бычно умалчивают, о чем могла бы поведать сама Баба Яга. Как она до такой жизни докатилась, как людоедом стала.
– Удивляет, но Бабы Яги нет.
– Попробуй по коврам разобрать, что там на них напечатано. Вдруг это одна из тех историй? Никогда нельзя упускать шанс заглянуть в рукопись, если она попала в твои руки. Учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал великий пророк, до смерти напугавший всех Благодетелей. Ну, хотя бы для того, чтобы не повторить судьбу Бабы Яги. Ведь как-то она докатилась до такой жизни.
– Ладно, уговорил, – нехотя согласилась Манька.
Облив ковры пенной водой, долго шоркала щеткой, пока рисунки не стали читабельными. И увидела, что на каждом ковре была рассказана история.
Первую историю она знала, вот только «жили долго и счастливо», несомненно, к истории приложил народ. Девушка встретила старуху-горбунью, низко ей поклонилась, и дала та девушке блюдечко с голубой каемочкой, гребешок, цены немалой, зеркальце, клубок перед нею бросила. И пришла девушка во дворец, и положила глаз на доброго молодца, который в первой части полетел от нее израненный, обронив по дороге перо. Но он ее или не узнал, или видеть не пожелал, а только посмотрел холодным взглядом и выставил из дворца, потому что все, что у него было, принадлежало Благодетельнице: расставаться с материальным благополучием в его планы явно не входило. На этом история первого ковра закончилась.
На втором ковре та же девушка идет по белому свету, роняя слезы, а вокруг всякая нечисть увивается и козни ей строит. И приходит она в место, где горит неугасимое полено, избы вокруг колодца ходят, еще Дракон, прикованный к столбу железному – маленький, голодный и злой. И заключают они с той девушкой договор: он помогает ей убить Благодетельницу и ее благоверного, а она за это избавляет его от соседства с поленьями и в колодец плюнет, чтобы Дракон мог воды испить и силушку себе вернуть. Девушка с радостью соглашается: плюет в колодец и прячет полено в печи одной из изб.
– Наверное, это было там, где я колодец вернула в естественное состояние, – предположила Манька. – Только там народ часто бывает, поэтому она в другое место перебралась. Мне другое интересно, почему Дракон оказался изгоем? Разве он не должен Благодетельницу охранять?
– Ну, бывает такое, что вампир на вампира поднимается, здоровая конкуренция – двигатель прогресса. И тот побеждает, чьи драконы сильнее.
На третьем ковре вдруг снова появляется добрый молодец, не забытый героиней ковровой трагедии, чтобы упросить ее уговорить дракона послужить ему и Благодетельнице, которая в это время наблюдает за избушкой на курьих ножках со своею свитой из кустов. Но девушка оказывается не так проста: раздевает она добра-молодца, прикладывает к его сердцу крест, а потом еще для надежности протыкает осиновым колом, выносит мертвое его тело и бросает под ноги Благодетельнице, которой ничего не остается, как с этим телом убраться восвояси. А на последнем рисунке, в углу, эта же девушка ткет ковер, роняя горькие слезы.
– Это баба Яга о себе поплакалась? – разочарованно выдавила Манька.
– Теперь ты знаешь, откуда взялся огонь неугасимый и избы на курьих ногах.
– Не знаю, – не согласилась она. – То есть знаю только, откуда Баба Яга узнала про вампиров и железо, но откуда взялось полено и изба? И дракон вызывает много вопросов. Что за зверь такой, что все части тела ядовиты и против человека настроены?
– Ну, тогда еще много об этом было литературных произведений. Посидела, подумала и решила, что лучше вампиром стать, но душу-то сгубила и не вернешь уже, чтобы сгубить, как положено. И стала она по белу свету собирать разные безделицы и налаживать контакты с нужными Благодетелями…
– Да уж, в народной памяти Баба Яга именно такой персонаж – и хороший, и плохой. Половина говорит одно, половина другое. Не буду портить ей репутацию, – решила Манька, свернула все три ковра и бросила их в огонь.
– На тебя добра не напасешься! – проворчал Дьявол. – Откуда добру взяться, если у тебя копеечка к копеечке не прикладывается?! Не было бы вампира, так и произведений искусства не осталось бы. Взять икону Йесиной Матушки. Столько лет хранят ее в подземелье, за пуленепробиваемым стеклом, при температуре и влажности, которая даже от дыхания кодируется, а попади она в твои руки, пропал бы шедевр!
– Эта та икона, на которую все помолились и Золотой Орден повернул вспять?
– Она самая…
– Странная история… Почему же в другое время вороги иконы не пугались? От крепостнического рабства икона не бунтовала, и против греха оказалась бессильна.
Дьявол рассмеялся.
– Это сейчас принято думать, что Золотой Орден славил Пророка, но тогда его мало кто знал. На что Ордену нести просвещение, если просвещение уже состоялось? Коленопреклоненный народ, признавший Спасителя Йесю, был явным тому доказательством. И как вампиру не чтить икону, которая вывела его в люди?
– Меня эти ковры в люди не выводят, – отрезала Манька, бросая ковры в огонь.
