произошел примерно такой разговор: «Конечно, она же не представляет ценность этих вещей!» или «Она же не собирала и не хранила эти вещи с такой любовью, как бабушка Яга!» или «Дай ей электрическую лампочку, она бы и ее разбила — это же тормоз прогресса!». Ты, Манька, для людей-оборотней человек, который уже всех достал, особенно царицу радиоэфира, которая у них вместо вершины совершенства. И ты их не разубедишь. Оборотни — стражи ценностей вампирского общества. Они же вампирами управляемые, и служат им верой и правдой. В смысле, когда на веру принимают, и когда правду о вампирах знают. Без объяснений, конечно. Откуда оборотню знать, что оборотень предназначен вампирами для черновой работы: выследить, задрать, орган вырезать. А, кроме того, они естественно узнают, что ты убила Кикимору и Бабу Ягу, и доложат куда следует. В следующее полнолуние они обязательно рассмотрят, чем ты тут занималась.
— Получается, что на меня люди нападут? — испугалась Манька, застревая в сугробе. Тут начинался снег, и двигались они медленно.
— Это не люди, это оборотни! — отрезал Дьявол, помогая ей выбраться. — Похороны нас очень сильно задержали. Дальше третей вершины оборотни забегать не рискуют. Впрочем, обстоятельства были другие, и рассчитывать, что будет именно так, я бы не стал. Они и в лес обычно далеко не заходят. Здесь людей нет, кроме тебя. Но на этот раз, я думаю, они зайдут много дальше. Думаешь, Их Величествам не интересно, что сталось с матушкой, чего она на радиосигналы не отзывается? Тем более, что некто видел: избы отправились непонятно куда без Бабы Яги…
— А мне-то что делать? — воскликнула Манька, всплеснув руками.
— Ну, если не передумала, и все еще собираешься добраться до Идеального Человека, придется убить их всех. Или умереть. Тоже… выход. Уж они-то сомневаться не станут! — ответил Дьявол, заранее предполагая, что Манька сочтет его гадом. По виду Дьявола было заметно, что его это вполне устраивает.
— Ты что, сдурел? Как я это сделаю? Это же не свинья в полбани, ей там и поворотиться-то места не было, и не Кикимора, которая людей в болоте топит! — задохнулась Манька, покрываясь испариной, которая тут же стала холодной мокротой, и неприятно охладила и без того замерзшее тело. — Это люди!
— Есть такая бесчеловечная наука — логика, — осадил ее Дьявол, вытаскивая из следующего сугроба. — Давай, рассуждать логически. Что такое оборотень?
— Я поняла, — раздраженно ответила она. — Человек, который в полнолуние превращается в зверя, и его нельзя убить, — она тяжело вздохнула. — В обычное время человек. Вредный, скотина, но человек.
— Да, разобрались, — Дьявол развел руками. — Нет, ответ не правильный! Это не просто человек и не просто зверь. Это человек — управляемый зверем, и зверь, управляемый вампиром. Честное слово, они у меня и нечистью бы не числились, если бы вампиру не угождали. Это не Помазанники. Скорее, Помазанники Помазанников. Представь себе человека, которого на поводке ведет собака и собаку, которую на поводке ведет нелюдь. Так что он выше человека. И он будет искать твоей смерти. Сравнение человека и нечисти всегда не пользу человека. Вампир, куда не знает, не ходит, он сначала выведет строем оборотней, чтобы потом самому сходить. Так что, Маня, логическое умозаключение: убей или умри.
— Ты хочешь сказать, что когда оборотень в образе зверя, в его умной голове сидит вампир и говорит «фас!»? — Манька остановилась, обживая сугроб и идти дальше не желала ни в какую.
Дьяволу пришлось остановиться тоже, чтобы дать ей время отдохнуть и прийти в себя.
— Вот именно! — ответил Дьявол, пожав плечами. Он достал ветку неугасимого полена, чтобы развести костер, и теперь задумчиво вертел ее в руках. — А ведь мы почти дошли до конца леса, — тоскливо произнес он. Нам за третью вершину, а там… — он махнул рукой и отвернулся, воткнув, наконец, ветку в землю. Ветка загорелась и Манька протянула к ней озябшие руки.
Она сама знала, что они до гор почти дошли. Здесь начинались предгорные возвышенности, сопки, плоскогорья и много скальных выходов на поверхность.
— Может, сдадим органам правосудия больных животных, пусть привлекут к ответственности хозяев, которые за своими животными не смотрят?! — в сердцах сказала она, глядя в ту же сторону — и ей даже показалось, что она увидела в туманной дымке вершину, укрытую снежной шапкой. Спасение было так близко, и так далеко! — Дьявол, я становлюсь каким-то ужасом…
— Ну, никакого терпения на тебя не напасешься! — не выдержал Дьявол, насыпая в котелок снег. — Если это шутка, то не смешная. Мне лично, не до шуток! И кстати, если станешь Помазанницей, сообщаю: не трать время на суды, разбирайся с оборотнями и вампирами сама! Органы правосудия наполовину состоят как раз из оборотней. Откуда знать, что они не конкурирующая сторона?! Тебя же на бабки разведут или, еще хуже, посадят. С волками жить — по-волчьи выть. Спаситель сказал: разберись до суда. Или помирись, или сделай так, чтобы враг твой до суда не дошел — все отдашь до последнего кодранта. Так что на справедливый исход не надейся.
