— Всего лишь один поцелуй, — пробормотала я, — Ничего особенного, учитывая ситуацию и его репутацию.
Мы оба практически столкнулись со смертью в тот день и испытали сильнейшее потрясение.
А потом этот дурацкий «урок». Неудивительно, что между двумя молодыми людьми возникло обоюдное желание с тем, насколько близко мы…. Ощутив волну жара, я приказала себе не думать. Вообще ни о чем!
Конюшни были на окраине городища и представляли собой довольно большое строение, сколоченное из досок. Сколько же времени и уменья понадобилось, чтоб настолько мастерски распилить бревна имевшимися нехитрыми инструментами. Внутри аромат свежего сена смешивался с запахом лошадей, но это не казалось мне неприятным. Я осторожно прикрыла за собой калитку и сделала несколько шагов полутьме. Стальной блеск привлек мое внимание. С краю у стены стоял меч. Рукоять представляла собой голову сокола с хищно распахнутым клювом, крестовина выполнена в виде крыльев. Приблизившись, я взяла меч в руки. Вернее попыталась, поскольку он оказался настолько тяжелым, что я едва сумела приподнять его над землей. Что уж и говорить о том, чтоб взмахнуть им.
— Эта игрушка не для девицы, — раздался позади знакомый насмешливый голос.
— Извини, я…. Просто хотела подержать его в руках, — пытаясь не уронить меч себе на ногу, ответила я. Большая теплая ладонь накрыла мою руку, ту в которой меч. Спиной я словно ощутила его, хоть Стас просто стоял рядом, касаясь меня лишь ладонью.
— И ты держишь его не той рукой, — хрипло проговорил мужчина.
— Той, я – левша.
— Значит неудобный противник в бою. Но этот слишком тяжел для тебя, — Стас взял из моих рук меч, а из ножен за спиной – почти незаметных, достал кинжал. Так, по крайней мере, я идентифицировала это оружие. Достаточно длинный – только клинок размером с мое предплечье, рукоять закругленная, крестовина едва выступает за клинок. Отличное оружие, которое легко спрятать за поясом.
— Итак, — он вложил кинжал мне в руку, — Главное правило, не попади в кость.
Он взял мою руку и притянул к своему боку так, что кончик кинжала уперся в ткань сорочки. Один вид кинжала возле его тела заставил меня вздрогнуть.
— Просто объяснить будет достаточно.
— Нет, — удерживая мою руку, коротко бросил Стас, — Резко бьешь под углом и вверх.
— Стас….
— Если нападаешь сзади, — он повернулся ко мне спиной, указав точку на спине, — бей вот сюда.
— Ясно, — дрожащей рукой я отдала ему кинжал.
— Есть еще кое-что, — спрятав кинжал в ножны на спине, проговорил мужчина, — то, без чего навыки не спасут от смерти. Сама способность причинить боль. Ранить. Забрать жизнь, — он взглянул на меня сверху вниз, — Ты этого не можешь. И не надо, потому что рядом я.
— Понадобиться – смогу, — тихо сказала я.
— Не понадобиться, — он взял меня за руку, — Теперь идем, представлю тебе кое-кого.
Жеребенок был белый с пушистой коричневой гривой. Маленький, он еще не слишком уверенно держался на ногах. Протянув руку, я погладила его теплую мордочку, и лошадка смешно помотала головой.
— Жеребят, значит, не боишься? – насмешливо проговорил Стас.
— Я и взрослых не боюсь,— неуклюже солгала я.
— Это не так, — улыбнулся мужчина, — Оба раза, что мы ездили верхом ты тряслась как осиновый лист.
— Если ты не помнишь, в первый раз я была до смерти напугана, а во второй зла на тебя.
Мысленно я вновь вернулась в тот день. В миг, когда впервые увидела его.
— И от того столь неуверенно держалась в седле, даже не смотря на то, что я тебя поддерживал? – продолжал спрашивать Стас.
— Именно так, — придав своему тону максимум надменности, проговорила я. Тревожный холодок пробежал по спине. Но не от его настойчивого любопытства, граничащего с подозрительностью, а от отсутствия опасений из-за этого.
— Придется что-то сделать с тем, что подобные мелочи настолько выбивают тебя из колеи, — тихо сказал меж тем Стас, — в этих краях подобное может быть опасно.
— Я не понимаю, о чем ты.
— О том, что тебе следует научиться крепко держаться в седле в любой ситуации, Элина, серьезно проговорил мужчина, — чтоб, в случае чего ты сумела сбежать, даже если окажешься одна, без поддержки.
— Сбежать? – рассеянно повторила я.
— Как из твоего городища, — не заметив моего замешательства, объяснил он, — Учитывая, сколь далеко он сумел зайти, вскоре и нам вновь ждать напасти.
— Стас, я не понимаю, о чем ты.
— Напавшие на твою землю воины. Темноволосые, смуглолицые, рослые в плащах из звериных шкур?
— А…
— Значит, они, — приняв мое замешательство за подтверждение своих догадок, зло бросил он, — Ты не слишком-то их разглядела, верно? Будь это иначе, навряд-ли ты стояла б нынче здесь.
Причины его почти осязаемой, смешанной с болью злобы пугали, не позволяя не только порадоваться, но даже уделить каплю внимания тому, что он сам того не понимая укрепил мою легенду.