Ступу с метлой избы прежде в щепу разбили сами, по очереди на ней потоптавшись. Но ящик с инструментами, которые враз сделали Маньке скамейку и стол, и новую кровать, и всякие кухонные шкафчики, да так умело, будто лучшие мастера трудились, отправить в костер не дали. И как увидела она, что стоило избе квохнуть, инструмент сам собой уложил себя в ящик и полетел через чердачное оконце в избу, сразу догадалась, что набор «умелые руки» Бабе Яге не принадлежал, а прикладывался к избам.
После этого она начала еще и с избами советоваться. Подобрали избы ткацкий станок, и прялку, и кухонные принадлежности: поддоны для выпечки, ножи и чугунки, и глиняные горшки, и сами сундуки, украшенные такой же резьбой, как колодцы с живой водой. Никто инструменту и прочим умным вещам не обрадовался больше, чем она: в жизни могла больше не искать ни слесаря, ни плотника, ни прочий рабочий люд, который переводил ее материалы и путем сделать ничего не хотел. И вскоре все это ей очень пригодилось.
– А что с избушками делать? – спросила она, когда со всем разобрались.
Она оглянулась и заметила, что избы встряхнулись, поднялись на ноги и тоже засобирались. И тут была ее земля. Ветви неугасимых поленьев пустили корни, обогрели землю, но как-то по-осеннему, нерадостно, пятнами, не трогая могилы.
– До Неизведанных Гор, может, и проводят, так нам же веселей, – ответил Дьявол. – Избушки от Бабы Яги независимые были, плененные просто, так что ты для них избавительница от тяжкого рабства. А в лесу они не пропадут, они тут все стежки-дорожки знают, как свои куриные три пальца. Они к полену привязаны, и теперь, когда поленья в земле проросли, избы одной ногой на моем поле пасутся, – Дьявол посмотрел в небо, которое было на удивление ясным. – Скоро полнолуние начнется, а мы еще из леса не вышли, – он с тревогой покачал головой. – Нам бы до гор добраться, там бы мы затерялись, а тут пропадем… – сразу после Нового года и пропадем!
– А что, полнолуние? – Манька беззаботно пожала плечами, но напряглась. Если Дьявол озаботился полнолунием, наверное, была причина, но как-то пережили то, которое только-только закончилось.
– Ты пока трупы хоронила, бегал тут оборотень, все чего-то вынюхивал. Думаешь, избам было интересно смотреть, как ты испражняешься? Это они тебя от опасного зверя прикрывали. Был тут недолго, ушел быстро. Зверем он за неделю до человеческого жилья доберется, и сразу сообщит, что Матушка Ее Величества не углядела за избами, украли их, с цепи спустили. Кинутся к Бабе Яге, а ее нет. И сразу подумают, что с нею что-то нехорошее приключилось. Отправят сюда отряды оборотней. Понятно, что с оружием, освобождать пленных, вертать назад украденное.
– Оборотни?
Манька мгновенно побледнела, молча пожирая Дьявола глазами. Взглянула на небо, прикинув время. За месяц можно далеко убежать. Немного успокоилась.
– Наверное, Бабу Ягу искал, она что-то говорила про охотников.
– Так что на следующее полнолуние в гости прибежит вся стая, а может и не одна, если Баба Яга не выйдет на связь, – ехидно не то позлорадствовал, не то порадовался новым испытаниям Дьявол. – А она не выйдет. Вампиры не знают, что случилось – это плюс, и, скорее всего, на ее поиски отправят всякий сброд из местных. Объявить, что нет больше той, которая всю местную нецивилизованную нечисть на коротком поводке держала, без веских доказательств Их Величества вряд ли рискнут, им нужно подготовиться, вернуть бразды правления в надежные руки, которые бунта не допустят.
Манька молча смотрела на Дьявола, переваривая услышанное.
– Стая? – голос куда-то пропал, и из горла вырвался сдавленный хрип.
– Ну, рано или поздно тебе придется с вампирами и оборотнями столкнуться, так что будем готовиться ко встрече. Я ж тебя предупреждал, что за все свои козни придется держать ответ. Жаль, не успели добраться до гор, там могли бы спрятаться. Небольшой, но шанс был бы. Извини, Маня, но скоро, наверное, эпопея наша закончится. Немного жаль тебя, привык, наверное.
Дьявол посмотрел в сторону запада, где должны были быть Неизведанные Горы.
– А их нельзя победить? – без всякой надежды спросила она, понимая, что несет какую-то нелепицу. Как можно победить стаю здоровых сильных оборотней?
– Ну-у – неопределенно протянул Дьявол, задумчиво почесав макушку. – Убиваются они только серебром и живой водой. Вода есть, но как заставить ее пить? Да и на сколько оборотней хватит твоей бутыли? А серебра у нас нет. Хотя… если они в чистом поле нападут, никакое серебро не поможет.
Манька проследила за его взглядом, обратившись в ту же сторону. Где-то там, у подножия гор, была дорога и люди.
Может успеют?
Только с чего людям прятать ее от оборотней?
Или Дьявол думал, что путь их будет лежать через горы?
О горах ходило много легенд, и мало кто вернулся оттуда. Поговаривали, что за первой горой еще много гор, и каждая хуже первой. Что было за второй, толком никто не знал. И даже если она поторопится, могут ли горы укрыть ее? Разве что набредут на серебряные рудники, где все стены пещеры сплошь серебряные. Вряд ли оборотней остановила бы обычная гора, если они могли за ночь преодолевать такие расстояния. Чтобы оборотни ее не нагнали, ей нужен не один месяц, а все четыре.