— А что делать-то?! Кто они, и кто я! — расстроилась Манька вконец, осознав опасность. — Как я могу людей убивать? Это же… это же… Пусть уж лучше они меня!
— И вроде жалко тебя скормить, и понимаю, что надо, — ответил Дьявол раздраженно. — Мне бы нечисть казнить, но за что, если она умно живет? Дурака проще сжить со свету, чтобы не мучился, чем достояние из него сделать! С таким достоянием… — он смерил Маньку взглядом и с досадой отвернулся. — И уродил же вас Господь! А потом удивляются, что мир несправедливо устроен. Правильно он устроен, еще как правильно! Человек навсегда отказался принять нечисть, как нечто не соответствующее природе в целом.
— Раскричался, — обиделась Манька. — Нет, чтобы объяснить. Я откуда про оборотней могу знать? Ты вон вечность живешь, а и то не можешь много чего…
— Ну, ладно, — смягчился Дьявол, закрывая тему о своей ограниченной дееспособности. — Вспомни разорванную девочку! И положи себя на ее место! На счету каждого оборотня не одна и не две жертвы. В образе человека он, скорее всего, не примечателен ничем — обычный обыватель с дурным характером. Ты там что-то мычала в уме про золотую середину, так вот, худо-бедно вампиры позволяют оборотням чуть больше, чем человеку. Многие из них понятия не имеют, что оборотни и в полнолуние надо в зверя превращаться. Просто вдруг ни с того ни с сего выйдет наружу ярость — и готов человека разорвать. А если некому остановить, рано или поздно убьет или ограбит. Некоторые утоляют ярость зверя в доме своем, а в люди выйдет, масла масленей. И никогда не выйдет злость на вампира. Все, кто сюда пожалует — придет по зову вампира. Значит, обходиться с ними надо, как с вампиром — а вампир существо безжалостное! Скажи спасибо, что человек для вампира недоразвитое существо, на поесть, на попить. Я, вот, сколько уже пытаюсь озарить Благодетельницу, что там ты идешь, а она лишь усмехается и счастливая. В мыслях ее ты умерла уже, только гадает: по дороге сама собой, Кикимора утопила, или Матушка побаловала себя мясцом! И очень переживает за Его Величество: не дай Бог, кто наложил на тебя руки! Каждый день в личико всматривается, не появился ли там убивец…
— Ну!? — в глазах Маньки отражался только ужас, и никакое понимание не светилось.
— Как ты можешь обезопасить себя в лесу от зверя-вампира? Он анализирует как человек, думает как человек, знает как вампир, и нюх и зрение у него звериные, сравнимые разве что с волчьими.
— Мне с ними договариваться что ли? — не поняла Манька.
— Мань, — голос прозвучал нехорошим признаком. Таким тоном Дьявол с ней разговаривал, когда совсем любви не испытывал. — Никак! Пойми, никак… Оборотни будут охотиться на тебя и в образе зверя, и в образе человека. Уж вампир руки им развяжет… Поэтому надо так окопаться, чтобы нас не смог добыть ни зверь, ни человек. Стань охотником, и вдруг тебе повезет?!
Манька достала из снега ветвь неугасимого полена и взвалила котомку за плечи. И тут же снова провалилась в снег по пояс.
— Ты с ума сошел? — сдавленно, испуганно вскрикнула она, чувствуя, как начинают стучать зубы.
— Я бы так подумал о тебе! — недовольно изрек Дьявол, подставляя руку. — И вампиры искренне воют, когда оборотень прикладывается зубами!
Дьявол вытащил ее и поставил на твердое место, отряхивая снег. Манька с неприязнью оттолкнула его, с ужасом разглядывая. Самые страшные рассказы о Дьяволе подтверждались.
Но Дьявол не собирался сдаваться.
— Сама подумай, почему так много желающих стать во главе, а поставить главу перед фактом удается немногим?
Манька пожала плечами.
— Вампира трудно убить. Но если другой вампир, непременно выше по статусу, решил бесхлопотно убрать конкурента и благословил оборотня — они уходят из жизни, как обычный человек. Оборотень, направляемый вампиром, имеет такую же силу, как вампир, который его ведет. Это кажется, что убийства происходят просто так, потому что ни ты, ни люди не умеют связать нечисть с тем, что происходит на ваших глазах — но у нас, у нечисти, свои порядки. Я-то в курсе! За убийство вампира положено наказание. А если вампира убил оборотень, то вампир как бы ни при чем, он остается в стороне, перекладывая наказание на оборотня — и снова чист! Для вампира оборотень идеальный слуга: не надо кормить, поить, выгуливать три раза в день. Дал денег, и он о себе позаботится. Позвал, и тот ластится у ног. Поэтому в полнолуние вампиры не лезут никуда. Разве что кровушки попить, которую оборотень достал. Полнолуние — час оборотня. Они не люди, а ты страх гонишь от себя!
— За всех положено наказание, просто не всех убийц могут найти! — обижено надулась Манька.
Дьявол рассмеялся.
— Возьми Бабу Ягу, убила не одну сотню человек, кто их ищет? А кто ищет девушек, которые ушли товаром за границу? Кто ищет почку человека, которая вдруг пропала? Кто ищет вампира, который взвалил на человека непосильную ношу, подтолкнув его на самоубийство? Сходи на кладбище, и посмотри — сколько безымянных могил, а раскопаешь — увидишь, сколько людей в одной могиле! Их привозят и сваливают в яму, как мусор. Их много больше, чем крестов над ними. Убийц человека никто не станет искать.