— Так ведь я об этом не знала, — продолжала Анна Сидоровна отстаивать свою правду, — вот и прошла.
— Как так не знала? Все здешние знают: непроходимый.
— В том-то и штука, что я нездешняя.
Баба Яга задумалась. Поскребла кривым жёлтым ногтём кончик крючковатого носа. Нахмурилась.
— И зачем же ты, нездешняя Анюта, в наши края прибыла?
— Нечаянно, — с готовностью ответила Анна Сидоровна, желая поскорей отвести от себя всякие взбалмошные подозрения. — Я делала влажную уборку…
— Ясно, — Баба Яга со значением поглядела на швабру.
— …вдруг зазвенел кем-то забытый мобильник. Вот этот. — И Анна Сидоровна, вынув телефон из кармашка, протянула его собеседнице.
Та, внимательно рассмотрев переговорное устройство, нахмурилась ещё больше:
— Отвечай, Анюта: где он?
— Да вот же, в ваших руках.
— В моих руках мобильник. А я хочу выяснить, в чьих его владелец.
— Знать бы хоть, кто он.
— Это проще пареной репы, — небрежно отмахнулась Баба Яга. — Видишь, буквы на телефоне вырезаны: А и П. Алексей Попов, значит. Его мобильник, точно.
— Ой, — вспомнила Анна Сидоровна, — есть у нас в школе такой, довольно хулиганистый, рыжие вихры во все стороны. Не очень-то прилежный, говорят педагоги, ученик. Всё бегает, носится…
— Значит, жив-здоров, — облегчённо вздохнула Баба Яга и наставительно добавила: — Может, у вас в школе он и ученик, а у нас, в Лукоморье, следователь по особым делам. Прибывает всегда с помощницей, звать её Марусей.
Избушка, привлекая к себе внимание, громко хлопнула ставнями и затараторила, от восторга приплясывая на куриных ногах:
— Алёша меня нашёл, когда я пропала! А потом — похищенную пушку! А потом украденный сундук Кощея Бессмертного отыскал! А потом — исчезнувшие буквы! А ещё козлёнка…1
— А теперь сам неизвестно где, — прервала её Баба Яга. — А мобильник Алёшин у тебя, между прочим, Анюта. Как так?
Анне Сидоровне надоело всё время оправдываться.
— Кто это вас, между прочим, — спросила она, — научил людей допрашивать?
— Алёша и научил, — примирительно сказала Баба Яга. — Он следователь потомственный, ему от дедушки должность перешла. Как случится у нас в Лукоморье что-нибудь такое, с чем самим не разобраться, мы Алексею звоним. Телефон-то не простой, волшебный. Разговаривать по нему нельзя: можно только сигнал получить, и на то место, откуда вызов был послан, сей же час явиться.
— Что ж в Лукоморье на этот раз случилось? — осведомилась Анна Сидоровна.
— Да вроде бы ничего, — не сразу сообразила Баба Яга.
— Но ведь Лёшин телефон звенел!
— А прибыла по вызову ты… — задумалась крючконосая старуха. — Наверное, ты на кнопочки разные нажимала. Вот на эти… Звёздочка… — Баба Яга автоматически надавила большим пальцем на «звёздочку». — Ноль, — нажала на «ноль». — Решётка…
Воздух вокруг Бабы Яги задрожал, обволакивая её мерцающим коконом, призрачный свет становился всё ярче, — вспышка, и она исчезла бесследно вместе со шваброй.
— Бабуля, куда же ты? — отчаянно крикнула избушка и бросилась, не разбирая пути, куда глаза глядят. Анна Сидоровна осталась на поляне одна.
Глава четвертаяПРОГУЛКА МУМИ-ТРОЛЛЕЙ
Пользуясь великолепной погодой, царящей в Лукоморье, Муми-тролль и Муми-папа вышли из Муми-дома на прогулку. Перешли по мостику ручей, пересекли перелесок, и вот уже Муми-дол остался позади. Муми-папа шагал по петляющей среди высоких сосен песчаной дороге, глубоко задумавшись о чём-то своём. Может быть — об очередной книге мемуаров. Муми-тролль совершал пробежки то вправо, то влево и, возвращаясь, каждый раз приносил какие-нибудь новости. То обнаружит дятла, долбящего дерево, то подосиновик найдёт, то ещё на что-нибудь обратит внимание. Дорога круто пошла вниз. Спустившись с горки, Муми-тролль убежал налево. Потом вернулся:
— Папа, там большая бочка!
— Где это — там? — отвлёкся от раздумий Муми-папа.
— Там, где два бесёнка играют в шахматы.
— Координаты не очень-то определённые. Уточни, где они играют.
— Пойдём покажу.
Муми-папа согласился. На это у него были столь серьёзные основания, что мемуары могли и подождать. Уже несколько дней Муми-мама время от времени заводила разговоры о квашеной капусте. Ведь осень, самая пора ею заняться. К тому же госпожа Филифьонка подсказала очень милый рецепт: капуста приготовится меньше чем за сутки! Какой пир можно будет устроить с варёной картошкой!
Услышав капустную арию в двенадцатый раз, Муми-папа спросил:
— За чем же дело стало?
— Наконец-то поинтересовался! — воскликнула Муми-мама. — За бочкой! Нет у нас подходящей.
Муми-папа пообещал решить эту проблему, да всё не знал, с какой стороны за неё взяться. И вот бочка сама идёт в руки!
— Смотри! — сказал Муми-тролль.
