И не здесь пообедаешь,
Коли ты не насытился в своем доме
И не собрал плодов со своих пальм.
Это решительный и насмешливый отказ на происки ухажера. Однако разобраться в этих намеках под силу лишь местным жителям.
А вот четверостишие, в котором жители деревни пытаются усовестить молодого воришку из своего племени:
Как стыдно такой черной и большой
Голове с волосами ступеньками;
Начинается утро, заходит солнце, —
А ты все сидишь и маленькой каморке!
Крупная голова с густыми черными волосами — знак красоты юноши. Он, видно, модник — острижен «ступеньками», т. е. волосы его лежат волнами, вроде как у женщин. Но, поскольку он нечист на руку, ему частенько приходится скрываться в маленькой пещере, чтобы не нашли односельчане, которых он боится.
Интересна одна из сокотрийских притч, записанных Оксфордской экспедицией со слов жителя острова.
«— Йа-ху! — сказал верблюд маленькой пичужке, проходя по дороге.
— Иа-ху! — ответила маленькая пичужка.
— Какой сильный был дождь, — сказал верблюд. — Это, хорошо, так как после дождя колючки зеленеют и становятся очень вкусными. А как у тебя дела?
— Неплохо, — ответила маленькая пичужка, хотя у нее страшно болел живот и она была печальна, так как доктор уехал в Аден. — Неплохо, но я боюсь, что Аллах прогневался на меня. Он послал мне нездоровье. Я думаю, что завтра полечу в Аден.
— Аллах всемогущ, — сказал верблюд и пошел своей дорогой.
Он брел по сухой долине все утро, солнце поднялось уже высоко, и стало очень жарко, а он так и не нашел ни одной колючки, хотя в прошлую ночь небеса пролили на землю сильный дождь. Тогда он лег под большой скалой и стал мечтать о верблюдицах и колючках.
Когда стало прохладней, верблюд снова пустился в путь. Не прошло и часа, как он увидел посреди пустыни верблюжью колючку. Но когда он подошел к ней, то оказалось, что на ее ветвях свила себе гнездо маленькая пичужка.
— Йа-ху! — сказала маленькая пичужка. — Ты не можешь съесть этот куст.
— Я голоден, — возразил верблюд, — а за сто миль вокруг нигде нет ни одного кустика.
— Пять шиллингов, — сказала маленькая пичужка.
И верблюд купил куст и съел его.
А пичужка на эти деньги смогла отправиться в Аден в большой красивой лодке, что избавило ее от хлопот лететь туда. Это была умная старая пичужка, потому что куст-то принадлежал ее двоюродному брату, который был далеко в Маскате!»
Многое для изучения истории и этнографии Южной Аравии могут дать названия племен Сокотры, сохранившиеся с глубокой древности. Часто название племени оканчивается суффиксом — хо, имеющим собирательное значение. Например, человека, принадлежащего к племени проводника Амера, называют «дирьхи», а само племя называется «дирьхо», т. е. «дирийцы». Вот названия некоторых горных племен: эсмхо, ширьхо, хэрмокхо, эрьбхо, иль’имирё, хидрьхо, эйсабэ, томэ, эмши’, хамэрьхо, илили, кишин, карихи.
Не менее интересны для анализа имена сокотрийцев. Вот некоторые из мужских имен: Коукыхун, Мисильхин, Шорьхер, Сыгьонэ, Тануф, Аблас, Тамнак, Фейдад, Ний-хах, Сэлиш, Фэнтас, Сыййоль, То’хэр.
Мое путешествие в горы Хагьера закончилось в Дирьхо — родном селении Амера, куда мы добрались поздно вечером после дня утомительного пути.
Здесь нас встречает Саид — один из старейшин племени. После долгих приветствий, касаний носами и объятий, Амер представляет Саиду меня и наших сопровождающих. Затем начинаются вопросы: Амер долго не был в своем племени.
— Ну как, уродились ли нынче финики? — спрашивает он Саида.
— Слава Аллаху, есть немного, — отвечает старик.
— А дожди были?
— Слава Аллаху, дождь пошел.
— А вырос ли нынче заад (трава, которой питается скот. — В. Н.)?
— Если поможет Аллах, завтра коровам будет что поесть, — говорит Саид.
— Хорош ли приплод у коз? — продолжает спрашивать Амер.
— В приплоде только козлики.
— Жаль, — сочувствует Амер. — Значит, молодых козочек не прибавилось? А не пали ли овцы и козы?
— Слава Аллаху, в этом году погибли только две. Па’, йа’, — как бы выщелкивает старик. Это сокращенный вариант «Йа Мухаммад!» — «О Мухаммад!» Именем мусульманского пророка он заклинает, чтобы падеж скота ограничился двумя овцами. Ведь когда говоришь, что овец пало мало, можно сглазить! Мухаммад должен помочь от сглаза.
Я уже знаю, что если бы падеж скота был массовым (по любой причине), горцы зарезали бы несколько овец и коз в жертву Аллаху. Ио этот год был, кажется, удачным.
— Значит, дождь пошел? — переспрашивает наш проводник.
— Дай бог, чтобы он не прекратился до самой зимы.
— А как финики, уже созрели?
— Слава Аллаху!
— Сколько же вы собрали?
