. Первые сведения из области медицины поступали в Бирму из соседней Индии. Что-то заимствовалось из книг, что-то приносили сами индийцы, переселявшиеся в Бирму. Со времен первых паганских правителей и до последнего бирманского короля Тибо, плененного и высланного англичанами в конце XIX века, в Бирме было зарегистрировано 160 сочинений по индийской медицине и 95 — по бирманской.
В период британского колониального господства не многое уцелело из наследия древности. Созданная в 1930 году англичанами комиссия по изучению народной медицины зафиксировала лишь исчезновение многих ценных трудов. В годы хозяйничанья японских интервентов при чрезвычайной скудости медицинских средств бирманцы особенно часто обращались к народной мудрости.
Бирманцы считают Мандалай своей духовной столицей, они охотно приезжают учиться в его старый университет и другие учебные заведения, а также обучаться мастерству живописи и театральному искусству.
Исторически Мандалай был перекрестком торговых путей, и сейчас по густой сети дорог в город стекаются продукция внутренней Бирмы и импортные товары из соседних стран. Однако крупным промышленным центром Мандалай так и не стал, хотя на Мандалайскую область приходится 15 процентов промышленных предприятий страны. В окрестностях Мандалая ткут легкие шелка с традиционными орнаментами, а основное ткацкое производство сосредоточено примерно в 30 километрах от Мандалая, в Палейке. В городе имеются целая сеть небольших предприятий лепкой и пищевой промышленности, работающих на местный рынок, и единственный в стране пивоваренный завод.
С наступлением сумерек и со спадом духоты у города как бы открывается второе дыхание. Он словно оживает, погрузившись в дела и заботы, наводнив улицы транспортом, гулом и гомоном толпы. Слабое дуновение с Иравади разносит пряные запахи многочисленных ресторанов и харчевен с бирманской, индийской и китайской кухней, к которым примешивается дымок от уличных мангалов и жаровен. Группки горожан подтягиваются к популярным кинотеатрам. Другой людской поток выносит к ночному базару — своеобразному аттракциону Мандалая.
Знаменитый мандалайский базар. Зейджо на 26-й улице был построен в 1903 году первым секретарем городского муниципалитета итальянцем Калдрари в виде длинного здания со множеством магазинов. Самые красивые девушки в дорогих украшениях и нарядах обслуживали когда-то покупателей. И народ валил на базар, чтобы поглазеть на красавиц. Тогда торговали в основном бирманскими товарами: зонтиками, шелками, ювелирными и лаковыми изделиями. Теперь Зейджо известен не столько своим происхождением и архитектурными достоинствами, сколько обилием товаров, которые не умещаются в торговом центре.
По вечерам целая улица официально отдается властями торговцам, которые в мгновение ока баррикадируют ее лотками или просто устилают циновками, на которых раскладываются товары. У местных коробейников товар в основном заморский. Яркие термосы, предметы ширпотреба, лекарства из соседнего Китая. Продукция разнообразнее и побогаче, в том числе таиландского и японского происхождения, попадает на рынок тем же контрабандным путем по каналам приграничной торговли, на которую власти порой закрывают глаза в условиях ограниченных пока возможностей национальной промышленности. Зейджо — в известной мере экономический барометр и последнее время показывает на позитивные перемены. Рынок начинает насыщаться бирманскими товарами из многих национальных областей страны. Долго не утихает суета на ночной мандалайской ярмарке, пока торговцы не разберут уличные баррикады.
Пройдет десяток лет, и новый вид откроется на город с Мандалайского холма. Разрабатываются планы новостроек, освоения пустующих земель в окрестностях города. Центром всеобщего внимания на одной из выставок достижений национальной экономики в Рангуне стал павильон Мандалайской области, где были выставлены на обозрение макет дамбы и огромная карта зоны, которая будет покрыта сетью ирригационных сооружений. В скором времени предстоит строительство самого грандиозного в истории страны комплекса многоцелевого назначения. Проект предусматривает не только оживление мертвых земель, но и получение электроэнергии, столь необходимой для индустриального преобразования республики.
ГОРОД РУБИНОВОГО ПРИЗРАКА
Обычно в феврале в центральной рангунской гостинице «Инья-лейк» странствующих иностранных туристов сменяет сугубо деловая публика. Ценители и знатоки драгоценных камней слетаются из многих стран мира на аукцион бирманских самоцветов, устраиваемый ежегодно начиная с 1964 года. Много дней подряд сотни дельцов ведут бесконечные торговые переговоры, оспаривая друг у друга право на обладание жемчугом, рубинами, сапфирами, нефритом, исключительность которых не дает им покоя.
Среди драгоценных камней, добываемых в Бирме, рубины и сапфиры всегда считались лучшим украшением национального букета минералов. Издревле и до сих лор рубины пользуются особым почитанием. Еще в старину сложилось представление, что рубин — это камень тех, кто родился в один из воскресных июльских дней, камень вечной любви, верности и счастья. Ему приписываются магические свойства продлевать жизнь, укреплять сердце, отводить опасность и рассеивать тревожные мысли. Древние верили, что он сочетает в себе в равной степени теплоту и холодность, стимулируя трезвую рассудительность. В кольцах рубин всегда занимал центральное место среди других драгоценных камней, включая бриллианты. По старинке его носят на безымянном пальце правой руки как женщины, так и мужчины.
Рубины — прозрачная разновидность корунда красного цвета, окрашенная примесью окиси хрома, — зарождались в недрах земли миллионы лет назад под действием высоких температур и давления. Природа закалила минерал, создала его вторым после алмаза по твердости и первым по плотности. Рубин обладает высоким индексом отражения граней. Его ценность определяется лучезарностью, цветовой гаммой, огранкой, а также размером.
Бирманские рубины местное население подразделяет как бы на три категории по цвету — это рубины цвета голубиной крови, кроличьей и крови цыпленка. Камни первой категории считаются самыми изысканными и дорогими. Их натуральный полыхающий красный блеск можно сравнить разве что с сиянием лучей раннего восходящего солнца, которое робко делится своим теплом, пробуждая живительные силы земли. Микроскоп фиксирует это пульсирующее биение жизни в рубине, его незаметную для вооруженного глаза двухцветность, скрытый переход от густо-красного до оранжево-красн