– Эта не отпугнет. Волчьей крови в ней ровно наполовину, ни людей, ни огня не боится. Может напасть сзади и подать пример. Ей в стае хорошо, не последнее место занимает, – приценился Дьявол к красивому лоснящемуся зверю. Достал тарелки, разлил бульон, положив кусок мяса в Манькину тарелку целиком, присыпал солью: – Да разве ж это беда? Сытые волки не нападут, а они сыты. Нынче олени – легкая добыча. Даже медведь и тот набирает жирок. Твоя беда там, – кивнул он в сторону Неизведанных Гор.
С опаской поглядывая в темноту, Манька приняла тарелку из Дьявольских рук. Дьявол удобно расположился на лапнике напротив ее, неторопливо отпил бульон, одобрительно крякнул, когда ей, наконец, удалось отгрызть кусочек железа от каравая.
– Те звери, что посреди деревьев, сами по себе, их природа вынянчила, а природа не злая. Она защищаться учит, и человек в ее рационе не числится. Если, конечно, соблюдает субординацию. Но если к вампиру идешь, чего зверей бояться? – безразлично пожал он плечами. – Вот вампиры – существа поистине лютые звери. Одна у них забота – кровушкой насытиться. Но тебе, видно, сам черт не брат, раз решила сунуться в их логово.
– Не совсем же вампиры… Люди… – ответила Манька, поморщившись. Она уже привыкла, что Дьявол делил всех на условные категории: вампиры, оборотни, люди, проклятые – но такое деление ее не устраивало.
– Маня… – заметив, что она не восприняла его слова с должной серьезностью, Дьявол смешался, – я знаю, что говорю! – он перестал есть, взглянув на нее с тревогой. – А иначе, как Благодетельница летит на всех электромагнитных волнах? Ты смогла бы так? – в голосе его прозвучало осуждение. – Ты ведь, слышала, что вампиры могут манипулировать людьми на расстоянии?
Манька еще не оправилась от пережитого страха, но сама мысль, что вампиры существуют, показалась ей абсурдной.
– К вампирам? – она забыла о волке, который покончил с зайцем, а теперь принюхивался к запаху из котелка. Не в первый раз Дьявол произнес это слово, когда речь заходила о Благодетельнице.
– Вот те раз! – Дьявол потрясенно уставился на нее. – А ты разве не знала, что Помазанница моя обладает замечательными свойствами?
Манька молчала…
Внутренность заполнилась тревогой.
Она давно пыталась объяснить себе радио – и не могла. Порой она чувствовала его, как себя самою, и только Дьявол мог подсказать остановиться и взглянуть на свое состояние, и она вдруг понимала, что ею управляет нечто нематериальное, но вполне осязаемое, заполнившее ее пространство. А то вдруг мысли понесут, как необузданные кони, объявляя ее бытие несуществующим. А захоти она так же ударить Благодетельницу, ведь не получится.
А почему?
– Ты о вампирах… когда-нибудь вообще слыхала? – всполошился он.
– По телевизору… Но ведь это просто кино, – она натянуто улыбнулась, стараясь не выдать тревожное предчувствие. – Мало ли кто что придумает.
Тоскливый взгляд Дьявола устремился вдаль. Мысленно он был уже где-то далеко: его почти материальная плотность упала до призрачной, сквозь него стал виден даже снег, а на хвойном лапнике Манька не видела его совсем. Очевидно, желание бросить ее прямо сейчас боролось с чувством долга выполнить данное когда-то по глупости обещание, посмотреть, чем закончатся ее мытарства.
Не врет…
Сердце сдавило холодом.
Как выбраться из дикого, занесенного глубоким снегом леса, в котором на триста километров ни души, Манька не представляла. Последние месяцы пролетели перед ее глазами, как один миг. Дьявол кормил, согревал, объяснял, где они находятся, охранял от диких зверей, и что делать с железом – одна она с ним никогда бы не совладала.
Дьявол резко встал, отошел, вглядываясь меж деревьев, словно оценивал ее шансы выжить, постоял минуту-другую, борясь с собой, вернулся к костру, вернув плотность. Прошелся взад-вперед с заложенными за спину руками, негодуя на самого себя. Наверное, момент, когда он мог сбежать, был упущен или дружеское расположение перевесило желание оставить ее тут.
Наконец, он остановился.
– И как меня угораздило железом обмануться… – пробормотал он под нос, вскинул на нее расстроенный взгляд. – Кто тебя надоумил с железом-то идти?
– Никто… Я сама… Чтобы видели, я не просто так… Не просить… – краска залила лицо, щеки вспыхнули. Она нервно теребила рукавичку, которую Дьявол разрешал надевать, когда в руке не было посоха. – Но ведь она говорит, что она человек!
Дьявол отстраненно хмыкнул, пожал плечами, подбросил в костер хворост, помешал угли железным посохом.
– Мало ли как вампир себя назовет. Представился вампиром, а кто дверь откроет? – и, сожалея, поправился: – Пожалуй, откроют. Многие мечтают стать бессмертной нечистью. Ты ведь хотела бы стать вампиром? – он подозрительно прищурился, сдвинув брови. – Все тебя будут любить, брать равнение, каждое слово превозносить, как мудрейшее наставление.
– Я? – Манька ответила не сразу, прислушиваясь к себе, ей хотелось быть честной. – Нет! – хрипло, но твердо выдавила она.