— Да бурдюков пять есть, Аллах милостив. Все лучше, чем ничего.
— А как соседи, не обижены, и дожди есть, и финики поспели?
— У всех хорошо, слава Аллаху, — подтверждает Саид.
Я тоже вздыхаю с облегчением. Мне приятно, что мы прибыли в селение в удачное время и не лишим наших хозяев последнего куска.
Собираются родственники и соплеменники Амера. Нас ведут на поляну, где мы садимся у костра, который пылает, несмотря на мельчайший моросящий дождь. Тут же в нашу честь режут двух коз.
Перерезав козе горло, с нее снимают шкуру. Освежевать животное — целое искусство, но горцы владеют им в совершенстве. Шкуру отделяют от туши буквально за несколько минут. Коровью шкуру снимают иначе, чем овечью или козью: после выделки кожа крупного животного будет служить подстилкой, а из овечьей или козьей шкуры сделают бурдюк, поэтому и снимают ее «чулком». Даже для обозначения действия, с помощью которого снимают коровью шкуру, овечью или козью, в сокотрийском языке существуют разные глаголы: гизхил означает «он снял шкуру с коровы», duxuui — «он снял шкуру с овцы или козы».
Подготовка к трапезе
Неподалеку от нас греются у костра несколько верблюдов, принадлежащих соплеменникам Амера. Сокотрийский верблюд — это замечательное животное, прекрасно приспособившееся к сложностям местного ландшафта и климата. Он силен, хотя и не столь вынослив, как его аравийский собрат: в жаркую и засушливую погоду его приходится поить ежедневно. Зато он так же устойчив на ногах, как горный козел, и может без особого труда подниматься в горы на высоту до тысячи метров. Только на мокрой, грязной почве верблюд теряет свою обычную устойчивость: его широкие подошвы плохо держатся на грязи и на скользкой поверхности мокрых скал. В сильный дождь верблюд может, поскользнувшись, свалиться в пропасть. Овца, коза и верблюд — животные, которых человек здесь использует универсально. Овцы и козы дают молоко, мясо, шерсть, шкуру. Из них приготовляют пищу и одежду. Неудивительно, что овцам и козам, особенно плодовитым, горцы часто дают имена. Можно наблюдать, как горцы скликают своих животных, выразительно щелкая языком и одновременно издавая булькающие гортанные звуки.
Не менее универсально использование верблюда. Здесь, в горах Сокотры, с ним может конкурировать, пожалуй, лишь осел. Островитяне боятся перегружать, переутомлять верблюда, и вес навьюченной поклажи обычно не превышает 110–120 кг, хотя животное способно нести больше. Верблюдица считается более выносливой, чем верблюд-самец. Приучать к переноске вьюков верблюда начинают с третьего года, но в полную силу он начинает работать лишь с пяти-шести лет. Век верблюда долог — в хороших условиях он может прожить сорок-пятьдесят лет. Но полноценным работником остается примерно до двадцатипятилетнего возраста, а то и меньше.
Семья горцев *
Селение Дирьхо не похоже на те селения, которые мы видели в других горных районах. Пещеры и дома, сложенные из валунов, разбросаны на большом расстоянии друг от друга, так что их почти не видно и размеры селения трудно определить. У каждой семьи свое определенное пастбище, но люди часто помогают друг другу. Разница в жизненном уровне здесь невелика, практически незаметна, хотя некоторые семьи имеют по триста-четыреста овец и коз.
Бедуины Сокотры не знают часов. Они измеряют время длиной тени, которую отбрасывает человек в то или иное время суток. Так, они говорят: «Я помолился, когда было четыре ступни, пять ступней» и т. п. Любопытно, что деление дня более дробное, чем у многих других народов. Начинается день с мисыбихин — отрезок времени примерно с четырех до шести часов утра, на заре. Затем следует субх — утро. Время с половины десятого утра до полудня называется мсёукахэр, далее следует дурх — полдень. Дневное время после полудня вплоть до четырех-пяти часов называется аль-асэр, затем наступает магриб, в течение которого постепенно темнеет. После того как сгустятся сумерки, начинается илъ-ишъя — примерно с половины восьмого вечера. Иль-ишья длится до наступления полной темноты, когда приходит ночь, которую сокотрийцы называют хтэ, полночь же у них именуется нусф хтэ.
Амер со своими соплеменниками
Два дня в гостях у горцев Дирьхо пролетают незаметно. Я делаю записи сокотрийского языка, с которыми мне потом предстоит много поработать, разговариваю с местными жителями, расспрашиваю об их жизни и хозяйстве, знакомлюсь с обрядами. Пещеры и сложенные из камней дома дирийцев почти пусты: вся утварь здешних обитателей состоит из глиняных горшков, бараньих и козлиных шкур да тканых одеял.
Наступает день возвращения в Хадибо. Я прощаюсь с соплеменниками Амера. Он возвращается со мной, вновь покидая жену и пятерых детей. С гордостью показывает Амер родственникам полученные подарки: термос и килограммовую пачку чая.
Хочется приехать сюда еще раз, лучше узнать жизнь горных племен. Мне не удалось разобраться в их племенной организации, в функциях старейшин, родственных связях и во многом другом — широкий простор для исследования. По дороге Амер объясняет мне, что