— Они бывали и в наших краях, — продолжил Стаслав, — жгли селения, убивали и порабощали жителей, а после бесследно исчезали. Четыре года минуло с тех пор.
Его рассеянный взор блуждал по уютной полутьме конюшни, но я сомневалась, что перед глазами мужчины сейчас то же, что перед моими. Казалось, он вновь там — в самом сердце битвы.
— Боги в тот день отвернулись от нас, — продолжал меж тем Стас, — Так говорят. Иначе как объяснить то, что кочевое племя, едва не разгромило княжью дружину.
Их могло быть больше, они могли быть лучше организованы и вооружены, в конце концов кто-то мог предать вас, думала я. Но все гениальные идеи меркли перед чувством вины за то, что я своей неумелой легендой пусть и не специально, но всколыхнула его ужасные воспоминания.
— Соколы потеряли тогда многих, а городище почти превратилось в пепел.
— Мне очень жаль, — я взяла его за руку и осторожно пожала.
— Мне тоже. Особенно того, что все оказалось напрасным – они не только оклемались, но и отправились дальше, и потому, видать, что Ратибор укрылся за стенами Киева, вместо того, чтоб продолжить охоту, едва появились слухи о новых бесчинствах.
Он замолчал на несколько минут.
— Но в этот раз мы будем готовы. Если Берсерк сунется на нашу землю – живым ему не уйти, — он посмотрел мне в глаза.
Одна лишь мысль о том, что «этот раз» вполне возможен учитывая тот факт, что Берсерк или кто он там действительно по слухам объявился вновь, заставила меня похолодеть от страха. Но не за себя.
Этой ночью мне снились пожарища и брызги крови на траве. Я чувствовала боль от невосполнимой потери, обреченности, которая раньше была мне не ведома. Вот только тогда я еще не знала, что реальность окажется хуже кошмарных снов.
Глава 4.
Лукошко уже почти наполнилось сочными ягодами голубики. Я обожала это неторопливое занятие, позволяющее побыть наедине с собой и подумать. Про себя я удивлялась тому, что не боялась ходить в лес одна даже в столь ранний час. Попросту привыкла? Это слово я всегда мысленно заменяла на «приспособилась», лишь иногда задумываясь над тем, с чего мне так важно, каким словом объяснять самой себе происходящее. Возможно, слово «привыкла» казалось синонимом «смирилась», а это не было правдой. Дни бежали за днями. Ранний подъем – я привыкла вставать на рассвете, завтрак в большом зале, потом работа «в клинике», как про себя я называла флигель, где принимала пациентов. Если же помощь никому не требовалась, я готовила с Верой и другими женщинами, стирала, полола грядки. Я сдружилась со многими жительницами городища. Мои медицинские навыки и их любопытство тому способствовали. Но вновь и вновь повторяя свою «легенду», я вскоре убедила их в том, что большего они не узнают. Возможно, легкий едва ощутимый сквознячок недоверия стал последствием моей немногословности. А может он был последствием моего «дара целителя», синонима «ведовства». Но, пока что это не доставляло неприятностей.
Нет, я не смирилась со своим положением, но осознала, что спешка может меня погубить, а от того действовала исподволь. Выходя в лес за ягодами и травами, я иногда сталкивалась с Ведой. Между нами установилась не то что бы дружба – трудно сдружиться с тем, кому не до конца доверяешь, но нечто вроде той близости, которая объединяет людей, находящихся в схожем положении. И она, и я, хоть и по разным причинам были вроде чужаков здесь.
Однажды я даже побывала в ее доме – небольшом, но ухоженном одноэтажном тереме, совсем не походившем на жилище ведьмы, коим я привыкла его представлять благодаря кино и литературе.
— Ожидала увидеть темницу? – весело спросила Веда. Или я не слишком-то хорошо скрыла удивление, или же сыграла роль ее проницательность, — Я вообще удивлена, что ты не побоялась прийти сюда, Элина, зная мою славу. Или напротив, ты побоялась отказать?
— Ты не давала повода бояться себя, — честно ответила я.
— Чем слухи не повод? – усмехнулась она.
— Тем, что их чаще всего рождает незнание, страх, зависть – что угодно кроме реальности.
— А ты умна, — она плеснула в пару канопок какой-то жидкости из кувшина. Одну подала мне, из другой отпила сама. Мы сели рядом за широкий стол в кухне, — То, что ты выбрала Стаслава, а не Захара, хоть первый – бастард, а второй наследник, этому лишнее подтверждение.
Ее слова были словно удар под дых. Из тех, что на несколько ужасных секунд лишают возможности дышать. «Выбрала» тут неправильное слово, потому что выбора не было. Кого любить не выберешь.
— Чем опечалилась, девица?
— Тем, что нам не суждено быть вместе, — я даже не задумалась над ответом. Не взвешивала привычно, стоит ли говорить что-то хоть теоретически способное открыть мою тайну.
— Не суждено? Ты что же, знаешь свое будущее? – усмехнулась Веда.
— Что бы это понимать не нужно знать будущее, — начала я.
— Я открою тебе тайну – будущее вообще невозможно узнать, — она загадочно улыбнулась, — Потому, что оно изменчиво. Можно только увидеть последствия своих решений и поступков в данный момент, но это завтра же может измениться. Само знание будущего может его изменить. От того опрометчиво заявлять, будто знаешь, что чего-то точно не суждено.