Заросшее ряской озерцо. Только в одном месте у самого берега — чистая-чистая вода, совсем прозрачная. На берегу, среди низкорослого кустарника, — пни от вырубленного леса. На двух маленьких пеньках сидят друг напротив друга два бесёнка. На большом пне между ними разложена раскладная доска с чёрно-белыми клетками. Бесенята играют в шахматы. До того увлеклись, что ничего вокруг не видят и не слышат, только хвостиками возбуждённо подёргивают, рожками вертят, да от комаров отбиваются. Похожи друг на друга как две капли воды, только один — белый-белый, без единого пятнышка, а другой — чёрный, как воронье крыло.
— Похожу-ка я так, — говорит белый бесёнок.
— А я — так. Шах! — отвечает чёрный.
Чуть в сторонке от шахматистов — большая бочка. Вполне подходящая, подумал Муми-папа. Размер впечатляющий, с виду совсем как новая, опоясанная тремя металлическими обручами.
— Я — конём, — сказал белый бесёнок.
— А я — слоном, — тут же откликнулся чёрный и, сделав ход, прихлопнул на лбу комара.
Оба глубоко задумались. Наступила тишина. Её прервал Муми-папа, спросив:
— Не подскажете ли, чья это бочка?
— Ничья, — вздохнул первый бесёнок, неотрывно глядя на доску.
— Точно, ничья, — подтвердил второй, и они принялись расставлять фигуры заново.
— Вот и отлично! — обрадовался Муми-папа. — Раз ничья, то может быть нашей! — подошёл к бочке, внимательно осмотрел её со всех сторон. Вроде бы никаких изъянов нет. Попробовал повалить на бок — никак, слишком большая. Муми-тролль присоединился к отцу, но и вместе они не добились успеха.
— Беги в Муми-дол, — дал указание Муми-папа, — приведи на помощь Снусмумрика, Сниффа и Снорка. Вместе мы наверняка справимся. Будет маме подарок, а нам — квашеная капуста.
Муми-тролль вприпрыжку припустил домой, а Муми-папа подошёл к хвостатым шахматистам поближе и стал следить за их баталией. Но, сам записной игрок, не смог удержаться от полезных советов:
— Не лучше ли перевести белого ферзя на f5?
— Не лучше ли не давать подсказок? — даже не повернув рогатой головы, отмахнулся белый бесёнок и прихлопнул очередного комарика.
Муми-папа, обиженно засопев, умолк и стал, поджидая сына с подмогой, опять размышлять о мемуарах. Игра продолжалась в полной тишине. Наконец чёрный бесёнок, осмотрев позицию на доске, спросил белого:
— Ничья?
— Опять ничья, — согласился соперник. — Хватит, наигрались. Айда домой!
Оба бросились к озерцу и, разбрасывая брызги, скрылись под водой.
Глава пятаяБАБА ЯГА В ШКОЛЕ
Тем временем Баба Яга, очутившись в классе, нервно оглядывалась по сторонам. Ни тебе журчащего ручейка, ни деревьев. Только на подоконнике какой-то чахлый цветок печалится в горшке. Вокруг всё неведомое, чужое…
Нет, не всё! Над черной доской (и придёт же в голову такую мрачную штуку в комнате держать!) знакомое лицо на портрете: маленькие близко посаженные глаза, губы поджаты в ниточку… Ба, да это же средняя голова! Выходит, и в Алёшином краю знают Змея Горыныча! Приятно, конечно, — только почему ж они среднюю выбрали?
Продолжая осматриваться, Баба Яга заметила над книжным шкафом изображение и другой головы, правой — той, что с кустистыми бровями. Только зачем ей большую седую бороду пририсовали? Змей-то бреется гладко. Тоже мне, шутники!
Левая голова обнаружилась под висящими на стене часами. И опять неведомый художник над Горынычем покуражился: по щекам — густые бакенбарды. Не смешно это, а обидно. И зачем головы изображены по отдельности? Нехороший это какой-то намёк.
Баба Яга недовольно фыркнула и решила, чтобы зря не копить в себе раздражение, чем-нибудь заняться. Шваркнула пару раз шваброй по полу, как показывала Анюта.
За дверью раздались быстрые шаги. В класс вошла женщина с кипой книг под мышкой.
— Здравствуйте!
— Ага, — стараясь быть повежливей с чужими, ответила Баба Яга, — вот, уборку произвожу. Сухую.
— Почему же сухую?
— Потому что без тряпки.
— Тогда понятно… — кивнула женщина с книжками. — А я готовилась к завтрашнему уроку толерантности, потому и задержалась в школе. Я Алла Михайловна, завуч по внеклассной работе. А вы?
— Яга я.
— Ягая? Какое интересное имя! Что-то я вас раньше не видела. Наверное, новенькая?
Баба Яга слегка зарделась и смущённо махнула рукой:
— Чего уж тут, старенькая я. Совсем старуха.
— Не наговаривайте на себя, — улыбнулась завуч по внеклассной работе. — Вот как ловко прибираетесь, Ягая! Как вас, кстати, по отчеству?
— Нет у меня никакого отчества. Ни к чему нам эти церемонии.
— Что ж, у каждого народа нашей страны свои обычаи и культурные нормы, — живо отозвалась хорошо подготовившаяся к уроку толерантности Алла Михайловна. — Свои церемонии. Мы должны относиться к ним с пониманием. Это и есть толерантность, что в переводе означает «терпимость». Я излагаю ясно?
Баба Яга кивнула.
— Относясь друг к другу с пониманием, — продолжила завуч, — мы строим новое общество: так сказать, дом толерантности. Как ещё его можно назвать?