– Хваленое геройство, – Дьявол невольно улыбнулся. – Вампиров еще нежитью зовут. Ползут к человеку и пьют кровь. Раньше по ночам только, а теперь растворились меж людей и средь бела дня обрекают человека на смерть.
– И что, у меня не получится с Ее Величеством поговорить?
Если Помазанница была вампиром, миссия становилась невыполнимой – вампиры людей не жаловали. Ни один нормальный человек не рискнул бы искать у них сочувствия и понимания. Конечно, были истории про любовь вампира и человека, но заканчивались они печально.
Все-то у нее через пень-колоду…
– Поговорить-то можно, отчего не поговорить, да только правда твоя ей даром не нужна, – отстраненно буркнул Дьявол. – Твои слезы у нее в кармане золотишком тренькают. И чем слеза глубже добыта, тем слиток увесистей. Где ты видела людей, которые бы золото на твои объяснения променяли? То-то и оно! – в голосе прозвучала гордость: – А это вампир… Да не простой, а козырный! Кощей бессмертный! И комплектация секьюрити ого-го! И оборотни, и драконы, и целый обоз свидетельствующих о праведности демонов. Любого скрутят в бараний рог. А тебя и крутить не надо, ты уже… и скрюченная, и сморщенная, и выжатая.
– Шутишь?! – Манька недоверчиво улыбнулась. Дьявол часто пугал на пустом месте.
– Такими вещами не шутят! – с тяжелым камнем в душе вздохнул Дьявол. – Мне ли не знать, что такое нечисть, если она еще при жизни становится моей разменной монетой.
– Ты ж ее любишь!
– Как торговец навозом навоз. А ты достаток не любишь? Война с Абсолютом закончилась, а галактики одна за другой рождаются – откуда? Земля – продукт вторичный, ее нельзя купить на землю, она рождается, когда умирает сознание. Посмотри на звезды – это все я, только мертвый. Я, конечно, был шокирован результатом, но новое тело мне понравилось, мне в нем комфортно. А оно, заешь ли, как всякая материя, имеет свойство изнашиваться. Слышала, наверное, что вселенная остывает? Закон сохранения энергии, когда тебя Бездна лижет, увы, не работает! А я не хочу калекой стать, когда я есть, а ума нет. Я без земли – человек в коме. Не самому же мне, ей богу, лезть в Бездну за землей, мне одного раза хватило… Ты палец поранила – болит, а это только электрический посыл, а ты мне о своих болячках… На что вы мне, если Духа моего не знаете, тело не уважаете, а все, что живым делаю, убиваете?!
– И что, много земли получается?
– С мира по нитке – голому рубаха, – Дьявол начал успокаиваться. – Маня, я не хочу тебя пугать, но твои радужные пузыри в мозгах дурно пахнут. Ты не догоняешь: твое место не здесь, оно в Царствии Небесном, где тебе отведена участь головни, и не далек тот день, когда вампиры начнут тебя искать. Я успел к тебе привязаться, и мне будет жаль, если ты умрешь без осознания, кто и за что тебя убил. На том свете понять это сложнее, для этого мозги нужны, а они здесь останутся. По крайне мере, я желал бы, чтобы на Страшном Суде ты могла хоть что-то против вампира сказать, чтобы в Бездну вы отправились на равных, не так как теперь: бог на ослице со сломанным хребтом. Говорю, как есть, без утайки, потому как хочется сделать для тебя напоследок что-то хорошее.
– Какая разница, кто на ком поедет… умирать…– при мысли о том, что вампиры существуют, настоящие, не придуманные, Маньку взяла оторопь.
Что она знала о вампирах – да ничего! Но она и о Дьяволе не помыслила бы, а вот поди ж ты… Чего только не приписывали этим кровожадным тварям: красивые, сильные, бессмертные. Умели превращаться в летучих мышей, спали в гробах… Кто-то говорил на кладбищах, кто-то наоборот, земля на кладбище святая, только там и можно спастись. Но вопрос спорный: судя по Благодетелям, которых она в лицо знала, ничего им на кладбище не делалось. А еще, что после укуса человек не то умирал, не то спал, и оживал не то вампиром, не то зомби, который был скорее мертв, чем жив. Разница между вампиром и зомби была лишь в том, что один с умом жил, притягательный внешностью своей и величием, а у второго ни ума, ни памяти, ни дома, и страшный, как покойник. И кровь обе нежити пили, потому что одному железа не хватало, а второй от голода.
А еще поговаривали, что укушенные люди слышат голос и сами приходят…
Так это радиоволну что ли?!
Ее что, вампиры покусали, раз она их слышит?!
– Дьявол, ты в своем уме?! – Манька подскочила, как ужаленная.
– В своем, в своем! – мстительно позлорадствовал он. – За утраченную идеологию, вампиры были только началом. Я не благотворительный фонд, чтобы планеты ненавистникам раздаривать. Право слово, не самому же мне тащить вас в костер или на дыбу. Для этого существуют коллективы жнецов. Всегда рады услужить, подзаработать, предотвратить перенаселение…
– Так это ты людей убиваешь?! – задохнулась она. – За что?!
– За светлое будущее, за рай, за спокойствие, за подмоченную репутацию, за поруганное достоинство, – Дьявол не спеша сбил уголь с головней, подбросил нарубленного хвороста. Закручиваясь, по земле пополз едкий дым, – погода назавтра обещала быть пасмурной. – – Устами человек у знания стоит, а не уразумеет. Вот ты, много ли знаешь, и разве это знание? – совсем успокоился он.